В опрос «дети и деньги» не сходит с повестки дня родительских собраний вот уже несколько десятилетий. Родители упрекают школу в том, что старшеклассники отбирают карманные деньги у малышей, учителя упрекают родителей в том, что деньги на школьные завтр

Ведущие РЕН ТВ сыграют со зрителями в сказку

Звон бокалов с шампанским, красивые слова друг другу, подарки, загадывания самых важных желаний – всё это совсем скоро! А пока – предновогодняя пора. Хлопоты, завершение дел, выбор – где, с кем и как праздновать… И как важно, когда эту предпраздничную атмосферу вам украсят те, кого вы видите каждый день на экране телевизора, кто частый гость в вашем доме. В звездочётов, волшебников и сказочных героев превратятся в предновогодние дни ведущие телеканала РЕН ТВ.
В красочных костюмах и необыкновенных образах можно будет увидеть автора и ведущего программы "Военная тайна" Игоря Прокопенко (счетовод, отсчитывающий дни до Нового года), ведущего программы "Новости 24" Алексея Суханова (Кай), ведущих программы "Званый ужин" Александра Ковалёва и Григория Шевчука (гномы), ведущую программы "Тайны мира" Анну Чапман (Снегурочка), Анатолия Вассермана (волшебник, а-ля Гендальф из "Властелина колец").
А ведущий итогового выпуска программы "Новости 24" Андрей Добров поздравит зрителей телеканала РЕН ТВ в образе звездочёта. Сегодня он герой нашего предновогоднего интервью.

– Скажите, той степени вашей известности, что есть сейчас, для вас достаточно?
– Известность у ведущего – это понятие временное, потому что пока передача в эфире, ты известен. Потом – не факт.
– Но уж вам-то грех жаловаться, на разных каналах вы вели рейтинговые программы? И перерывов не было.
– Не совсем так. Был в моей жизни такой период, когда я не работал на телевидении – с 1997 по 2001 год. В 1998 был дефолт, и я оказался на улице. Долгое время я занимался пиаром, но оттуда все равно вернулся в журналистику.
– Вы были пишущим журналистом, прежде чем ушли на ТВ. Телевидение оказалось ближе?
– Честно говоря, я мечтаю писать в газеты, но не в те, которые сейчас существуют. При всем уважении к прессе. Когда я состарюсь для телевидения, создам свою газету. Еще есть мечта – книжку написать.
– А нынешнее телевидение, в отличие от газет, вас устраивает, раз вы тут?
– На телевидении мне не хватает того, чтобы какие-то вещи говорились более подробно более простым языком. А еще есть на телевидении большая проблема: часто ведущий не совсем понимает, что говорит. А зритель должен испытывать доверие к ведущему. Ведь если, например, ведущий солидный, взрослый, с усами – к нему чувствуешь доверие хотя бы потому, что он такой.
– А разве той же молодежи тоже нужно, чтобы ведущий так выглядел?
– А что такое молодежь? Я с уважением отношусь к аудитории от 18 до 25 лет, но это не основная наша аудитория. Меня больше интересует зритель от 25 до 60 лет – это люди, которые что-то делают, производят, которые уже несут ответственность. Ведь у нас людей, которым от 35 до 55, вообще выбросили из жизни. Для них ничего не производится на ТВ. Вы посмотрите рекламу: якобы люди должны быть сексуальными, привлекательными, без морщин, с модельной фигурой и так далее, но это не актуально для людей, которые работают, которые делают эту страну. Они осваивают новые технологии. Моей маме сейчас будет 73 года. Она два года назад научилась пользоваться электронной почтой, с ней можно теперь общаться, переписываться. А у нас почему-то идет упор только на молодежь – и все. Ей ведь интересен секс, как модно одеться, но ей не очень интересна политика, экономика.
– В вас есть два Андрея – творец, пишущий музыку, стихи, прозу, и политолог, журналист. Как они уживаются внутри вас? Мне кажется, это очень сложно… И как вообще вас занесло в политологию?
– Нет никакого противоречия, потому что в политологии мне интересно не то, куда кто пошел, кто что сказал, а почему он это сделал. Я пытаюсь понять причины, мотивы. А это больше работа чувств, психологии, а не логики. В политологии я оказался, благодаря Андрею Писареву, главному редактору третьего канала. До этого я работал в пиар-агентстве, мы занимались продвижением различных дорогих вещей и услуг. Из этого опыта родилась идея программы "Дольче вита". Она была немного странная, но забавная. Но потом Писарев захотел, чтобы я занялся политикой, но чтобы это была не просто политика, а политика с хорошим чувством юмора, с интересной подачей. Было непросто. Я сравниваю это с боксерскими тренировками, когда тренер тебе говорит: сначала хук, потом в челюсть, а потом под ребра – и тогда все будет. Вот так и меня тренировали.
