Дом купца Лихацкого

По материалам круглого стола, который состоялся в редакции «Новая газета Кубани» 28 марта

Не так давно журналисты НГК пытались попасть на частную территорию, строительную площадку гостиницы «Мэриот» – одного из главных краснодарских долгостроев. Здесь за высоченным забором из металлопрофиля оказался памятник архитектуры 19 века – дом купца Лихацкого. Состояние дома и его дальнейшая сохранность уже давно вызывают серьезную обеспокоенность у краснодарских историков, краеведов и просто неравнодушной общественности. Но на территорию стройки корреспондента НГК так и не пустили. Решили подойти к теме с другой стороны. На состоявшемся недавно в редакции НГК круглом столе «Угроза уничтожения памятника архитектуры 19 века – дома купца М.М. Лихацкого. Экстренные меры по его сохранению» мы получили исчерпывающую информацию, которая, к сожалению, оптимизма нам не добавила. В работе круглого стола приняли участие сотрудники краевой и городской администраций, эксперты, представители бизнеса и общественности.

После вступительного слова главного редактора НГК Галины Ташматовой слово взял краснодарский активист Геннадий Щербина. Он вкратце изложил историю вопроса, охарактеризовав сложившуюся ситуацию с памятником архитектуры, как катастрофическую, и призвал собравшихся к ее решению.

Алексей Трушин, исполнительный директор проекта «Европея»:

– Памятник действительно находится рядом со стройкой. Инвестор принимает все меры для того, чтобы этот объект сохранился, не был поврежден. Кроме правообладателя этого объекта мы туда никого из посторонних не допускаем. Правообладатель в любое время имеет туда допуск, может следить за состоянием, проводить все охранные мероприятия.

Мария Боровая, начальник отдела памятников архитектуры, истории и монументального искусства, Управления государственной охраны объектов культурного наследия:

– Начнем с того, что на момент, когда вам выделялся земельный участок под строительство вашего инвестиционного проекта, Управление государственной охраны объектов культурного наследия сделало вам множество замечаний. Согласования на строительство этого объекта мы не давали. Несмотря на это, каким-то образом вы получили разрешение в администрации г. Краснодара на производство работ. На сегодняшний день говорить о том, что территория памятника на сегодняшний момент выгорожена и охраняется, не совсем корректно. Буквально меньше месяца назад, когда мы ходили на объект, были сделаны эти цветные фотографии. На них наглядно видно, что весь строительный материал складирован непосредственно под зданием. Под ним же вырыта траншея для прокладки коммуникаций для обслуживания вашей стройки. Вся земля свалена в отвал непосредственно под стены здания, в результате чего засыпан вход до середины окон и двери, так что войти в дом невозможно. Это не согласуется с вашими утверждениями, что вы достойно содержите этот объект!

 Когда проводятся такие работы в непосредственной близости от объекта культурного наследия, в соответствии с 34-й статьей 73-го Федерального закона, в составе проектной документации, в разделе по ведению норм строительства, должны быть предусмотрены мероприятия по обеспечению сохранности памятника в ходе выполнения строительных работ. Должно быть предусмотрено проведение историко-культурной экспертизы, этот момент должен быть согласован с госорганами еще до начала строительства. Таких документов в управление на согласование и рассмотрение от вас не поступало.

Алексей Трушин:

– Существует и действует в настоящее время разрешение на строительство, проект прошел экспертизу, все необходимые документы были получены и предоставлены. Что касается текущей ситуации с памятником, то с самим зданием не происходит ничего. Все эти элементы складирования, которые рядом расположены, никоим образом этого памятника не касаются. Более того, когда будет завершено строительство гостиницы, прилегающая территория будет благоустроена, и этот объект будет в состоянии лучше, чем был до этого. По крайней мере, прилегающая территория. У нас есть право на ее обустройство. Потому что на сам объект у нас никаких прав нет, мы его никак не трогаем и не используем.

Мария Боровая:

– Вы считаете, что траншея, вырытая в 50 сантиметрах от здания, по которой дренирует со всей вашей строительной площадки вода, опять же, под фундамент этого здания, не способствуют его разрушению, никак не оказывает влияния?! Та земля, которой вы завалили весь фасад этого здания и вход в него, она тоже никак не влияет?

Алексей Трушин:

– Мы можем в любое время выехать на место, чтобы вы посмотрели…

Мария Боровая:

– Не надо выезжать, я там была лично, ни с чьих-то слов говорю. И сама лично это фотографировала!

Галина Ташматова:

– Представитель инвестора утверждает, что компанией были получены все разрешительные документы. Из Вашего выступления я поняла, что разрешения на ведение строительства ваше управление компании не давало, ни за какими согласованиями компания в управление не обращалась и, соответственно, не получала их?

