«Петь о любви к Родине – во все времена опасно»

22 марта Генеральный директор – художественный руководитель ГБНТУ "Кубанский казачий хор" Захарченко Виктор Гаврилович отметит 75-летний юбилей.

Корр: Виктор Гаврилович, Вы вместе с хором пережили разные эпохи: советское время, перестройку, лихие девяностые. Так или иначе, Вам приходилось взаимодействовать с властями, порой идти на какие-то уступки, разумные компромиссы ради сохранения чего-то главного. Что же, это главное? Что осталось неизменным за все эти годы, и что Вас вдохновляет?
В.Г. Захарченко: На уступки действительно приходилось идти, и приходится, и будет приходиться. Ведь христианин должен со вниманием и терпением относиться ко всему. С власть имущими в прежние времена мне приходилось больше сталкиваться, что-то терпеть, что-то пропускать. Ну вот, скажем, в 1975 году проводился I Всероссийский конкурс государственных русских народных хоров, на котором Кубанский казачий хор стал победителем (как и на втором, впрочем). Тогда в репертуаре нужно было иметь песни о партии, о Ленине, о комсомоле, о рабочем классе, о колхозном крестьянстве – всё там было прописано. А такие песни, как правило, с точки зрения чисто художественной никому не интересны, они не трогали. Общие слова о том, что надо строить, надо то и это. Люди относились к ним как к чему-то, что надо просто вытерпеть, – и всё. Знали, что такими песнями все концерты открываются, а потом где-то в середине будет что-то поинтереснее... Но шапка вот эта партийная – это обязательно, и никто никуда не мог от нее деться по тем временам. И как же тут быть? Надо было ехать в Москву, и я говорил коллективу, что мы первого места не займем, ибо Кубанский казачий хор, когда я его в 1974 году возглавил, находился просто в тяжелейшем кризисе: и в творческом (поскольку без худрука целый год был), и в экономическом (я имею в виду, в том числе и зарплату). Солисты многие ушли, уволился руководитель оркестра вместе со всеми музыкантами, по сути дела, хор распадался. И когда я узнал, что будет проводиться I Всероссийский конкурс государственных русских народных хоров, я понял, что это единственная возможность показать себя, кто мы есть на самом деле. Но показать надо фольклор, народные песни, всю самобытность, а в условиях конкурса – песни о партии, Ленине и тому подобное. А где же место для настоящего? Однако нужно пройти через партийную комиссию крайкома партии, которая программу утверждала. Если не утвердят, то никуда мы не поедем. Поэтому срочно надо было закрывать эту нишу. Я сам написал песню "Ленин идет по Кубани", еще какую-то. Григорий Федорович Пономаренко написал песню о городе-герое Новороссийске, который тогда был связан с именем Л.И. Брежнева, он там сражался, и всё вертелось вокруг этого. В те времена надо было выкручиваться, и я выкручивался, наступал на горло собственной песне.
Но когда мы приехали в Москву, программу всю переделали. Весь фольклор, всё народное я поместил в первое отделение, которое получилось живым и более продолжительным по времени. Зал не просто рукоплескал – это было вообще открытие и для зрителей, и для жюри. А второе отделение было маленьким, я бы сказал, куцеватым, партийных песен я не давал. Прозвучали только песня о Новороссийске, и в заключение я поставил "Песню о партии", музыку которой написал руководитель Воронежского хора Масалитинов. Пришлось, как бы обмануть: мы закончили, у нас финал, и хор поет: "Спасибо партии, великой партии, за то, что нам свободу создала. Спасибо партии, великой партии, за то, что к коммунизму привела," – и всё, всего две строки, но их уже никто не слушал, они никому не нужны…
И вот в итоге Кубанский казачий хор занимает первое место. Этого никто не ожидал! Все знают, что еще недавно коллектив был на грани развала – и вдруг… Как такое может быть?! А вот, Господь Бог, наверно, помогал. Хотя уступки власти приходилось делать. И примеров таких много. Это были уступки идеологические. Они существуют всегда, и сегодня тоже. Хотя мы знаем, что после перестройки всякая идеология у нас официально запрещена.
