2370
"НГК": Павел Анатольевич, Ваше вступление в должность руководителя департамента СМИ совпало с роковыми событиями в Крымске. В течение первой недели после наводнения выпуски новостей центральных каналов и первые полосы отечественных и многих зарубежных изданий начинались сообщениями из Крымска. И до сих пор в зоне бедствия работают журналисты многих изданий. Как в этих сложных условиях строилось взаимодействие со СМИ?
П. Буров:
– С самого первого дня в Крымск съехались сотни журналистов различных СМИ. Для обеспечения их работы был организован пресс-центр оперативного штаба по ликвидации последствий ЧС. Мы старались создать все условия, чтобы репортеры владели максимально полной и достоверной информацией, имели возможность взглянуть на ситуацию с разных сторон. Организовывались интервью с руководителями штабов, объезды и облеты города для всех представителей СМИ, освещающих события в Крымске.
Я видел, как многие журналисты по-настоящему профессионально работали на месте трагедии. Причем, на равных с ликвидаторами – практически, "под пулями". И все это в круглосуточном режиме, без сна и отдыха.
Но, к сожалению, в то же время немало среди наших коллег находилось и таких, кто демонстрировал некорректную работу со словом. Я имею в виду "информационную поддержку" всевозможных слухов и домыслов. Их волна была едва ли не страшнее, чем та, которая обрушилась на город в роковую ночь с 6 на 7 июля.
И чем чудовищнее была ложь, тем охотнее в нее верили и сами жители, и журналисты, гнавшиеся за сенсацией. Ситуацию усугубило еще и то, что в подтопленных районах Крымска после стихии не работало телевидение, не было интернета. Недостаток информации люди восполняли страшными догадками и вымыслами: про тысячи трупов и вторую волну наводнения, про то, что никому не выплатят компенсации и не предоставят жилье. Город также будоражили слухи о распылении над городом химикатов и прорыве дамбы.
Сейчас нет ни у кого сомнений, что трагедия в Крымске – нерукотворная. Это действительно была страшная стихия. Хотя абсолютное большинство СМИ, порядка 90 процентов, в первый месяц утверждали обратное. И способствовали распространению подобных слухов. В результате они создавали паническое настроение в городе, который и без того с трудом приходил в себя. И это несмотря на то, что власть демонстрировала максимальную открытость, и не было никаких попыток закрыть информацию.
"НГК": Действительно, долгое время не только народная молва, но и отдельные СМИ утверждали, что погибло не менее 2000 человек. Что предпринималось, чтобы развеять эти домыслы?
П. Буров:
– Слухи о несметном количестве погибших особенно часто муссировались в прессе. Якобы их тысячами вывозили из города рефрижераторами и тайно хоронили.
Взаимодействуя с федеральными, региональными, местными средствами массовой информации, мы приводили массу доказательств, чтобы показать: домыслы не соответствуют реальности. Вместе с журналистами ездили на кладбище, они посещали морг. При этом даже из общения с самими жителями Крымска, которые не могли подтвердить ни одного незарегистрированного случая гибели своих родственников или соседей, а лишь ссылались на слухи, становилось понятно: поводов для сомнения в официальной информации нет.
Но все же, несмотря на все наши усилия и подтвержденные данные о 153 жертвах трагедии в Крымске, журналисты продолжали распространять некорректную информацию.
"НГК": Как Вы оцениваете в целом работу средств массовой информации, освещавших трагедию в Крымске? Объективной ли была оценка событий, и насколько конструктивной была критика власти многими СМИ?
П. Буров:
– Трагедия в Крымске, как лакмусовая бумажка, показала реальный срез современного общества. Высветила настоящих героев и тех, кто решил заработать на трагедии дополнительные "бонусы".
Очень хорошо это просматривалось на примере волонтеров, отношение к которым у меня лично неоднозначное. Мы видели такие группы волонтеров, которые приезжали, чтобы попиариться день-два с плакатами, а потом уехать. Но были и настоящие добровольцы, которые до сих пор живут в городе и помогают крымчанам налаживать нормальную жизнь. За этот мощный эмоциональный порыв, за ту гуманитарную помощь, которую они присылали, им благодарны вся Кубань и вся Россия.
Очень часто пресса расставляла акценты именно на отрицательной стороне событий. О хорошем мало кто говорил, ведь сегодняшняя конъюнктура требует жесткой критики власти. Люди намного охотнее верят информации, если она преподносится именно через призму недоверия к руководству. Но всегда ли этот метод подачи является правдой?
Считаю, что журналистский взгляд на события никак не может быть однобоким. Нельзя написать правдивую картину событий с помощью краски одного цвета. К примеру, объем работы, который выполнил в Крымске Краснодарский край, был несопоставимо выше, нежели работа многих федеральных органов или волонтеров. Но почему-то отдельно взятого волонтера на страницах газет и с экрана телевизора благодарила вся страна, а о главах районов Кубани, которые прожили там по 4 недели и сделали для людей несоизмеримо больше, почти никто не вспоминал. Наверное, такая странная позиция общества по отношению к власти сложилась во многом "благодаря" провокационной и некорректной шумихе, созданной СМИ. И это не совсем справедливо. Государство в этой ситуации сделало очень много для того, чтобы помочь пострадавшим.
Крымск вообще сконцентрировал множество прецедентов. Во-первых, масштаб трагедии. Такого сильного наводнения не было ни в одном из регионов России. Под водой оказалась огромная территория, в одном только Крымске пострадало больше 52 тысяч человек, много людей погибло. Все это нужно было как можно быстрее расчистить, оказать жителям всю необходимую помощь.
И реакция на трагедию со стороны власти проступила с самого первого дня. Да, был сумасшедший объем работы, и тех сил, которые были брошены в зону бедствия, поначалу не хватало. Но не надо забывать, что накануне вечером стихия обрушилась на Геленджик, и все внимание было сосредоточено именно там. И второй трагедии, спустя несколько часов, никто не ожидал.
Во-вторых, беспрецедентным был объем помощи. Конкретно после Крымска и под Крымск переделывали законодательство. В итоге, город получил целый спектр дополнительных мер поддержки. К примеру, по 40 тысяч было выплачено за утерянное авто. Существенные компенсации были направлены на поддержку бизнеса. По 150 тысяч за утраченное имущество получили даже те, кто по прежнему порядку начисления компенсаций претендовал лишь на 75 тысяч. Такая сумма раньше полагалась каждому пострадавшему, если вода дошла только до подоконника. По 10 тысяч получили даже те, кто живет выше третьего этажа.
Еще один прецедент: спустя несколько недель после наводнения, более 500 семей въехали в новые квартиры. Кроме того, за считанные месяцы в Крымске с нуля будет построено жилье для пострадавших. Я сам наблюдал, как за несколько недель под крышу возводятся девятиэтажные дома. Поэтому не возникает никаких сомнений, что к 15 ноября здесь справят новоселье еще около 400 пострадавших семей.
Но даже после этого периодически слышится недовольство, причем, не со стороны самих жителей, а со стороны тех, кто по разным причинам претендовать на поддержку государства не может. И страна вновь смотрит на Крымск глазами журналистов. Но взгляд этот, увы, порой не самый объективный.
Вопросы задавала
Галина ТАШМАТОВА
