Алексей Багмут: «Ни в чем не считаю себя обделенным»

«Новая газета Кубани» продолжает серию интервью с лицами кубанской политики, на наших глазах превращающейся в историю. Сегодня «НГК» публикуют беседу с Алексеем Багмутом, доктором экономических наук, профессором КубГАУ, занимавшим пост первого председателя Законодательного Собрания края первого созыва (1994–1995)

Признаться, мне всегда было трудно представить, что это такое – «быть первым» и «стоять у истоков». Первый председатель краевого парламента – профессор, не кто-нибудь! – представлялся мне этаким «демократом», слегка оторванным от жизни интеллектуалом с большими амбициями, ушедший в политику спонтанно, на волне общего повального увлечения этим делом в 1990-е. Однако передо мной оказался, что называется, «крепкий хозяйственник», человек «приземленный», в хорошем смысле этого слова, четко знающий как свое дело, так и предел своих возможностей.

– Алексей Александрович, Вы всю жизнь проработали в аграрном секторе, достаточно далеко от политики. Что же вас привело в кубанский парламент?

– Подтолкнула вся ситуация в стране, все эти изломы и переломы девяностых… Я действительно плотно занимался организацией и производством, у меня было мощное хозяйство, колхоз с крупнейшей экономикой и авторитетом. Ушел я с поста председателя колхоза добровольно, уже имея к тому времени звание кандидата экономических наук. Тогда как раз начал образовываться агропромышленный комбинат «Кубань», и он стал поглощать колхозы, став как бы единым центром управления и организации производства. Наш колхоз ранее имел большую самостоятельность, но я уже видел, что она будет уничтожена. На этой почве у меня произошел конфликт с райкомом партии, в колхозе начались разные масштабные проверки, нужные и ненужные. В итоге я подал заявление и ушел преподавать. Через пять лет, правда, я вернулся в район, став заместителем генерального директора АПК «Кубань». В 1992 году, после ГКЧП и развала СССР, все эти структуры холдингового типа уже не получали государственного финансирования и должны были перейти на самоокупаемость. После того как АПК «Кубань» был упразднен в 1992 году, меня назначили главой администрации Тимашевского района. У меня, кстати, уже был опыт политической деятельности. Еще в советское время я избирался депутатом районного и сельского советов Тимашевского района, членом бюро райкома КПСС, председателем Всероссийского совета колхозов. А уже в 1994 году, когда шли выборы в ЗСК, меня пригласили в краевую администрацию, где заявили, что ныне отобраны десять глав районов для участия в выборах. В число этих глав вошел и я, вроде как «свой человек». Таким образом я стал депутатом и на первой сессии был избран первым председателем ЗСК.

– В какой атмосфере политической, социальной, моральной происходили выборы в первый кубанский парламент?

– Тогда открылась эра свободы, самостоятельности, на поверхность вышли обостренные вопросы, ранее незнакомые. Люди видели, что как страна мы сталкиваемся с множеством ранее не видимых проблем. Мы оказались оторваны от мировой цивилизации, наше коммунистическое строительство зашло в тупик. Весь негатив вышел на поверхность – вся эта приватизация, бандитизм, самозахваты предприятий. Те, кто был ничем, старались оказаться во главе всякого руководства. В политике процветала многопартийность, разные направления и коммунисты, и «Наш дом Россия», и «Отечество» – кого там только не было. И в этой ситуации, конечно, все говорили, что хотят заниматься благим делом, но фактически использовали этот период, чтобы усугублять ситуацию. Они старались отказаться от прошлого, не видя будущего. В истории самое трудное – сохранить достижения, пойти дальше, уверенным путем, не разрушая до основания все, что было хорошего в советское время. Ведь были неплохие достижения в вопросах кадровой политики, в образовательной сфере, был всеобщий охват здравоохранением. Больше чувствовалось доверие к власти, чиновники старались быть более чистоплотными, не ввязывались в какие-то аферы, тогда это порицалось. И вдруг началась эра вседозволенности, которой больше всего воспользовались органы власти, госсструктуры, милиция, прокурорские и судьи, их количество стало резко увеличиваться. Они бесконтрольно действовали, обирали население, всем стало видно, что одному можно все, а другого можно по навету, по сфабрикованному делу осудить. Вот эта система усложнения государственных отношений раздражала людей, они испытывали колоссальное недоверие к власти и были очень настороженны. Метались из угла в угол, не зная, к какому берегу прислониться. Многие заводы остановились, и люди оказались выброшены на улицы, они оказались невостребованными, все вышли на улицу и пытались найти себя в торговле, но ведь не так просто перепрофилироваться. Эти проблемы и вопросы накладывались одна на другую, как слоеный пирог. Власть потеряла нити управления, потеряла возможность скоординировать все эти процессы.

– Придя во власть, Вы хотели это положение изменить, на что надеялись?

