На «наследство Аполлонова» в широком смысле и при его жизни хватало претендентов, сейчас же эта тема заметно обострилась
2722
Безвременно ушедший скульптор, увековечивший свое имя во множестве памятников и монументов по всему краю, перенес немало трудностей, отстаивая свое право на собственные творения. На «наследство Аполлонова» в широком смысле и при его жизни хватало претендентов, сейчас же эта тема заметно обострилась. Причем, борьба касается не только чисто семейных отношений: по-прежнему остро стоит вопрос об авторских правах на творения скульптора, используемых всеми, кому не лень. Буквально за день до поднявшегося в СМИ «скандала», связанного с «наследством Аполлонова», наш корреспондент поговорил с адвокатом Евгением Ивановым-Кулигиным, долгое время отстаивавшим в суде интересы скульптора.
– Евгений Сергеевич, все-таки, можете рассказать, как возник сегодняшний спор вокруг наследства?
– Начнем с того, что за несколько месяцев до своей трагической гибели Александр Аполлонов был буквально выгнан из дома своей гражданской женой, Верой Гавриловой, с которой он прожил более двадцати пяти лет. Познакомились они, когда Вера была еще студенткой: по сути, он сделал за нее дипломную работу, и это обстоятельство всплыло только сейчас, когда встал вопрос об авторских правах. Много лет они жили в мире, дружбе и согласии, у них сейчас взрослый сын. Аполлонов купил дом, который зарегистрировали на имя гражданской супруги: хороший дом, в центре города, в котором находилось и все имущество Александра Аполлонова. Однако официально они так и не вступили в брак, что впоследствии развязало Гавриловой руки. И вот, в конце прошлого года, примерно в ноябре, Вера стала требовать его выселения из этого дома, жаловалась, что он там занимает незаконно жилплощадь. Кончилось все это тем, что в одну из предновогодних ночей 26 или 27 декабря, вернувшись домой из мастерской, где часто работал допоздна, Аполлонов обнаруживает, что двери закрыты на три замка, и он не может попасть к себе домой. С тех пор он фактически оказался бездомным, проживая то в мастерской, то в квартире друзей, то в гостинице.
– Он обратился в правоохранительные органы?
– Да, мы тут же кинулись в полицию, но полиция развела руками, несмотря на очевидные самоуправные действия. Мы обратились также и в прокуратуру, но всевозможные новогодние празднования не позволили нам своевременно и правильно разрешить этот вопрос. Тем более, вы знаете, как неохотно милиция у нас вмешивается в подобные споры. Нам так и сказали: ребята, разбирайтесь сами, не втягивайте нас в свои семейные разборки. Аполлонов попытался забрать все, что у него там было: деньги, вещи, материалы, готовые работы, уникальную библиотеку произведений искусства, собранную им по всего миру. Кроме того, там хранились многие его работы, делаемые им не на заказ, а так, просто по настроению, точнее, в ходе творческого порыва. Очень интересные, уникальные вещи, многие из которых он переливал в бронзу, очень высококачественные и дорогостоящие работы. Многие из них так и остались во дворе дома. Мы попытались вернуть эти творения, но ни милиция, ни прокуратура их так и не забрала. На сегодняшний день судьба творческого наследия Аполлонова совершенно не определена, и я не исключаю, что вскоре где-то начнут всплывать работы Аполлонова под именем Веры Гавриловой. Тем более, что сам Аполлонов достаточно безалаберно относился к вопросу об авторских правах. Как всех творческих людей, это его мало интересовало.
– Но разве нельзя будет доказать авторство?
– Авторство определить достаточно несложно, но для этого требуется экспертиза, и достаточно дорогая. Платить же никто не заинтересован.
– Кто сейчас является его наследником?
– Де-юре его наследниками являются три его сына: двое от первого брака и третий, младший, от гражданской жены Веры Гавриловой. Мне бы хотелось собрать их всех вместе и обсудить с ними все эти вопросы, тем более, что у меня имеются некоторые документы, касающиеся наследственного права. Но до настоящего времени никто из них не вышел на контакт, хотя я со всеми общался: и в судебном процессе, когда в Октябрьском суде ставился вопрос о выселении Аполлонова. Но пока я не вижу у них активного стремления к решению этого вопроса. Впрочем, у них еще не прошло шести месяцев, когда они могут вступать в наследство.
– А сколько всего было судебных заседаний?
– Их было пять или шесть. Но тут надо отметить, что Аполлонов сохранял добрые чувства к Вере, крайне не хотел с ней ссориться, и мы даже в судебном заседании предлагали ей разумно подойти к этому вопросу. Потому что дом, определенно, Аполлонова, он его купил, когда получил гонорар за памятник «Казакам – основателям земли Кубанской». Но, поскольку юридическим собственником является все же Гаврилова, дом оформлен на нее: вот она и воспользовалась этим, выгнав Аполлонова из дома. Аргументация была простой: отстаньте от меня, это мой дом, я не хочу его там видеть. Хотя фактическим собственником был Аполлонов, и кроме этого дома, он нигде не жил с 2003 года. Тем не менее, этот дом считается собственностью Веры, и сейчас этого никто не оспаривает. Старшие сыны пока не проявляют стремления вмешаться в драку, а младшему все и так достанется от матери.