Корр: Вы считаете, что это правильно, что без идеологии можно обойтись?
В.Г. Захарченко: А народная культура всегда была и есть идеология народа. Народ сам сочиняет песни, обряды, обычаи. В них изложены некие заповеди, опыт народа. Это и в сказках, в пословицах, былинах, частушках, в обрядах – свадебном, например. Или, скажем, наши святочные обряды – вот наша идеология, православная. Идеология народа есть духовная стихия. Мы православные не только из-за того, что ходим в церковь или не ходим (многие действительно не ходят), но есть духовные стихи – они не меньше, чем молитвы, иногда, может быть, больше и весомее. Народ сам поет о распятии Христа – пусть не так, как в церкви, но четко осознавая, как распинали Христа, какие страшные муки испытал он на кресте и кто его распинал, как чашу подставляли, собирая кровь. А ведь известно, чем это заканчивается…
Народ наш богоносный, он ищет Бога в своей душе, и, что бы ни говорили, он всегда православный и богоносец. Об этом говорили не только Достоевский, но и другие наши выдающиеся писатели: народ наш – русский, славянский – народ православный. На сегодняшний день церковь отделена от государства, а много ли мы с вами задумываемся, что есть сие? Приводят аргументы, что надо, чтобы так было. А когда она была отделена? И почему ее отделили?
Корр: Да, наверно, чтоб уничтожить в конечном итоге. После этого и стали вламываться в храмы, всё рушить, убивать священников...
В.Г. Захарченко: Но мы-то с вами знаем, что народные песни и народная культура несут в себе идеологию. Почему, например, какие-то песни запрещают, нельзя спеть?
Корр: Запрещают? Сейчас? В отсутствии идеологии?
В.Г. Захарченко: Не буду ходить далеко за примером. В 1993 году мы пели великолепную песню Алексея Мелехова "Никто, кроме нас, Россию не спасет". Трижды или четырежды приезжал Алексей Мелехов в Москву, чтоб в зале "Россия" вместе с Кубанским казачьим хором спеть эту песню – изумительнейшую. Официальные лица на самом высоком уровне сказали: "категорически не петь". И не дали спеть. Потом я записал эту песню, и только три года назад я впервые издал эту запись. Потому что в той песне поется: "Вроде строим наш дом, а стреляем в детей". Тогда была партия "Наш дом – Россия". В другой песне Мелехова есть такие слова: "Мы в себя не поверили, не успев и пожить, всех нас учит Америка, как Россию любить". Как можно было это петь, когда стреляли по Белому дому? За эту песню, вообще за идеологию во все времена казнили, убивали. Запел Тальков: "Россия, как ты могла себя отдать на растерзание вандалам?" – и получил пулю в лоб, тут же. И сегодня очень опасно петь о любви к Родине, во все времена опасно. Так же, как сражаться на самом переднем крае, где тебя ждет смерть в любой момент.
Корр: Вот никогда бы не подумала! А ведь я еще помню времена, когда у слова "патриот" появилось этакое ироническое, чуть ли не уничижительное значение (это еще при советской власти). Меня всегда почему-то от этого коробило. А что есть патриотизм в Вашем понимании?
В.Г. Захарченко: Как утверждают наши недруги, "патриотизм – последнее прибежище идиотов". А на самом деле, у патриотизма определение очень простое: жертвенное служение Отечеству, готовность в любую минуту положить голову свою и жизнь – за Родину. А не так, чтобы думать: "Что я с этого буду иметь, дадут мне за это что-то или не дадут?". Об этом говорится в одной песне, которую я вам сейчас процитирую. Давайте разберемся во всех глубинных смыслах этой простой, на первый взгляд, народной, казачьей песни. Вот первый куплет:

Прощай, мий край, дэ я родывся,
Дэ пэрву жизнь свою видав,
Дэ козаком на свит явывся,
Родной Кубани прысягав.