Роман Семихатский, директор Управления государственной охраны объектов культурного наследия по Краснодарскому краю:

– Понимаете, получается так, что инвестор получил разрешение на строительство, для инвестора это главное. Но администрация города при выдаче этого разрешения на строительство не потребовала от инвестора согласования с нами.

Мария Боровая:

– Нет, мэрия потребовала, но несмотря на то, что наш ответ был отрицательным, разрешение компании было все равно выдано.

Виталий Бондарь, историк, эксперт, краевед:

– Нужно сказать, что в практике городской администрации в 2006-2007 годах было полное игнорирование законодательства, в части согласования с государственным органом по охране наследия. Если помните, в январе 2006 года шла так называемая «ремезковская реконструкция» города Краснодара. Тогда плевать все хотели на закон: сами определяли инвесторов, назначали инвесторов на целые кварталы. Здесь произошло то же самое, а мнение госоргана на тот момент просто мешало. Я хорошо это помню, у меня сохранились документы. Я писал в 2007 году свои предложения в департамент городской архитектуры, существовали проектные предложения по перепланировке города Краснодара и конкретно этого квартала. Я готовил целый пакет документов: начиная с исторической справки о квартале №194. Были подготовлены предложения, как преодолеть проблему с домом Лихацкого. Дом Лихацкого – это всего лишь часть комплекса, который тогда включал в себя кинотеатр «Россия», того, что был построен на фундаменте театра «Северный», принадлежащего некогда братьям Лихацким, постройки по улице Пашковской и, разумеется, бани Лихацкого. Мы определяли размер затрат, исключили из числа охраняемых объектов малоценные пристройки. Была прямая визуальная связь между баней и домом Лихацкого. Мы даже предлагали фасад лицевой с западного поменять на восточный, это технически было выполнимо, чтобы прорубить со стороны Красноармейской проход и сделать реконструкцию Екатеринодарской улицы. Архитектор Юрий Рысин тогда провел совещание, где обсуждали это предложение. Менялась частично планировка и фасад. Но потом мы узнали, что городская администрация выдала разрешение на строительство. Утверждать, что пакет был выдан полный, значит, лукавить, поскольку полный пакет подразумевает согласование с государственным органом.

Кочетков Владимир, главный специалист управления градостроительного контроля, департамента архитектуры и градостроительства администрации Краснодарского края:

– Я хочу добавить, что тогда же обсуждалась и возможность переноса здания, для чего готовилось постановление за подписью Иванова …

Виталий Бондарь:

– Прошу прощения, у меня еще не все. Есть такой момент: на другой стороне улицы Красной находится объект культурного наследия, наискосок Первая городская больница тоже объект культурного наследия. То есть это комплексная зона и нормы ее сохранения при строительстве «Мэриота» не были соблюдены. На тот момент, если бы было заинтересованное лицо или группа лиц, можно было бы добиться отмены разрешения, как это получилось по многим иным объектам. Но этого сделано не было.

Наталья Астахова, заместитель начальника отдела городской среды, департамента архитектуры и градостроительства города Краснодара:

– Я, к сожалению, не была готова к такому вопросу и не могу ответить по разрешительной документации, какие там нужны были пакеты документов. Я передам руководству все, что тут обсуждалось и, думаю, там будут сделаны выводы.

Галина Ташматова:

– Я бы хотела услышать, инвестор соблюдает взятые на себя обязательства по сохранению этого памятника? В надлежащем состоянии находится сам памятник или нет?

Мария Боровая:

– Я хочу пояснить, инвестор не обязан по большому счету содержать это здание, потому что это здание ему не передано ни в собственность, ни в аренду. Он просто осуществляет свои строительные работы в непосредственной близости от объекта культурного наследия. Здание находится в муниципальной собственности города. Городу выдано охранное обязательство на его собственность, и в охранном обязательстве есть акт технического состояния этого здания на момент оформления этого обязательства. Там есть сроки выполнения работ по его ремонту и реставрации. Законом, вообще, предусмотрено, что бремя содержания объекта культурного наследия несет собственник и все расходы, связанные с содержанием, ведением ремонта, тоже возлагаются на собственника. Вот эти документы в город были переданы официально, сроки, предусмотренные актом, они не выдерживают, работы не проводятся. Будет ли это выполнять непосредственно администрация города или она передаст и переложит эти права по содержанию на кого-то другого, это, наверное, уже город пояснит.

Оксана Ковалева, заместитель директора департамента муниципальной собственности и городских земель администрации города:

 –Я пока не могу пояснить, у меня нет такой документации.

Галина Ташматова:

– А кто из присутствующих здесь был недавно в этом здании, кто видел, в каком оно состоянии?