– У меня характер основательный, я привык делать дело с четким пониманием результата, к которому я стремлюсь. Во время руководства ЗСК я и мои единомышленники ставили цель – не потерять того, чем жил народ нашего края, сохранить производственную базу Кубани, вопросы доступности образования, всеохватности здравоохранения. Мы думали, что, избравшись в законодательный орган, мы сможем каким-то образом все это разрешить, опираясь на патриотизм и справедливость. На практике, конечно, все оказалось далеко не так. Слишком много оказалось ограничений и регуляторов, слишком сложная наша страна, где-то что-то надо обязательно спрашивать. Государственной линии не стало, государственной политики четкой тоже, мобилизовывать людей, вести их за собой стало все трудней. Реальная жизнь не позволяла реализовывать те начинания, которые могли привести к успеху. Кроме того, работе ЗСК мешали все эти межпартийные дрязги.

– Какие партии были представлены в парламенте первого созыва? Сколько всего было депутатов?

– Всего было пятьдесят депутатов – от коммунистических партий, «Нашего дома Россия» (позже «Отечество»). Пять человек от казачества. Очень реакционно была настроена фракция ЛДПР. Все ребята молодые и, как правило, жизненные неудачники: кто-то сидел в тюрьме, у кого-то с головой не все в порядке было. Но на публике на всех дворовых митингах себя проявляли, и эта агитация сработала – в первом созыве ЗСК семь человек было от ЛДПР.

– А Вы сами были в какой партии?

– Я был беспартийным, хотя с 1961 по 1992 год был членом КПСС, но ни в какую в партию российскую не вступал. Хотя в «Отчество» Кондратенко меня пригласил. Тогда в нем были авторитетные люди нашего края: Харченко, Галушко, Глотов – и мы вместе создавали некую «систему влияния» на те процессы, что происходили в крае.

– Раз уж Вы вспомнили о Николае Кондратенко, не могу не спросить: тогда законодательная и исполнительная власть находилась в таком же тесном альянсе как и сейчас?

– Нет, поначалу не было такого. То есть внешне все, конечно, делали вид, что хотят в едином ключе работать, но администрация края настороженно относилась к деятельности Законодательного Собрания края. Оно и было в Краснодарском крае сформировано на девять месяцев позже, нежели в других субъектах РФ. Егоров, тогдашний губернатор Краснодарского края, все силы прикладывал, чтобы оттянуть начало работы ЗСК. Вообще администрация края выглядела непонятно. К чему она стремится, что хочет? Но потом все встало на свои места, когда пришел Николай Кондратенко ситуация очень изменилась. Он старался все свести к заботе о крае, к заботе о людях, совсем по-другому при нем формировалась кадровая политика. С его именем связано отеческое и всеобъемлющее стремление сделать добро. Хотя ему это давалось очень трудно, потому что общая государственная политика и президентская власть не давали ему возможности действовать в полной мере. Не случайно он ушел после первого срока, чувствовал, что его позиция не поддерживается на федеральном уровне . Но у нас в ЗСК с ним никогда никаких противоречий не было.

– Можете назвать какие-то наиболее знаковые, важные законы принятые в вашу бытность председателем ЗСК?

– Ну, во-первых, был принят закон об административно-территориальном делении Краснодарского края. Было осуществлено выделение статуса городов, районов. Была принята символика края: гимн, герб, флаг. По большому счету, первый созыв ЗСК помог восстановить веру людей, в то, что мы, как особый регион, способны кормить себя, организовать производство и вести дела так, как это нужно. Мы приняли Закон о сохранении объектов образования и здравоохранения, чтобы не было приватизации в Краснодарском крае. Мы старались земельные отношения рассмотреть, чтобы не было беспредела, передела земли. Ведь земля, как источник богатства в Краснодарском крае, всегда имеет особое значение. И сегодня многие вопросы землепользования не урегулированы, все эти долевые, паевые основы деятельности на земле мешают всему. Те люди, которые получили эти доли в наследование, уже постарели, сами не работают, они кому-то передали эти доли, их стараются перекупить. В общем, получается очень много проблем, которые значительно ухудшают наши результаты в сельском хозяйстве. Мы в два раза потеряли объемы производства молока, мяса, еще как-то держится производство зерна, но оптимальных сочетаний видов зерновых культур, оптимального сочетания уровня развития животноводства и полеводства, правильного севооборота нет. А это основа аграрного производства, и мы еще долго будем испытывать сложности.

– Насколько бурно шло обсуждение принимаемых законов? Была ли постоянная оппозиция?

