Культурный проект «Родная речь»
74
Во все времена, пожалуй, с античности и средневековья до дня нынешнего, студенчество являлось племенем не совсем социально полноценным и даже во многом бесправным. Его можно было безжалостно припахать в качестве бесплатной или почти бесплатной рабочей силы. Бедного полуголодного студента можно было запросто бросить на строительство коровников и теплиц, на битву за урожай помидоров, лука, кабачков, винограда и прочего харча. Студента можно было, в приказном порядке наградить походом на демонстрацию, митинг и другие массовые мероприятия.
Может быть, это дело кого-то и напрягало. Кто-то пытался сказаться больным и немощным и стремился правдами-неправдами, блатом и знакомствами достать всяческие справки, чтобы, к примеру, не ехать в колхоз. Но основная масса наших однокурсников относилась к этим вещам философски, и даже с юмором, Многие, наоборот, с удовольствием участвовали во всем этом и были бодры и довольны, ибо знали, что все эти колхозы, стройотряды, раскопки, пионерские практики и прочее вносили в студенчество особый кайф и незабываемость. Благодаря этим делам люди сближались, становились закадычными друзьями, а то и влюблялись. Именно в условиях трудового десанта рождались приколы, байки и хохмы, которые помнятся даже через тридцать лет.
Кстати, после вступительных экзаменов, нас, новоиспеченных студентов истфака, как и всех остальных, первым делом послали в колхоз, я так до сих пор наивно полагаю, для того чтобы не только собирать урожай, а еще и для более плотного и тесного знакомства. Но, так как основная масса студентов была несовершеннолетними, мы работали до обеда. Все остальное время под предводительством наших кураторов из числа старшекурсников и пары преподавателей, мы занимались, бог знает чем. В общем, балдели: играли в футбол, пели песни под гитару, смеялись, пили вино, сочиняли и устраивали свои праздники, проводили какие-то конкурсы, викторины, да просто жили, наслаждаясь молодостью и здоровьем. Мне это было особенно интересно и ценно, ибо я буквально пару месяцев назад еще находился в рядах Советской Армии, и, уволившись в запас, смотрел на гражданскую жизнь немного одуревшими глазами. А тут студенчество, веселое, сумасшедшее и захватывающее!
Однажды, на курс пришло довольно странное задание. Требовалось выделить некоторое количество студентов для нетрадиционной и странной даже для «бесправных студентов» работы. Мы на день должны были стать счетчиками! Именно! Нас рассаживали по автобусам, выдавали какие-то таблицы, в которых мы должны были заносить количество пассажиров, входящих и выходящих на каждой из остановок.
Подготовка к новому для нас мероприятию началась задолго до назначенного часа, когда раненько так утречком у входа в 9-е общежитие нас поджидали представители городского автобусного парка. С вечера, как это часто бывало, мы собрались в одной из комнат посидеть, попить пивка, сыграть в картишки и, как водится, поржать от души. Ко сну решили не отходить. А зачем? В пять утра нас должны были уже забрать под белы рученьки на маршруты. Энергия, бурлившая в нас в те годы, не позволяла тратиться на какой-то там сон.
Еще до рассвета мы вышли во двор общаги. Кое-как сгруппировались. Ответственный преподаватель достал списки «обреченных». Тут началось! Толи фамилии были написаны не им, и к тому же почерком участкового врача, толи он со слепу и от недосыпа плохо понимал собственные почеркушки на кусочке бумаги, но фамилии в его интерпретации получались не совсем наши и вызывали ржание, граничащее с истерикой. Посудите сами фамилии Шнайдер и Цукахин получились как Гипайдер и Уукахин, что дало лишний повод громоподобно закатиться смехом, прямо на ступеньках общаги.
Кое-как справились с оглашением списка. Далее, нас погрузили в автобусы и отвезли в автопарк. Мы – трое приятелей: Вова Шнайдер, я – Толик Цукахин и Гела Тугуши, по кличке Биджик попросились на один маршрут в икарус-гармошку. Задача каждого из нас – сесть перед дверью автобуса и, как я уже говорил, записывать количество входящих и покидающих авто, людей. Не помню точно, первый рейс вроде как отработали на совесть: вели серьезный учет пассажиров, красиво вырисовывали циферки в своих листочках. А дальше стала медленно, но настойчиво сказываться усталость после бессонной ночи. Плюс еще убаюкивающая тряска и дикое однообразие работы. Глаза стали сами собой предательски закрываться, опускалась голова, периодически встречая преграду в виде поручня или пассажира. Из рук стали вываливаться то ручка, то лист бумаги. Несколько раз заботливые пассажиры любезно поднимали нам наши орудия труда. Как-то, на одной из остановок в автобус зашла дряхленькая такая старушка. Кто-то из пассажиров буркнул в сторону Биджика:
- Эй, паренек, уступи место бабушке.
Осоловевший от страшного желания спать Гела возмущенно прорычал, что он, мол, на работе, и ему не положено оставлять свой пост даже по такой причине как немощная «бабушка». Вопрос был снят. А страдающий Биджик продолжал бороться с дремотой.
Со сном каждый боролся своими методами. В паузах между рейсами мы пытались делать физические упражнения, били себя по щекам, умывались холодной водой. Общение и дележка впечатлениями помогали взбодриться. В дороге же сон накрывал нас почти полностью и не давал даже думать.
Дальше в ход пошла смекалка. Мы с Вовой решили сесть вместе. Общение должно было помочь. И тут началось. Невзирая на толпы пассажиров мы стали нести какой-то бред и сами же с него - ржать. Наша фантазия переходила все границы. Мы стали представлять, что название остановок это совсем не то, что они есть на самом деле. Например, остановки КСК (камвольно-суконный комбинат), ХБК (хлопчато-бумажный комбинат) и КМР (комсомольский микрорайон) это на самом деле три адыгейские фамилии и произноситься они должны на адыгейский лад, отрывисто и сурово со сдвинутыми бровями. Остановка «Улица Коммунаров», это вам не организация юных коммунистов, а всего лишь один человек и звать его Иван. Так и решили – Иван Коммунаров! Остановка «Садовая» по-нашему была Голова Садовая. Причем Иван и Голова были мужем и женой. Конечная остановка – Драм Театр нам казался загадочным человеком со странным именем и такой же странной фамилией.
Проржав еще несколько рейсов, мы пришли к обалденной мысли договориться с водителями прекратить эту казнь египетскую и завершить подсчет пассажиров досрочно. Для этого мы занялись приписками мертвых душ. Все пустые графы будущих рейсов были заполнены мгновенно. Ох, какое облегчение мы испытали с Биджиком и Гипайдером, когда наш водила махнул на нас рукой и отпустил по домам. Не помню точно, перехотелось ли нам спать, но счастье облегчения мы испытали невероятное! На этом наша карьера в счетчиках была окончена.
Анатолий ЦУКАХИН