О чем в этой песне? Край, где родился, а ведь мог и приехать – это разные вещи. Который приехал, может быть, очень хороший человек, даже трижды православный, но это другой, он приехал, а наш герой родился на этой земле. Дальше: "…дэ пэрву жизнь свою видав". А что, есть вторая жизнь? Есть, песню написал-то народ, который знает, что у православных после земной жизни есть небесная.
И так за каждым словом – глубокий смысл. "Дэ козаком на свит явывся," – ни много, ни мало. А что значит "козаком явывся"? Ведь казак – это, по существу, национальная принадлежность, сословная и духовная. Казак – значит сразу православный, неправославных казаков не бывает. Казак – тот, кто защищает Отечество, а не тот, кто, знаете, пришли, выпили по чарке, "ну, казак, давай, вот тебе удостоверение". Это всё ряженые – только видимость. Он всегда будет только ряженым. А стремиться надо быть истинным казаком. "Родной Кубани прысягав". Где присяга? Мы говорим: "За Кубань, за Отечество"… А кто присягал за Кубань? Кто присягал за Отечество? Раньше присягали царю. И когда царя предали – так это же клятвопреступление. А сегодня мы никому не присягаем. Почему не присягаем, давайте зададимся вопросом. А самое главное – кому присягать? Присягают царю – помазаннику Божию, а сегодня помазанника Божия нет. Есть уважаемые политики, но помазанника нет, и, пока его не будет – так и будет продолжаться. Наверное, так Богу угодно.
Корр: А Вы верите в то, что в России будет царь?
В.Г. Захарченко: Я не просто верю, верую в каждое слово, записанное в Священном Писании. До запятой исполнится всё, что записано в Апокалипсисе. Он уже начался, а по телевидению, знаете, такие шуточки: "конец света, конец света" – все думают такое шоу. Нет, сначала все веры будут вместе, всё перемешается, экуменизм. Так вот, возвращаясь к той самой песне: столько разговоров о патриотизме в отношении казачества – как всё у нас здорово и хорошо. А в смысл песни так и не вошли. Слушайте дальше:

…Родной Кубани прысягав,
Дэ диды, прадиды служилы
У пользу Руському Царю.

Вот и вышли снова на эту тему: значит, "диды", прадеды и те, кто за прадедами, – все служили кому? Только царю-батюшке. Дальше:

За Русь головкы положилы.
Колы нужна – отдам свою.

Ничего себе! Да здесь писать десятки диссертаций, романов можно, фильмы снимать. А что значит – колы нужна моя голова – отдам за Родину, причем сразу, в ту же секунду, не задумываясь! Дальше:

Настав тяжелый час розлукы.
Я йду за Родину служить.
Змоглы диды? Зумиють внукы
Живот за веру положить.