– И вы с тех пор стали о серьезных вещах говорить с юмором?
– Да! Я обожаю это. Многие не понимают юмора: серьезные люди – вроде как, зачем им это? Но когда, например, Миронова в отставку отправили – ну, как тут было не пошутить. Ведь все было разыграно.
– А как вы относитесь к тому, что все наши селебрити с Президентом во главе поселились в Твиттере?
– Президент может делать что хочет. Хочет сидеть в Твиттере – пусть сидит. А вот что касается селебрити, я, конечно, не понимаю, зачем это нужно. Следить за тем, что они делают, через Твиттер нельзя. А писать о чем-то своем даже коротко, зачем? Я вот не хочу. А, извините, мода на Твиттер, потому что президент там пишет… Ну и пусть он пишет, а ты-то что лезешь? Что тебе там делать? Ты работай лучше!
– Но в Фейсбуке вы активны. Он вам ближе по формату?
– Да. ЖЖ – меньше. Там надо писать что-то эпохальное, а нет на это времени. В ФБ я обычно выкладываю тот спич, который хочу, чтобы кто-то посмотрел и оценил, обсудил. Человеку ведь очень важно, чтобы его хвалили. Хотя понимаю, что с появлением всяких соцсетей человек рискует быть слишком публичным, он открывает многие личные вещи.
– А вы скрытный человек?
– У меня служба экстравертная, а сам я интраверт. Ну, понятно, что время от времени нужно побыть одному и ни с кем не общаться. Но это скоро надоедает. Я уже привык, что не получается, чтобы ни с кем не общаться, никого не слушать. У меня семья большая, работы много...
– Идеальный отдых для вас – какой?
– Как Ленин сказал, лучший отдых – это смена деятельности. А я говорю, что лучший отдых – это смена деятельности на бездеятельность. Лучший отдых для меня – это на диване с книжкой. Больше ничего.
– Что вы обычно читаете на диване?
– Много – по истории некоторых периодов. И много разной муры, чтобы разгрузить голову – фэнтези, современная литература.
– Я знаю, что по истории вас привлекает 16 век. Чем именно?
– Когда-то были модны исторические детективы – и я хотел написать книжку о 16-м веке. А чтобы написать исторический детектив, нужно было немножко подготовиться Я начал читать всякую литературу. Читал ее семь лет. Как оказалось, это период очень интересный. Его практически не изучают в школе. А то, что рассказывают, не совсем правда. После изучения литературы я написал политический триллер времен 16-го века. Он еще не издался. Я вообще люблю писать. И я боюсь, что я что-то не то написал. К сожалению, я самоучка, и у меня нет литературного образования. У меня вообще нет высшего образования. Только два курса факультета журналистики.
– Это является проблемой?
– У меня вообще нет никаких проблем. В журналистике мало кто имеет специальное образование. А может и никакого не быть. Например, у Гиляровского, который считается божеством журналистики, у него было только, по-моему, домашнее образование. Я интересовался его жизнью, работами.
– Вы ведь еще занимаетесь музыкой?
– Да, я пишу музыку. Пока работал в Питере, записал альбом. Мне очень понравилось. Хороший альбом. В принципе, если этим заниматься, можно группу найти, но, честно говоря, не хочу. Я вот просто захотел, записал, меня похвалили – ну и отлично. Раньше я записывался и в Москве: писал твист и рок-н-ролл. Это уже другая музыка. Другие тексты, темы, образы.
– А сами кого слушаете?
– Я слушал разную музыку в огромном количестве. С некоторых пор начал слушать музыкальными слоями: например, психоделику. Или вот сейчас увлекся советской эстрадой 60-х: отличные мелодии, хорошие слова, американские ритмы. Совершенно потрясающий Владимир Трошин. Гениальный и совершенно неизвестный для современности певец. Его никто не знает, но зато всем известны его "Подмосковные вечера". Он пел очень много в кино.
– Я видела ваши фото и в нарядах несовременного стиля…
– Да, я люблю время, начиная с 50-60-х годов 20 века. А в современном мире мне неудобно, некомфортно...