Мария Боровая:

– Я была. Войти в здание невозможно, потому что вырыта траншея, и вся земля от этой траншеи насыпана под здание до середины окон, засыпан и вход. То есть туда просто физически попасть невозможно. Там идет просадка фундамента…

Алексей Трушин:

– Послушайте, для того, чтобы говорить о просадке фундамента, давайте выполним строительную экспертизу, это все элементарно делается. Зачем мы сейчас занимаемся оценочными суждениями?

Мария Боровая:

– А мы не оцениваем, мы констатируем факт.

Алексей Трушин:

– Констатация факта, о котором вы говорите, может быть получена только в результате экспертизы, которая и покажет, что нарушения, о которых вы говорите, были получены в результате определенных действий. Сейчас, в данном случае, вы голословны…

Галина Ташматова:

– Почему вообще в охранной зоне памятника ведутся работы, это же прямое нарушение?

Алексей Трушин:

– Я, как представитель инвестора и застройщика, могу сказать, что мы осознаем, что на памятник всегда должен быть прямой доступ. При проведении работ мы максимально полно сохраняем все конструкции: стекла, окна и так далее.

Виталий Бондарь:

– А как насчет визуальных характеристик?

Мария Боровая:

 –Да вот как: перед зданием, в пятидесяти сантиметрах от него, траншея и труба теплотрассы.

Алексей Трушин:

– Перед зданием, но не в самом же здании. Мы само здание не нарушаем.

Мария Боровая:

– Подождите, вы же закрыли полностью здание с окнами по главному фасаду.

Алексей Трушин:

– Ладно, я уточню насчет этой трубы, и как она появилась (Смех). Нет, подождите, а что тут смешного?

Галина Ташматова:

– Так что, труба теперь там постоянно будет перед окнами?

Алексей Трушин:

– Да не будет там постоянно никакой трубы, будет выполнено благоустройство.

Геннадий Щербина:

– Я хочу напомнить, что в тот день и меня, как представителя общественности, не пустили на территорию…

Алексей Трушин:

– Вы, к сожалению, не правообладатель.

Геннадий Щербина:

– Когда я узнал то, что рассказала нам Мария Христофоровна, через пять минут я вам перезвонил, с ее слов вам все рассказал, в тот же день и час. И что? Прошел месяц, думаю, что вы ничего там не сделали. Не вы лично, а организация, которую вы здесь представляете!

Мария Боровая:

– Кстати, как же статья Конституции о доступе к объектам культурного наследия?

Геннадий Щербина:

– Я немного понимаю в строительстве и я вижу, что эта труба на фотографии…

Алексей Трушин перебивает:

– Слушайте, если у вас есть вопросы по данной трубе, направьте нам официальное письмо и вам ответят!

Геннадий Щербина:

– Смею заверить, мы регулярно отправляем вам письма, но вы не отвечаете на них!

Виталий Бондарь:

– Справедливости ради надо сказать, что претензии тут не сколько к застройщику, сколько к тем лицам в городской администрации, они там, кстати, уже не работают, которые принимали решения. Ведь по сути дела здание отеля «Мэриот» задавило весь этот перекресток и всю эту часть города. Это просто дыра в пространственной структуре города. Рядом площадь огромная, рядом множество исторических построек. С появлением этой свечки задавлены не только памятники архитектуры, но и вообще пространственная структура города. Все визуальные связи нарушены, здание это не выполнено. Даже если и принять все меры по сохранению этого здания, оно все равно останется внутри, его не будет видно. Одна из основных социальных функций, часть пространства города, выполняться уже не будет.

Геннадий Щербина:

– Хотел спросить Алексея Александровича, правильно ли я понимаю, что сейчас ввод в эксплуатацию гостиницы «Мариот» приостановлен?

Алексей Трушин:

– Нет, там ведутся работы по вводу в эксплуатацию.

Геннадий Щербина:

– А что с ограничениями, которые пока не позволяют вам ввести здание в эксплуатацию?

Алексей Трушин:

– Таких ограничений нет. Для ввода в эксплуатацию там все идет своим чередом.

Геннадий Щербина:

– Тогда, значит, у меня неверная информация из прокуратуры города о том, что вам выдано предписание, которое нужно выполнить, прежде чем ввести здание в эксплуатацию? Я уточняю, от общественности мы направили запрос в прокуратуру. На личной встрече прокурор сказал, что они сделали это предписание. Это с одной стороны, а с другой, есть информация из Росреестра, что любой объект, который строится, должен быть введен в эксплуатацию и поставлен на учет в Росреестр. Я просто к тому это говорю, что если при строительстве нарушается ряд федеральных законов, то Росреестр может поставить вопрос о безопасности этого объекта и отказать во вводе его в эксплуатацию.

