На смерть поэта

ПРОСТИТЕ ЗА ПЛАГИАТ, НО…

Мой хороший друг, коллега и единомышленник Василий Пурденко скоропостижно скончался 8 мая 2015 года. Ушел из жизни добрый,умный, по-настоящему честный, мужественный человек, талантливый писатель и журналист.

Василий не умер, он погиб. Погиб, защищая своё честное имя в противостоянии с силовыми (рука не поднялась назвать их правоохранительными) структурами Адыгеи и её же судебной системой. Со всеми теми, кто ещё два года назад озаботился проблемой острой нехватки экстремистов на территории республики и способами её решения.

Почему именно Василий показался им достойной кандидатурой на эту роль – вопрос точно не ко мне. Возможно, потому, что желающих бороться с настоящими экстремистами не так уж и много. То ли дело Василий – выпускник спецгруппы Центра по изучению проблем народонаселения МГУ им. М.В. Ломоносова, преподаватель политической экономии, экономист, демограф, кандидат экономических наук, автор сорока научных работ, член Союза российских писателей, Союза профессиональных литераторов России, Союза журналистов России, МедиаСоюза. Поэт, писатель, публицист. Автор девяти сборников стихов и повести "Исповедь нелегала". Номинант премии "Поэт года 2011", "Писатель года 2012", "Поэт года 2014". А в качестве нерадостного довеска – инвалид I группы, пенсионер. Как иронично написал сам Василий Пурденко в своей документальной и, к несчастью, последней повести "Экстремист": "Ну рази не негодяй? Ату его, ату, дабы другим неповадно было!!!"

А тут он ещё и в блоггеры подался. Старался публиковать материалы, способные вызвать хоть какую-то дискуссию в нашем маленьком болотце, иногда писал сам. Гордился своим блогом "Свободное слово Адыгеи" невероятно, потому что сделал (или создал?) его самостоятельно. И однажды разместил чужую статью – простенькую, безобидную, содержащую всем известные в республике факты, а потому мало кем замеченную и мало кем прочитанную (чуть более 200 просмотров). И не было в ней ни призывов к вооруженной борьбе, ни к митингам, ни к демонстрациям, ни к пикетам. И ничего она не разжигала, и, как показало время, абсолютно ничего не разожгла. Имелась просто констатация фактов, т. е. информация, которая не была опровергнута даже в судах. Отметим, что через них да и через следствие Василию удалось пройти с высоко поднятой головой, и это не фигура речи.

"Я – экстремист??? Я – государственник!!!" – шумел то подозреваемый, то обвиняемый Пурденко после очередного допроса (обыска, судебного заседания).

Ему, человеку со смертельным диагнозом, дорого давалось противостояние с системой, которая где-то в своих недрах уже решила его судьбу по какой-то своей, одной ей понятной "системной" необходимости.

Итак, Майкопский городской суд посчитал, что сто тысяч вполне излечат поэта и гражданина от его экстремистских наклонностей, а Верховный суд Адыгеи оставил решение Майкопского городского суда без изменения.

Однако обреченности в глазах Василия не было. Зная о том, что времени ему отпущено совсем мало, он, получив назад свой старательно "убитый" силовиками компьютер, работал с невероятной скоростью: за две недели написал повесть, за несколько месяцев – более сотни стихотворений. Как и прежде, это была гражданская лирика, но тональность её изменилась, стала гораздо жестче. Странно, но данный факт совсем не удивляет.

Василий не хотел одного – уйти "в звании" экстремиста. А потому занял денег и выплатил штраф в 100 тысяч рублей, чтобы с него как можно скорее сняли судимость (слава Богу, прокуратура в процессе судебного следствия гуманно и мудро отказалась от собственного первоначального пожелания – 300 часов обязательных работ инвалиду I группы!). Но выплата штрафа не помогла. Оказалось, что судимость снимут только через год…

Вася очень хотел дожить. И даже обещал мне лично. А еще обещал дойти до Страсбурга и, нужно признать, дошёл. Успел дойти. Ну что ж, будем ждать. Чего? Отмены приговора и реабилитации.

А Василий умер. Умер экстремистом. С таким же успехом наше правосудие могло объявить его марсианином.

Наталья Намитокова.Республика Адыгея.