– Как публичный человек, вы обязаны следить за модой, получается…
– Я очень консервативен в выборе одежды. Главное – качество. А мода? Что же, я девочка что ли, чтобы следить за модой? Вот зачем нужен гламур – непонятно. В жизни я сам одеваюсь, на экране – нет. Вот недавно мы обговорили, как я должен выглядеть в моей программе на РЕН ТВ, и мне обещали подобрать нужную одежду. Я сказал, что хочу выглядеть, как американский профессор 60-х годов. Коричневые мягкие ткани. Ничего желтого, стального.
– В этой программе вы тоже будете вещать "по-добровски" – подробно и иронично?
– Да, все должно быть развернуто. Это же ежедневная итоговая программа. Я думаю, вот зачем людям смотреть ее? Они пришли домой, некоторые уже поужинали, а кто-то только вернулся домой. Они знают новости, в интернете читали. В Европе все закончилось, в Америке еще не началось, в Азии все уже спят. Значит, нужно дать им что-то большее. Им нужно не услышать, а понять, что происходит. Им надо объяснить с подробностями, поворотами, сравнения. Нужно связать одно событие с другим.
– Вы больше оптимист или пессимист?
– Я дикий пессимист, страшный. У меня одна из самых пессимистичных точек зрения, что все закончится. Можешь пыжиться сколько угодно – все равно ничего не останется. Хотя по мелочам я не пессимист. Я знаю, что, как бы страшно ни жилось в России, как бы многие не кричали: давайте отсюда уедем, здесь все ужасно, – бывали ситуации и гораздо хуже. Страна – это саморегулирующийся организм.
– Пока мы с вами говорим, вам позвонили, что идет ремонт на даче. Новая?
– Нет, эту дачу построили бабушка и дедушка моей жены. И мы хотим там жить.
– Стремление жить в доме, а не в квартире – осознанное?
– У жены – осознанное, у меня – нет. Я родился в Замоскворечье, коренной москвич. И уже давно люблю этот город. Сейчас, конечно, это уже не та Москва. Это был город со своей культурой, своей жизнью. У каждого города есть традиция, а мы, москвичи, лишены ее, у нас уже нет своего города. А на нас еще гонят, что мы такие все зажравшиеся.
– Сколько лет вы уже в браке?
– 17 лет. У нас четверо детей.
– Много детей – это семейная традиция?
– У моей прабабушки было много детей, у бабушки – трое, у мамы – один ребенок. У нас женой так получилось – четыре. Последние трое – мальчики. Младшему – три годика, по-моему.
– Как вы можете охарактеризовать свою семью?
– У меня есть дом, лошадь, дети. Это сумасшедшая творческая семья. Дети ходят в школу с театральным уклоном. Они все друг на друга не похожи. У каждого свой характер. Все довольно талантливы, даже самый маленький. Жена историк по образованию, по профессии – журналист, а еще спортсменка, но не работает – при стольких-то детях...
– Каков ваш рецепт сохранения отношений надолго?
– Я не знаю. Я ж, в основном, работаю... Надо, наверное, быстро переходить из состояния гнева в нормальное. Самое разрушительное – когда человек не уступает. Чтобы ни случилось, нужно друг друга уважать. Можно не любить, но уважать обязательно. Неважно, какие отношения, нужно друг другу помогать. Вы должны помнить, что вы живете в одной семье. Вы помогли – вам помогут. Вы должны беречь свою семью.
– Как детей воспитываете?
– Они же не знают жизни, а жизнь сложная. Насчет порки – нет. Подзатыльник – да. Я не беспрекословный авторитет, но я авторитет, они немножко меня слушаются. Когда они особенно плохо себя ведут, мама звонит мне, я могу по телефону на них рявкнуть – и они успокоятся. Ведь мама – это мама. Что ее слушаться?
– К вам часто приходят друзья в гости?
– Нет. У нас же сумасшедший дом (улыбается). Дети делают, что хотят. Шумно безумно. Друзья к нам практически не приходят. Да и меня обычно дома не бывает. Нельзя, вроде, сказать, что мы домашние очень, но я точно не тусовочный человек: семья, работа и все.
– Любите путешествовать?
– Нет времени. Я кабинетный человек, не очень люблю быть где-то на улице. Даже если приезжаю в какой-то город: Новосибирск, Ярославль, например, – нигде не бываю.
– Самое большое удовольствие – это что?
– Поспать лишний час!