Алексей Трушин:

– Я могу вам порядок ввода в эксплуатацию объекта полностью рассказать. Как ставится на технический учет, на кадастровый учет…

Геннадий Щербина:

– Я просто хотел продолжить мысль, высказанную Виталием Вячеславовичем о том, что еще не поздно вернуться к этому вопросу, не только по сохранению памятника, но и по самой гостинице. Она еще не введена в эксплуатацию, так, может, и не стоит вводить? Да, это будут затраты инвестора. Я вплотную занимаюсь этим кварталом. Там есть, например, снесенная этим же самым инвестором поликлиника №1, где нарушены конституционные права граждан. Там целый клубок нарушений. Раз здание еще не введено в эксплуатацию, еще не поздно добиться выполнения инвестором всех требований закона.

Виталий Бондарь:

– Поликлиника, разумеется, тоже объект культурного наследия. Я вам хочу больше сказать: в позапрошлом году мы делали историко-культурную экспертизу по определению предмета охраны здания Дом общины сестер милосердия. И инвестору эта экспертиза была передана, но она не пошла в управление по охране наследия, возможно, потому, что инвестора не устроил результат.

Мария Боровая:

– Ну я сразу скажу, что здание это также находится в муниципальной собственности, муниципалитету также было выдано охранное обязательство с указанием сроков исполнения работ. Сроки не исполняются, вот, буквально, месяц назад был направлен очередной запрос в город по этому поводу. В какие сроки может был выполнен ремонт по этому зданию – тишина полная.

Геннадий Щербина:

– Еще не поздно вернуться к этому вопросу, потому что идут суды по этому кварталу. Возможно, имеет смысл в комплексе вернуться к этому кварталу, не только в контексте обсуждаемого тут дома Лихацкого.

Галина Ташматова:

– Вернемся к теме – судьбе дома купца Лихацкого. Давайте обсудим предложения, которые поступили от общественности. Есть даже предложение начать сбор подписей за снос гостиницы.

Роман Семихатский:

– В частности, было предложение от Виталия Вячеславовича перенести фасад, с запада на восток– как один из вариантов. Ставить вопрос, что гостиница мешает и поднять вопрос о ее демонтаже, ну, я полагаю, что расходы инвестора лягут на администрацию Краснодара, которая выдала разрешение на строительство. И мы на муниципальный бюджет накинем несколько миллиардов рублей. Объективно, практика показывает, что сплошь и рядом муниципальные образования выдают разрешения на строительство без согласования с органом по строительству объектов культурного наследия. Мы неоднократно обращались в суды по этому поводу, выигрывали суды, и максимум что суд принимал – сто тысяч штрафа на МО. Ни разу не ставился вопрос о демонтаже уже построенных объектов. Не знаю, правда, были ли они введены в эксплуатацию или нет, но если на этом основании требовать демонтажа гостиницы, то муниципальный бюджет это подкосит очень серьезно. Конечно, объективно я понимаю, что это здание нанесло непоправимый урон кварталу, как правильно заметил Виталий Вячеславович, там со всех сторон объекты культурного наследия, все четыре квартала, со всех сторон имеют исторические постройки. И это здание полностью перегородило вид, нарушая все существующие нормы. Вопрос, почему город выдал разрешение, несмотря на наше отрицательное заключение, это вопрос к людям, которые уже не работают в администрации города, поэтому это вопрос в никуда. Поэтому мы должны иметь дело с тем, что мы имеем сейчас, и решать, что делать. Я вижу в этой ситуации возможным сделать следующее: во-первых, обеспечить доступ к зданию, это первое, чего нужно добиться. Осмотреть, как выглядит здание и составить акт его технического состояния. Второе, рассмотреть вообще законность нахождения всех этих траншей вблизи здания, труб, которые проходят на уровне окна в полуметре от здания. Даже не подлежит сомнению, что если бы потребовалось согласование управления на это, мы бы никогда такого согласования не дали. Вопрос нахождения всех этих складов, всех этих теплотрасс вблизи памятника подлежит серьезному сомнению. И, третье, обязать город выполнить обязательства по охранным документам. Если в охранных документах написаны сроки по приведению здания в надлежащее состояние, то может стоит, чтобы это здание город передал какому-то инвестору в аренду, который будет эти сроки выдерживать и содержать здание в надлежащем виде. Или он сам должен предпринять меры, выделить деньги, чтобы это здание не разрушилось. Повторюсь, нужен акт техсостояния, который покажет положение дел на сегодня. Может, там требуется немедленная консервация здания, может, требуется в течение полутора-двух лет провести полную реставрацию. Но для начала нужно в это здание зайти. То, что вы сейчас не пускаете в здание представителя общественности или прессы, абсолютно незаконно – у нас по Конституции любой гражданин имеет право доступа к любому объекту культурного наследия. Другой вопрос, что это здание со всех сторон обнесено частной территорией, но это не должно быть препятствием. Мы же со своей стороны уже направили обращение в администрацию города, попросили ответ до 24-го марта, но нам его не успели предоставить. Факт в том, что мы в город направили запрос о собственнике здания, собственнику будут высказаны претензии насчет нахождения всех этих объектов в охранной зоне. Также будем ставить вопрос о доступе к историческому зданию. Вопрос о демонтаже гостиницы я сейчас не ставлю. Мы тут собрались для обсуждения дома Лихацкого. Мы, со своей стороны, сделаем все для его сохранения, осмотр его техсостояния и содержания его прилегающих территорий. Я не сомневаюсь, например, что эта траншея нанесла ущерб несущим конструкциям и этому зданию в целом. У вас нет согласования управления на проведение этих работ.