– Были достаточно бурные обсуждения, зачастую было трудно найти единую линию. Все старались выделиться со своей точкой зрения. Такие личности, как Травников, Вавилов и другие, были как-то особо заряжены на какую-то «свою позицию», свое видение проблемы. Это очень сильно влияло на принимаемые решения. Потому уже все более-менее нормализовалось. К чести законодательного органа нужно отнести то, что и к бюджету стали относиться по-другому, не видеть в нем источник закрепления своей власти. Вследствие чего бюджет постоянно наращивался. Первый бюджет, принятый ЗСК, был 9,8 миллиарда рублей. А сейчас Краснодарский край имеет более 200 миллиардов рублей. Это позволяет совсем по-другому распределить сферы деятельности нашего края. Это и образование и здравоохранение и забота о детях , и о пенсионерах. Цель бюджета – поддерживать социальную его направленность, обеспечить заботу о людях. Особенно это стало заметно, когда Ткачев стал губернатором Краснодарского края. Я считаю, что из всех глав края он наиболее четко следовал принципам улучшения бюджетной политики. Он сам в этом был заинтересован, непосредственно вникал в источники пополнения бюджета, в создание налогооблагаемой базы, и эти вопросы стали более серьезно решаться.

– После ухода из ЗСК Вы следите за работой кубанского парламента?

– Слежу. Пристально слежу, заинтересованно, одобряя результаты, которые считаю реальными достижениями законодательного органа.

– А что Вы считаете достижениями?

– Во-первых, восстановлено доверие к власти: люди верят, что есть в крае орган, который человеку может помочь, отзовется на какие-то вопросы неустроенности, решит определенные проблемы, чтобы всем от этого было хорошо. Во-вторых, очень важно, чтобы бюджетная политика строилась очень эффективно, правильно, используя возможности подготовки к Олимпиаде, используя вопросы привлечения инвестиций через общегосударственные структуры, используя современные технологии. ЗСК способствовало и способствует урегулированию вопросов отношения людей к земле, вопросов образования, заботы о детях. И общее развитие районов, общее развитие края за эти годы сделало значительный шаг вперед. Хотя есть общая проблема, которая меня беспокоит, – это коммерциализация всего. Это ошибка нашего времени. Нельзя коммерциализировать, например здравоохранение, тут должна быть политика равного подхода ко всем людям, вне зависимости от материального положения. Не должно быть такого, что врач смотрит на пациента не как на страдальца, а как на источник дополнительного дохода. Но, разумеется, врач должен получать достойную оплату своего труда. Образовательная сфера также коммерцилизирована – и за поступление платят, и за учебу приходится платить. И вообще тут много проблем, которые должны решаться с позиции государственной политики, справедливости и правильного использования ресурсов. Очень большая проблема – допуски к коммерческой деятельности работников органов государственной власти. Через дядю, через тетю, через сестру, через детей, в общем, через родственно-клановые формирования. Это колоссальная проблема, которая касается и депутатов, и работников исполнительной власти, особенно это касается работников внутренних дел. Все это очень раздражает людей, очень много в этой части вопросов и проблем. Вот и ЗСК, хотелось бы, чтобы больше работало для ограничения всего этого.

– Вы стояли у истоков кубанского парламентаризма, знаете его нынешнее состояние. Что на Ваш взгляд принципиально изменилось? Как Вы оцениваете эволюцию кубанского парламента?

– Я вообще сторонник постоянства. Я в колхозе работал более двадцати лет и сейчас я горжусь тем, что меня помнят там и по сей день. Я горжусь тем, что на своем посту я ничем не навредил, ни одним своим шагом, где бы я ни работал, в том числе и в ЗСК. И сегодня я горжусь тем, что наш законодательный орган нашел свое место в крае. Наверное, немного пафосное определение, но сейчас ЗСК является центром справедливости разрешения самых сложных вопросов в Краснодарском крае. Хотя сейчас слишком высок уровень материальной заинтересованности у депутатов. Мы в свое время не отличались сильно по заработной плате и материальному обеспечению. Сегодня это очень наглядно и находит непонимание у простых людей.

– Никогда не считали, что рано покинули свой пост, что с вами несправедливо обошлись?

– Нет, не считаю. Все депутаты моей партии ушли в Госдуму:Ткачев, Пашуто, Петрик, Поляков, Глотов - всего более десятка. В краевой администрации наблюдалась непростая ситуация. Чеченская война, невозможность отрегулировать проблемы промышленности и сельского хозяйства... Это время большой ответственности, готовности принимать решения, и вообще этому нужно было отдавать себя целиком. Я считаю, что вовремя ушел, занялся своим делом, которым занимаюсь и по сей день. Желания вернуться в политику никогда не возникало. Но в то же время меня приглашают для участия в разработке законов, соприкасающихся с моей специальностью. Многократно приглашали в комитет ЗСК по аграрной политике. По многим вопросам я участвовал в совещательных мероприятиях с приглашением Бекетова, с которым у меня самые дружественные отношения. Ни в чем не считаю себя обделенным.

Денис ШУЛЬГАТЫЙ