Бездомный хор

Выступление Государственного академического Кубанского казачьего хора в Москве всегда по давно устоявшейся традиции становилось событием в культурной жизни столицы. Причём, не только для выходцев из Кубани, но, прежде всего, для самих москвичей. Так происходит, видимо, потому, что каждое выступление прославленного коллектива воочию демонстрировало то, из какого многообразия и разноцветия локальных культур складывается неповторимое богатство единой российской культуры.

Очередное выступление Кубанского казачьего хора в Кремлёвском дворце 28 и 29 октября было приурочено к 205-летию коллектива, продолжающего традиции Войскового певческого хора, созданного в 1811 году.

Колокольный звон в начале концерта, красочное убранство сцены со всевозможными подсветками, тематическими изображениями и хрониками на заднем плане, пёстрые, богатые, красивые костюмы хористов – уже только это пробуждало в душе торжественность и ожидание праздника. Но по мере развёртывания сценического действа эта торжественность потихоньку таяла.

Надо сказать, что в последние годы, как считается, лучший народный коллектив страны – Государственный академический Кубанский казачий хор переживает то ли репертуарный кризис, то ли находится в поиске оптимального соотношения песни народной и авторской, довольно долгое время его не находя. Такая дилемма для академического народного хора несуществующая, в Кубанском казачьем хоре возникла тогда, когда его художественный руководитель Виктор Гаврилович Захарченко, как композитор, уверовал в то, что рамки народной песни стали для него «тесными». Это обстоятельство непременно отмечалось в буклетах о хоре. Видимо, с уверенностью в том, что такая личная творческая «проблема» художественного руководителя для академического народного хора является благом… Когда Кубанский казачий хор стал приезжать в Москву, по сути, без народных песен, удивляя этим москвичей, я вынужден был выступить в защиту народной песни и прославленного коллектива на страницах «Новой газеты Кубани». И надо отдать должное художественному руководителю – репертуарная политика хора стала заметно изменяться. Было найдено если и не оптимальное соотношение народной и авторской песни, то, во всяком случае, народная песня перестала изгоняться со сцены и потихоньку вернулась в репертуар хора.

Но такое если не извинительное, то понятное репертуарное шатание в предшествующие, трудные для культуры годы, преодолеть окончательно так и не удалось. Нынешнее выступление, посвящённое 205-летию хора, и особенно выступление 29 октября является убедительным тому свидетельством.

Только к десятому номеру программы на сцене наконец-то появилась народная песня. Талантливый солист Дмитрий Селезнёв исполнил песню «Взяв бы я бандуру…». Причём, исполнил её именно в той традиции, в какой она жила в репертуаре хора в его лучшие времена… И в полную меру народная стихия прорвалась со сцены, когда солист Дмитрий Беседин проникновенно, кажется, с предельным трагизмом исполнил песню «За Сибиром сонцэ сходэ…» – о народном герое Кармалюке.

К этой песне последовал довольно обширный комментарий художественного руководителя, из которого младое племя узнало, наконец-то, как стать героем, так же, как стал народным героем Кармалюк: всё у богатых отбирал, а бедным раздавал… Не знаю, в какой мере молодые люди (а их на концертах было довольно много) восприняли это, как образное представление (не песню, а комментарий к ней), или как призыв к действию…

Концерт в два отделения содержал полтора десятка авторских песен, то есть на стихи русских поэтов. А. Пушкина «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…», М.Лермонтова «Бородино». И тут я должен оговориться: я вовсе не против авторских песен в репертуаре народного хора. Ну исполняет же хор уже давно действительно удачную песню на стихи А.К. Толстого «Ой, стога, стога…». Правда, на этот раз было объявлено, что это – песня на стихи «графа Толстого». И хотя все Толстые в русской литературе были графьями, только один представляется как «граф Толстой». Это – Л.Н. Толстой. А потому зрители ушли с концерта, уверенные в том, что замечательная песня «Ой, стога, стога…» является песней Л.Н. Толстого.

В этом, юбилейном, выступлении хора прозвучали песни на стихи наших современников: Ю. Кузнецова, Н.Зиновьева, А.Плитченко, которых, их творчество, так уж сложилось, я хорошо знал. Юрия Кузнецова – с его первой книги «Гроза» (Краснодар, 1966). Познакомился с ним сорок лет назад в Блоковском Шахматове. Получал от него его книги и письма. Николаю Зиновьеву готовил и издавал его первую московскую книжку «Дни, дарованные свыше». Помнятся стихи и долгие беседы с однокурсником по Литературному институту Александром Плитченко в сквере института у памятника А. Герцену. То есть это поэты первой величины. И у каждого из них, несомненно, есть стихи, которые могли бы стать песнями. Но в репертуаре Кубанского хора почему-то оказались стихи самые непесенные…

В нынешних московских выступлениях хора сказалась и ещё одна особенность, ранее так сильно не проявлявшаяся. Вместо народных песен появились авторские, стилизованные «под кубанские» или вообще под «народные», то есть, по сути, псевдонародные. Такие, как «Ах, судьба, моя судьба» на стихи А. Костюка, известные из репертуаров других коллективов. А на стихи О. Сергань даже две песни: «Дай опомныця, кукушка…» и «Белый тополь, белый клён». Почему так, неведомо. Но ясно одно: на пути народной песни к зрителю появилась ещё одна преграда, которую далеко не всякий зритель может распознать…