Алексей Трушин:

– У нас есть разрешение на строительство.

Роман Семихатский:

– У вас есть, но эта территория не ваша. Это территория объекта культурного наследия. Вы по факту проводите работы на территории, которая вам не принадлежит.

Геннадий Щербина:

– А могу ли я узнать, где именно заканчивается ваш земельный участок?

Алексей Трушин:

– Есть кадастровая карта…Там четко видны границы участка. В крайнем случае, в архитектуре можете узнать.

Геннадий Щербина:

– И все! Мы уже ничего не сможем с этим поделать.

(Сразу несколько голосов)

– Эта территория охранной зоны!

Геннадий Щербина:

– А как тогда эта территория охранной зоны находится на частной территории?

Оксана Ковалева:

– Поймите, пожалуйста, что границы охранной зоны – это не границы землепользования какого-то конкретного лица.

Роман Семихатский:

– Они могут находиться на охранной территории, но на них деятельность ограничена. Есть территория памятника, есть территория застройки.

Оксана Ковалева:

– Территория памятника может находиться и на территории земельного участка инвестора.

Геннадий Щербина:

– Мы можем обратиться в архитектуру и узнать, как оно все есть.

Наталья Астахова:

– Может, написать официальный запрос, и мы подготовим документацию.

Геннадий Щербина:

– А сейчас вы не можете рассказать?

Наталья Астахова:

– Я сейчас не готова.

Роман Семихатский:

– Нет, вы правильно все говорите, конечно, они на своей территории это делают, эту траншею, не на чужой же. Но на статус охранной зоны это не влияет. Но если они проигнорировали необходимость согласования с охранным органом…

Геннадий Щербина:

– Еще один вопрос. Если в 2006 году закрыли доступ, то охранное обязательство появилось только в 2015 году?

Мария Боровая:

– Нет, это обязательство уже было. Дело в том, что изменились нормы законодательства и изменились нормы охранного документа. И оно было переоформлено, но оно было и раньше.

Геннадий Щербина:

– Здание закрыто с 2006 года, а охранное обязательство с 2015. Где девять лет-то еще?

Галина Ташматова:

– А кто конкретно давал компании разрешение на строительство?

Виталий Бондарь:

– Ну, кто на тот момент, Головкин давал разрешение.

Оксана Ковалева:

– Пишите официальный запрос.

Галина Ташматова:

– Ладно. Бумаги не жалко, сделаем запрос.

Алексей Трушин:

– Да вы посмотрите сначала на эти разрешительные документы. На что и как там давалось разрешение. Всегда проект такого уровня проходит экспертизу, проходит согласование, после чего и выдается разрешение на строительство.

Роман Семихатский:

– Ну, не могло оно выдаваться без согласования управления.

Галина Ташматова (Трушину):

– То есть вы утверждаете, что такое согласование было?

Алексей Трушин:

– Я не могу это утверждать.

Виталий Бондарь:

– На тот момент я обращался в управление, тогда оно именовалось по-другому, с вопросом, выдавалось ли разрешение по зданию, его реконструкции. Мне дали официальный ответ, что никаких согласований управление не давало. Я тогда хотел обратиться в муниципалитет с просьбой разъяснить, на каком основании выдано разрешение. Это был 2006 год.

Галина Ташматова:

– Вопрос по содержанию, по эксплуатации этого памятника. Бремя по его содержанию лежит на администрации города. Какие-то работы выполняла администрация или нет за эти десять лет?

Мария Боровая:

– Давайте я поясню по баням Лихацкого. По этому зданию, тоже все гладко проходило, но тот собственник, который взял этот объект, в конце концов прислушался к мнению управления и взял на себя все работы по реставрации. Был разработан проект реставрации фасада и приспособления помещений под их нужды. Из интерьера там сохранилась одна парадная лестница, которую они отреставрировали, фасад, все требования, касаемо этого здания, они максимально выполнили.

Галина Ташматова:

– Через месяц-другой введут в эксплуатацию гостиницу и наверняка рядом с домом и банями купца Лихацкого все будет заставлено транспортом работников гостиницы и ее постояльцев. Будет не охранная зона памятника, а банальная стоянка.