– Кто был истцом в этих судебных заседаниях?
– Истцом была она, предъявив иск о выселении. Мы выдвинули встречный иск о признании права собственности на часть дома и о сохранении права пользования жилым помещением. Судебное заседание неоднократно переносились, суды вообще достаточно своеобразно относятся к подобным передрягам. Позиции обеих сторон довольно шаткие и, как следствие, обычно суды предлагают обеим сторонам отрегулировать свои разногласия во внесудебном порядке. Мы общались с Верой, я ей предлагал в суде какой-то компромисс, поскольку выставить человека на улицу, в его 70 лет, просто непорядочно. Но теперь, как мы видим, это все потеряло смысл.
Врезка: «НГК» пыталась связаться с Верой Гавриловой, чтобы выяснить ее версию происходящего, однако та в категорической форме отказалась общаться «ни сейчас, ни когда-либо».
– Перейдем теперь к иной части наследства Аполлонова: той, что касается авторских прав. Насколько я помню, по нашему прошлому общению, он переуступил эти права британской компании Astor Investment?
– Да, и в настоящий момент я представляю интересы этой компании. Александр Аполлонов переуступил свои права на памятник Бершанской, Героям-афганцам, памятник Екатерине, памятник казакам, памятник 300-летия ККВ, памятник в Новороссийске, памятник Жукову в Краснодаре. Долгое время скульптор контролировал ситуацию, но в последнее время, даже у этой компании, скажем прямо, опустились руки в попытках отстоять свои права. Далеко ходить не надо: если вы сейчас зайдете в Дом книги, то увидите там, по сути, сплошной контрафакт: всевозможную сувенирную продукцию с изображениями памятников. Сейчас эта тема может оказаться живой и болезненной, после выступления в Крыму президента РФ Владимира Путина, сказавшего среди прочего, что надо как-то бороться за интеллектуальные права. Почему же у компании, которую я представляю, опустились руки? Мы обращались и в полицию, и в следственный комитет, но нам всегда отказывали в возбуждении уголовного дела. Более того, следственный комитет сам выпустил в свое время изображения памятников на своем ведомственном календаре. Подобным же образом используют эти произведения и в УВД. Хотя любое подобное изображение должно сопровождаться разрешением правообладателя и перечислением ему денежных средств. Последний раз миллион конвертов с изображением памятников выпустила Роспечать. Это заказывалось в Саратовской области, куда мы направляли заявление, но оно потом там где-то затерялось, и этот вопрос был заболтан. Тут надо отметить, что и сам Александр Аполлонов был очень не скандальным человеком и даже немного придерживал мою ретивость, не желая втягиваться в эти разборки, думая, что от этого будет зависеть его отношение с администрацией. Частных заказов у него и так было много, они были по всему городу – такие, как, например, памятник Высоцкому на Бабушкина и Рашпилевской или же «Стела ангела» в Горпарке. Так что в средствах он не нуждался. Единственный случай, когда он что-то делал по заказу власти, – это бюст Николая Кондратенко, по просьбе Веры Галушко.
– Насколько я помню, у Аполлонова были какие-то надежды на новую администрацию и новое руководство министерства культуры?
– Да, были, и я лично ходил туда, чтобы поднять вопрос о тех же недостающих элементах к памятнику Екатерине. Если вы помните, существовало решение арбитражного суда, обязывающее его установить недостающие элементы на памятник Екатерине. Элементы эти были отлиты, они до сих пор находятся в Ростове, но их не устанавливают, до тех пор, пока эта работа не оплачена. Но тогда администрация пожадничала, соответственно, его работа осталась незаконченной. Мы думали, что сейчас подход изменится, но и в новом Минкульте мне ответили в том смысле, что «нам это не интересно, это не наши проблемы». Так что теперь, видимо, этот памятник так и останется незавершенным.
– Влияет ли каким-то образом гибель Аполлонова на это?
– Нет, права переданы на весь срок авторских прав, а это не менее пятидесяти лет. Сейчас я получил указание от компании вновь поднять этот вопрос, после случая с конвертами Роспечати. Более того, стоит вопрос о том, чтобы эти права передать мне, чтобы я уже действовал не по доверенности, а от своего имени. Но пока это все неопределенно, потому что заставить нашу прокуратуру, нашу полицию работать невероятно трудно. Реально только Дом книги заплатил, около 50 тысяч, и кто-то в Новороссийске, но это не деньги, за которые компания могла бы всерьез шевелиться. Сейчас они, очень похоже, потеряли интерес к авторским правам на произведения Александра Аполлонова.
– Ходят слухи, что смерть Аполлонова могла быть не случайной, что вы об этом думаете?
– Такие слухи на самом деле ходят, но ничего конкретного нигде и никем не говорится. Следствие, насколько мне известно, подобную версию не рассматривает.
Денис ШУЛЬГАТЫЙ