Особенностью концерта 29 октября стало то, что довольно многие песенные номера сопровождались комментариями лекционного характера самого художественного руководителя. О том, чтобы люди не предавались страстям и верили в Бога. И зрители, потупив очи и сгорая от стыда, видимо, осознавая всё своё ничтожество и греховность, слушали назидательные, сбивчивые речи маэстро, чрезмерно пространные. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что были в этих монологах художественного руководителя довольно дельные соображения. Скажем, о большом значении народных песен в жизни народа, и что их надо хранить…

В антракте я заметил, что люди уходят с концерта. Таких уходящих было довольно много, чтобы не обратить на них внимание. На выходе у женщин средних лет, молодыць, я спросил, почему они уходят. Ответ был таков: «Потому, что он лекцию устроил, а не выступление хора».

Удивила чрезмерная насыщенность программы гимнами: гимн русского народа («Боже, царя храни»), гимн Кубани («Ты Кубань, ты наша родина»), в конце – гимн Российской Федерации. Зрители нерешительно соображали – при каком гимне вставать, а при каком нет. Часть людей вставала, часть одёргивала их. Словом, с гимнами произошёл перебор. Программу явно «перегимнили», как могут сказать разве что кубанцы…

Будь только этот перекос в репертуаре, с явным предпочтением авторской песни, я не стал бы публично высказывать своё впечатление от последнего выступления хора. Если бы не одно обстоятельство. А оно оказалось – мировоззренческого и даже идеологического порядка.

Среди плясовых номеров, явно неудачных, с не кубанскими, а скорее горскими мотивами и элементами, был в программе и «Кубанский пляс» – танец с плётками, нагайками. Почему пластуны, как известно, пешие, а не конные казаки, с нагайками, которые им вроде бы ни к чему – пусть об этой точности или неточности судят историки. Меня же поразило то, что номер предварялся, надо полагать, пословицей: «Казак без нагайки, что монах без молитвы». Но такой пословицы в локальной кубанской культуре нет. Могу это свидетельствовать, как составитель трёх изданий «Кубанских пословиц и поговорок». И не могло быть. Так как обозвали казаков «нагаечниками» ретивые революционеры после первой русской революции в самом начале миновавшего революционного ХХ века. Для унижения и дискредитации русского народа и его наиболее активной, как говорят, пассионарной части – казачества. Мешавшей установлению революционного анархизма. Это стало своеобразной идеологеммой, от которой пришлось почти век отмываться и неизвестно за что оправдываться… За двадцать шесть лет «возрождение казачества» и его реабилитации, вроде бы, разобрались, что такое обвинение исторически несправедливо. И вдруг, как ни в чём не бывало теперь уже не предки наши, отстоящие от нас на целый век многотрудной и драматической истории, а мы – потомки казаков, объявляемся «нагаечниками», а стало быть – и «душителями свободы»… Причём, объявляемся мы, потомки казаков, «нагаечниками» с главной сцены страны, со сцены Кремлёвского дворца… Как это вяжется с торжественной ремаркой на пригласительном билете: «Казаки Российской империи»? А никак. Кричаще противоречит тому, что происходило на сцене. Раньше в репертуаре хора были номера с виртуозным жонглированием шашками. И вот их сменило жонглирование плётками, нагайками. Привычного и традиционного жонглирования шашками теперь не было. Неужто, это всего лишь недосмотр?

Последним номером программы стало почему-то исполнение Гимна Российской Федерации. После чего художественный руководитель вдруг произнёс зажигательную речь о том, что у Кубанского казачьего хора нет своего дома. «Да, у нас нет своего дома, – сказал художественный руководитель. Есть, конечно, в центре Краснодара здание, где мы теперь находимся. Но оно строилось как административное. Мы в нём не вмещаемся»…

Зрители почувствовали себя виноватыми в том, что их любимый хор, лучший народный хор страны, оказывается бездомным… Их смущение развеял сам художественный руководитель: «Нет, мол, шапку по кругу пускать не будем. Мы ведь Государственный хор, на государственном обеспечении, да и многочисленные спонсоры помогают. Но центр Кубанской культуры строить надо…»

А я помню радость, да что там – ликование хористов, когда тогдашний губернатор Н. Кондратенко, что называется, выбил для хора это нынешнее здание в центре Краснодара. И не без сопротивления «передовой общественности». Помню, где ютился хор до этого. И вдруг – хор бездомный, без крыши над головой… Забулэ волы, шо тэлятамэ булы.

Зрители не знали: то ли уходить после Гимна Российской Федерации и монолога Виктора Гавриловича, то ли чего-то ещё подождать, почувствовав себя нашалившими школьниками. Неловкость ситуации ощутили все.

Спас положение патриотический гимн «Прощание славянки». Под его страстный призыв – «Встань за веру, русская земля!» – зрители покидали Кремлёвский дворец до новых встреч с действительно Государственным академическим Кубанским казачьим хором…

Пётр ТКАЧЕНКО, литературный критик, публицист, прозаик