 Алексей Трушин:

– Не будет там стоянки, вся верхняя часть этой зоны будет прогулочная, все что справа от «Мэриота», в том числе будет абсолютно свободный доступ к этому зданию. И эта труба, на которую вы все ссылаетесь, она тоже временная, ее не будет там. Будут убраны строительные ограждения и конструкции со стороны улицы Длинной. Таким образом, вся эта территория будет благоустроена, и доступ ко всем памятникам будет.

Галина Ташматова:

– А когда эти работы будут сделаны?

Алексей Трушин:

– От трех месяцев до полугода.

Галина Ташматова:

– Это будет сделано до того, как объект введут в эксплуатацию?

Алексей Трушин:

– В эксплуатацию будут вводить вместе со всем благоустройством, это одновременно будет происходить.

Галина Ташматова:

– А скажите, если все у вас так хорошо с памятниками, как вы утверждаете, почему вы не хотите пускать туда общественность, журналистов? Вы чего -то опасаетесь?

Алексей Трушин:

– Что касается доступа; были случаи попыток вандализма, когда люди, ведущие асоциальный образ жизни, ищут помещение, где им можно, грубо говоря, провести время. Были случаи попыток бить стекла, собираться там пьяными компаниями. Понятно, что мы не сравниваем эти случаи, но все-таки. Тем не менее, правообладателя мы всегда на этот объект пускаем.

Галина Ташматова:

– Наши журналисты не являются бомжами, и ваши работники видели, что они пришли на объект вместе с представителями управления по охране памятников и работников администрации города, имели на руках удостоверения.

Алексей Трушин:

– Мы пустили правообладателя. Существует правило, когда на территорию стройки могут проходить только лица, прошедшие технику безопасности, в касках и так далее. То есть этот инцидент, возможно, был связан еще и с этими требованиями. Прораб не может нести ответственность и допускать в свободном режиме кого угодно. Ну, для правообладателя было сделано исключение с соответствующей записью в журнале. Для остальных, ну, извините...

Галина Ташматова:

– В среде культурной общественности зреют настроения: провести среди горожан референдум по поводу сноса гостиницы, чтобы сохранить городу и потомкам целостный комплекс исторических зданий в сердце Краснодара.

Инициативная группа обратилась в редакцию с таким предложением.

Мы пообещали собрать на круглый стол заинтересованных лиц, и это сделали. Дадим полную информацию нашим читателям.

Алексей Трушин:

– Я согласен. Я же об этом и говорил, чтобы мы собрались и решили: как поступить лучше, что с этим всем нам делать. Вот был пример реставрации на Красной, 35, в районе Дома Книги. В итоге, та часть, что была перед фасадом, она же стала лучше! То же самое планируется и здесь: благоустроить территорию вокруг этого дома, чтобы эта территория была лучше. Ну давайте мы все снесем, оставим все, как было. Время все равно нельзя остановить: не появится этой гостиницы, появится другая. Давайте поедем в любой мегаполис, тот же Санкт-Петербург – да, там сохраняются исторические здания, но и там же появляются современные постройки. Многие из зданий, ныне представляющих историческую ценность, сто лет назад тоже были новаторством.

Виталий Бондарь:

– Я хочу напомнить, что из-за строительства «Охта-центра» Санкт-Петербург был исключен из списка Всемирного наследия.

Мария Боровая:

– Вы сказали хорошую вещь: вы хотите сделать общее благоустройство, это хорошо. Но, понимаете, нельзя сделать одно благое дело в ущерб другому. Нужно комплексное благоустройство исторических зданий. Вот мы, как госорган проекта благоустройства территории, этого памятника не видели. Есть какие-то вещи, которые допустимы в рамках благоустройства возле объекта культурного наследия, а есть и те, что не допустимы. Наверняка, у вас там будут предусмотрены какие-то автомобильные стоянки. Мы не можем вас заставить отреставрировать дом купца Лихацкого, вы к нему не имеете никакого отношения, тут мы можем предъявлять претензии только к городу. Но вопросы благоустройства, хотя бы на этом конечном этапе, вы должны с нами согласовать!

Трушин:

– Послушайте, но эти вопросы мы согласуем с архитектурой города. Если нам там скажут– идите в означенный госорган и там согласуйте – нет вопросов, обратимся.

Мария Боровая:

– Давайте начнем с того, что Краснодар – это историческое поселение, в котором, в соответствии с законодательством, подлежит охране все: планировка, застройка и так далее. И в соответствии с 73- ФЗ, с градостроительным Кодексом, любые изменения проводятся по согласованию с госорганом. И получение разрешений тоже только по согласованию с госорганом, на возможность выполнения этих работ в историческом поселении.

Геннадий Щербина:

– Экспертизу же можно сейчас сделать. Строительство можно остановить, пока не будет сделана экспертиза. И если будет доказано отрицательное влияние строительства на комплекс зданий памятников, не только в 194 инвестиционном квартале, но и прилегающих вокруг, то вы не введете здание в эксплуатацию, пока все не отреставрируете. Вам говорят: вы нарушаете федеральный закон, а вы говорите – «администрация нам все разрешает».