Вот это и есть настоящий народный казачий манифест! Он должен стать программой служения казачества. Его надо не на одном уроке изучать. Но кто и где будет изучать? Чтоб сам учитель верил в то, что говорит, и чтоб душа его болела за веру и за казачество. Мы много декларируем, пытаемся делать правильно, нельзя сказать, что у нас всё черно. Слава Богу, есть и дела, и результаты, и хорошие плоды. Но когда мы говорим глубинно, касаясь такой святой ипостаси, как вера, то на душе очень тревожно. Потому что Апокалипсис не то что (как говорил Сергей Нилус) "при дверех" – нет, не при дверех, а уже вошел в широко распахнутые двери, причем, мы сами их открыли – граждане России. Посмотри телевизор – и увидишь, какие идут сплошные войны, революции и насколько мир лежит во зле и во лжи. Христос сказал: "Вы сыны лжи, ваш отец – лжец". И вот мы живем в этом мире лжи и, как можем, сопротивляемся, слава Богу. Мы-то, православные, верим в то, что написано: "… придет царь православный, будет…". Время не пришло. Ибо всё, что написано в Апокалипсисе, исполнится абсолютно точно – до каждой буквы, каждой запятой и каждой точки. Вот идеология. Но мы ж понимаем, ведь живут еще другие конфессии, другие национальности. А война 1941-1945 годов разве не показала, что люди разных конфессий и разных национальностей, объединившись, одержали настолько убедительную победу? Водрузили в Берлине флаг победителя. Это действительно был наш многомиллионный народ – и не надо отнимать достоинство русского народа. Да, во главе с русским народом, без боязни говорим. Русский народ-богоносец – он сплотил вокруг себя все народы, которые были в Советском Союзе большом, и победу одержали над каким хищным врагом, который шел к нам, вооруженный до зубов! Шла вся Европа (нынешний Евросоюз), потому что Гитлер покорил каждую страну в течение нескольких дней или нескольких недель, просто его встречали с хлебом-солью, а вот дошел до России – и уже Брест оказал ему такое сопротивление! А по всем его расчетам: "Ну как, ну за день возьмем, ну за два дня возьмем". Он и за месяц не взял, и за два не взял, а сидела в Брестской крепости горстка людей.
Или вот на днях было 70 лет со дня Сталинградской битвы. Нам есть о чем подумать: каких жертв нам стоила победа именно всего народа. Какими бы мудрыми не были наши полководцы, начиная от Сталина, Жукова, Чуйкова, – мы понимаем, что победу нам помог одержать Господь Бог, Пресвятая наша Богородица. И сейчас есть множество примеров, что по распоряжению Сталина иконы Казанской Божией Матери облетали вокруг Москвы, вокруг Ленинграда. В той войне даже каждый окоп превращался в маленькую церковь, потому что атеизм хорош пока мир, а когда на войне, в бою, когда каждую секунду тебя могут убить – там не до атеизма. Когда ты видишь, что ты перед лицом смерти, в опасности, то ты не будешь философствовать, а будешь просто шептать: "Господи, помоги, Господи, спаси!" – и забудешь атеизм, если ты его где-то учил, в одну тысячную долю секунды выветрится!
Впрочем, те самые атеисты, которые нами управляли, – какие они атеисты? Они не атеисты, они верили своему богу. Скажите, почему люди вдруг меняют фамилию? Так же, как атеисты: вера есть, только ты говоришь, что ты атеист, а веришь своему богу. Те, которые протестовали, например, чтоб в наших школах ввели изучение основ православной культуры: как только с Гинзбургом заговорили об этом – он сразу подпись: "Не надо этого". А простите, он что, атеист? Он в свой иудаизм верит, а нам что, нельзя? Поэтому, простите, атеизм не есть атеизм: это прикрытие. Как всякое… как называется, когда фамилию себе выдумывают?
Корр: Псевдоним.
В.Г. Захарченко: А что такое "псевдоним"?
Корр: Вымышленное имя.
В.Г. Захарченко: Ложное имя. Вот и атеизм – это ложное имя, чтобы спрятать свою веру. Если православный изучает православие, то оппонент, он якобы атеист, якобы ему все веры одинаковы. Не одинаковы! У тебя есть не менее глубокая вера, и ты это прекрасно знаешь, и знаешь всю родословную свою по папе и маме, прадедушке и прабабушке, а прикидываешься атеистом. Вот где суть! Если ты мусульманин – говори, что мусульманин, и прекрасно, а я православный. Говори, какой ты веры. А вот когда спрашивают, какая у тебя вера, а ты замялся… Лукавый! Сын лжи! Не можешь произнести вслух свою собственную веру. Понимаете, как? Вот где момент истины! Так что прикидываться, что для тебя все веры одинаковы – это стопроцентная ложь. Это касается и национальных вопросов: "Мне все национальности одинаковы".