Алексей Трушин:

– Мы не говорим такого.

Геннадий Щербина:

– Хорошо, почему сейчас нельзя сделать экспертизу?

Алексей Трушин:

– Я же не против! Правообладатель может в любое время, хотя через час выйти туда с экспертизой, и я никоим образом не смогу этому помешать.

Виталий Бондарь:

– Я полностью разделяю мнение Романа Васильевича, что надо выработать систему мер по сохранению данного объекта. Я не разделяю позицию собственника, мол, у нас есть разрешение архитектуры и поэтому нормально. Закон существует, ФЗ-73, он для всех. И я помню, как мне сказал заместитель главного архитектора Армавира: «Что вы мне этим 73-м законом тычете, у меня есть градостроительный Кодекс». Так вот, законы для всех равны, их нужно соблюдать всем и везде. И в рамках этого закона нужно выработать систему мер, как сохранить объект.

Оксана Маркова, историк:

– В данном случае, мне думается, было бы полезно и застройщику, и городу, если бы застройщик взял на себя обязательства по разработке проекта реставрации данного объекта.

Мария Боровая:

– Это юридически невозможно. Понимаете, на сегодняшний день ряд документов по обследованию выдается только собственнику. В данный момент застройщик юридического отношения к данному объекту не имеет никакого. Обязать его мы не можем.

Оксана Маркова:

– Но можно в рамках благотворительного какого-то акта, добровольно.

Роман Семихатский:

– Вы знаете, это очень сложно. Мы недавно столкнулись с аналогичной ситуацией в историческом поселении, где инвестор был готов сделать работы по реставрации и благоустройству. Споткнулись на том, как он может передать это городу.

Мария Боровая:

– Закон о бюджете гласит, что если инвестор хочет оказать какую-то спонсорскую помощь, то он должен размер этой спонсорской помощи перечислить в бюджет, чисто материально. И все остальное делает уже город, как правообладатель.

Роман Семихатский:

– Но, как вариант, если город передаст инвестору это здание в аренду, он, как арендатор, проведет там реставрацию.

Галина Ташматова:

– А кто будет делать эту экспертизу?

Трушин:

– Лицензированная организация, которая может делать строительную экспертизу. Она может быть частной, может быть государственной, есть варианты. Заказчиком может быть правообладатель. Все угрозы, технические и реставрационные, будут проработаны. Это нормальный рабочий процесс.

Галина Ташматова:

– То есть вы не возражаете против проведения экспертизы, затраты на ее проведение вы готовы компенсировать?

Алексей Трушин:

– Нет, стоп: мы не возражаем против проведения экспертизы, потому что мы не можем возражать, мы не правообладатель. Если правообладатель пожелает, вопросов никаких– будет предоставлен и доступ, и все остальное. Дальше, уже по результатам этой экспертизы, если есть такая потребность, у нас есть свой проект благоустройства прилегающей территории. Проект благоустройства есть в архитектуре. На основании чего получается и разрешение на строительство. И после этого можно обсуждать, говорить, что можно изменить. Но внутри мы изменить ничего не можем, никаких затрат произвести, опять же потому, что мы не являемся правообладателями. Мы готовы обсуждать прилегающую территорию. В любых переговорах мы готовы участвовать. В качестве примера– бани купца Лихацкого. Основным элементом там были фасад здания, лестницы интерьеры – все было разработано, проект полностью выполнен.

Галина Ташматова:

– Скажите, может ли администрация города в данной ситуации обратиться в суд в связи с появлением этой трубы, канав этих и так далее?

Оксана Ковалева:

– По какому вопросу обратиться в суд? Как я предполагаю, эта теплотрасса находится на их участке, с каким вопросом мы обратимся в суд, и на кого, если мы выдавали это разрешение? Мы сами на себя пойдем обращаться в суд?

Алексей Трушин:

– Послушайте, это временная теплотрасса, в любом случае она не будет там.

Мария Боровая:

– Можно выходить в суд по вопросу того, что под фундамент здания, находящегося в вашей собственности, вырыта траншея, что отвал земли тоже привел к тому, что засыпано здание и к нему нету доступа. И, соответственно, обязать виновное лицо привести прилегающую территорию в надлежащее техническое состояние.

Оксана Ковалева:

– Так они в рамках благоустройства это все сделают.

Мария Боровая:

– Если в рамках благоустройства, так эти полгода вода будет течь под здание, в конце концов оно рухнет – разговор об этом! И что вы, как собственник, не можете попасть внутрь здания.

Оксана Ковалева:

– Если мы проведем проверку, составим акт проверки, найдем нарушения и выдадим предписания для устранения. Но мы не можем, там не физическое лицо, а юридическое. Это нужно обращаться в прокуратуру …

(Шум, многоголосие, сразу несколько голосов выкрикивают предложения. )

Галина Ташматова:

– Наше время подходит к концу, и я хочу, чтобы каждый высказал свое резюме после столь бурного обсуждения. Начнем с вас, Виталий Вячеславович:

Виталий Бондарь:

– Готовый рецепт выдать не могу. Но принимать решение нужно быстро. После того, как будут выданы характеристики состояния объекта на сегодняшний день, только тогда можно выдать конкретные решения. Заниматься этим надо незамедлительно.

Роман Семихатский:

– Во-первых, обеспечить доступ к зданию, во-вторых, обследование здания его состояния, и третье – выполнение муниципальным образованием обязательств по его содержанию. Вот это три первых шага, которые можно сделать на этой стадии. Ну, и в том числе акты технического состояния, в том числе несущих конструкций.

Мария Боровая:

– Я полностью поддерживаю предложения нашего руководителя, другого пути не вижу. Вот сейчас мы проговорили с коллегой о том, что летом прошлого года инвестор рассматривал вопрос забрать эти два здания себе: или в аренду, или выкупить у города. Может, есть смысл в том, чтобы им забрать эти здания , чтобы был единый комплекс, чтобы он был в одних руках ? Тогда есть надежда, что он будет отреставрирован. Я знаю, город рассматривал неоднократно вопрос о продаже этих зданий, но поскольку к дому Лихацких доступа сейчас нет, потенциальные покупатели, когда видят, что нет доступа к этому зданию, они сразу теряют интерес к нему.

Оксана Ковалева:

– Это во-первых, а во-вторых, это очень дорогое удовольствие – сами понимаете, центр города.

Алексей Трушин:

– Мы, со своей стороны, как инвесторы, за конструктивный диалог: мы за то, чтобы город развивался, но и за то, чтобы сохранить то историческое наследие, которое у нас имеется. Но единственное, что я прошу, чтобы все замечания в наш адрес переводились в конструктивную плоскость, чтобы понимать, как все развивать и что дальше делать. Можем, конечно, в драку сейчас, но, в моем понимании, лучше всегда договориться и найти пути, как сделать этот памятник привлекательным, обеспечить к нему доступ. Мы, со своей стороны, все что должны сделать, мы сделаем, проекты готовы согласовывать, есть в архитектуре проекты благоустройства; мы стараемся, чтобы у нас была открытая позиция. Что же касается возможности выкупа этого здания или в аренды – я со своим руководителем этот вопрос обсужу и, через какое-то время мы будем готовы собратья и снова обсудить этот вопрос.

Оксана Маркова:

– Я тоже считаю, что возможность застройщика взять в аренду эти здания, внести их в социокультурный оборот, может снять накал страстей, сохранить городу бюджет и дать городу кусочек исторического центра. Это будет на пользу репутационную и застройщику, и на благо всему городу. Я думаю, что город и застройщик смогут найти консенсус, придумать, как передать эти объекты застройщику.

Наталья Астахова:

– Я, в свою очередь, все озвученные здесь вопросы и предложения передам руководству .

Владимир Кочетков:

– Мне кажется, что обязательным здесь является рассмотрение всего квартала: то есть градостроительная концепция всей территории, включая все исторические здания. То есть тут должен быть комплексный подход ко всей территории.

Геннадий Щербина:

– Я приношу всем свои извинения, кого я вольно или невольно обидел. В плане содержательном – тут правильно говорили, что надо решать в комплексе. Нужна новая встреча, чтобы понять: экспертиза запущена, не запущена и что делать дальше. И необходимо, чтобы это было достоянием гласности.

Юрий Панов, начальник отдела инвестиционного развития департамента экономического развития, инвестиций и внешний связей администрации Краснодара:

– Со стороны департамента экономики наши предложения: позволить инвестору закончить проект благоустройства и параллельно вместе с ним рассмотреть возможности передачи в аренду этого здания для его дальнейшей реконструкции, потому что в бюджете вряд ли найдутся средства для этого.

Оксана Ковалева:

– Насчет экспертизы. Мы не можем этого делать, потому что у нас не заложено на нее средств в бюджете. Техническое же заключение мы сделаем, вместе с БТИ. По охранным обязательствам я также все подниму, все вопросы эти рассмотрим, хотя в суд мы подавать не будем.

Галина Ташматова:

– Всех участников благодарю за активность в обсуждении темы. Всем огромное спасибо. Эта тема останется на контроле НГК. Прошу учесть и мнение наших читателей, которое они выскажут после выхода в свет материалов круглого стола. Призываю присутствующих продолжить обсуждение темы на нашем сайте.

Записал Денис ШУЛЬГАТЫЙ