Знаете, была прекрасная книга Расула Гамзатова "Мой Дагестан". Там есть вот такой эпизод: приехали писатели на какой-то международный симпозиум, и каждый выступал. Кто-то выступал от своей страны, от своего вероисповедания, от своей национальности. И вот вышел человек, который сказал: "А я вот человек мира. Мне все вероисповедания, все языки, все национальности – всё одинаково". И после него выступал Расул Гамзатов. И сказал: "Вот до меня выступал такой человек, а я скажу: я – дагестанец. Я приехал из Дагестана. Я представляю Дагестан". И вот дагестанец Расул Гамзатов со своей верой, со своей родиной оказался абсолютно прав. Вот где момент истины. Те, кто представляется, что он якобы человек мира, "где мне хорошо, удобно, – там и родина моя" – вы знаете, нет. С такими утверждениями я не могу согласиться так же, как и Расул Гамзатов. Каждый человек представляет свой народ. Не только семью, род, но и всю нацию. Он несет ответственность за неё перед Богом не только за свои грехи, но за весь народ. И если мой народ совершает, скажем, вероотступничество, то и я несу ответственность вместе с ним.
Корр: Вы считаете, нужен общий чин покаяния за убийство царя?
В.Г. Захарченко: Я считаю, что нужно. Покаяние никогда никому не мешало. Если мы перед покаянием лишний раз подумываем, почему это делаем, Господь Бог всё услышит и всё примет. А как нам еще царя давать? Мы от царя своего отреклись, и царь принял муки. За это и терпим многое.
Корр: Виктор Гаврилович, а если бы Вы были миллионером, как бы Вы своими миллионами распорядились?
В.Г. Захарченко: Я не считаю себя человеком бедным, я не раздет, не голоден. Но олигархом быть никогда бы не стал мечтать. Если б у меня было много денег, наверно, отдал бы их на строительство храма, еще куда-то. А у тех, кто имеет миллионы и миллиарды, – у этих людей совсем другой склад души. Там, где деньги, там люди окружающие думают, как бы их украсть. Поэтому не надо туда стремиться. Нужно понять свой талант, свое призвание и служить ему. Талант дает Господь Бог – раскрывай его во имя народа и во имя Господне!
Вот среди музыкантов никаких олигархов, никаких миллиардеров не существует. Есть, конечно, исключения в нынешнее время: ну, самые звездные, скажем, Паваротти, – они стадионы собирают, 20-30, а то и 100 тысяч человек, появляются люди богатые. Самые большие деньги, конечно, получают попсовые музыканты – там стадионы собирают зрителей. Это шоу-бизнес. Но Кубанский казачий хор к этому никакого отношения не имеет, нас шоу-бизнес просто не интересует. Для меня оба слова – "шоу" и "бизнес" – отталкивающие. Они не имеют отношения к великому искусству, к духовности. Это совсем другое. Нельзя служить двум господам. Если ты мамоне служишь, то у тебя мамона будет и в голове: "Эх, там не украли, а там не отобрали!" Служи лучше своему делу, а Господь увидит и на том свете не забудет. Поэтому я скажу так: то, что сегодня Кубанский казачий хор получил грант – это прекрасно. Слова благодарности, прежде всего, Президенту. И тем артистам, которые работали на совесть, раз нас увидели и оценили. А с точки зрения веры, я знаю, если мы будем достойно служить (ибо на работу приходят на заработки, а мы идем в хор, как в церковь, на службу), Господь всегда вознаградит не только на том свете, но и на этом, ибо видит наше усердие, как сказано: "Не закрывайте рта у вола молотящего". Он видит наши труды. И меряет их не человеческой меркой: там выступили, а там не выступили, – своей меркой. Он видит, действительно служили, исполняли миссию или делали вид, что исполняем миссию, а у самих на уме совсем другие дела? Поэтому я хору сказал: будем исправно трудиться. И больше ничего. Господь вознаградит. Как? Это Его дело.

Записала
Марина МАРТЫНОВА