Что такое комсомол

Редакция «НГК» попросила поделиться воспоминаниями о комсомольской юности известного на Кубани политика, предпринимателя Н.Н. Петрикова. Николай Николаевич работал заместителем мэра Краснодара в бытность Николая Приза. Петриков – яркая самодостаточная личность, сумевшая сохранить честь и достоинство в наше непростое время

Вообще-то, я родился в Сибири, в 1983 году окончил Новосибирский электротехнический институт и сразу же после получения диплома, в звании лейтенанта, был призван в ряды Вооруженных Сил СССР. Два года прослужил на Урале, командовал стартовым взводом зенитно-ракетного дивизиона. В этот же период познакомился с девушкой из Первоуральска, женился. Вот так я оказался в Первоуральске. В феврале 1986 года поступил на завод «Хромпик», работал электриком 6-го цеха. Подружился с заводскими комсомольцами. Меня избрали комсоргом цеха. Секретарем комитета комсомола на «Хромпике» тогда был Саша Зыков. Очень толковый и общительный парень, из рабочих, он очень увлекался туризмом, создал молодежный туристический клуб на заводе, его очень уважали в заводской среде. Мы с ним много общались, обсуждали заводские дела, молодежные проблемы, политические вопросы: жизнь в стране бурлила – перестройка, гласность, демократизация. Однажды он познакомил меня с Алексеем Аржанниковым, тогдашним первым секретарем Первоуральского ГК ВЛКСМ. Готовился пленум горкома по проблемам рабочей молодежи, и Алексей, видимо, решил пообщаться с заводским комсомольским активом неформально, походить по цехам, по рабочим местам, где трудились комсомольцы. Саша привел его и в наш цех. Так мы познакомились с Алексеем Аржанниковым. Я сразу понял: Алексей – деловой и предельно конкретный человек, без сантиментов и словесной шелухи. Он также служил в армии, как и я, – офицером. Мы поговорили, и мне понравились его видение целей и задач, его подходы к комсомольской работе, его стиль, если хотите. Я думаю, то время востребовало именно таких людей – людей дела, а не слова, все устали от слов, которые потоками лились с экранов телевизоров, с газетных полос; на митингах очень красиво тогда все говорили, говорили, а дело не двигалось. Поэтому, когда в 1988 году Саша Зыков предложил мне возглавить заводскую комсомольскую организацию, я согласился – мои представления о том, что нужно делать организации в те непростые времена, полностью совпадали с общим трендом, который задал городской комитет во главе с Аржанниковым и его командой. В городской организации в то время уже был создан Фонд молодежных инициатив, оргкомитет Молодежного жилого комплекса, создавались молодежные клубы, активно работал отдел рабочей молодежи во главе с Андреем Желтышевым. На заводском комсомольском собрании мою кандидатуру на выборах секретаря комитета ВЛКСМ поддержали комсомольцы «Хромпика». Так я стал комсоргом завода, влился, так сказать, в дружный коллектив городского комсомола.

Время было непростое. Жить и работать, как прежде, уже было невозможно. Уповать на «руководящую и направляющую» – бессмысленно. Мы, секретари комитетов комсомола таких предприятий, как «Динас» (Игорь Мамонов), «Рудоуправление» (Дмитрий Абрамович), «ЗКМК» (Дмитрий Достовалов), «УТТС» (Леонид Ольшанский), «Пассажирское АТП» (Андрей Акимов) и многих других, понимали, что, образно говоря, «волка ноги кормят», и без оглядки на парткомы старались действовать – привлекать молодежь к конкретным делам, интересным проектам. Мы хотели меняться и стремились изменить жизнь вокруг себя. Много общались, спорили, обменивались опытом, идеями, советовались.

Но любое начинание, культурное мероприятие, конкурс профессионального мастерства, любое полезное, серьезное дело требовало определенных денежных затрат. Где взять денег? Комсомольскими взносами тогда мы не могли распоряжаться, да их и мало было. Традиционный путь – просить у завода... Между прочим, за безналичный расчет можно было что-нибудь купить только в одном магазине в городе, и выбор там был не богат.  Да и серьезные средства без соответствующего одобрения парткома никак невозможно было «выбить». Был еще профком завода, потом возник Совет трудового коллектива. Вот и начинался «допрос»: зачем, почему, где идеологическая, воспитательная нагрузка? Всю душу вывернут наизнанку, а в результате и не дадут ничего или дадут копейки на вымпелы. Мы, конечно, старались, крутились как могли, но хотелось свободы выбора, самостоятельности, работы без оглядки на «старших товарищей». А те, к слову сказать, пребывали в прострации, они даже приблизительно не имели представления куда идет страна и что делать. Шли, как в тумане, «туда – не знаю куда». Хотя надували щеки и с важным видом произносили «правильные» речи о необходимости начать перестройку с себя, об ускорении, устраивали отчеты, делились опытом успешной перестройки, фиксировали наметившееся ускорение, успехи гласности, проводили выборы руководителей всех уровней – от бригадира до директора завода, обязательно на «альтернативной основе».

Для того чтобы развернуть работу по-настоящему, без болтовни, нужны были деньги и немалые. Судите сами. Конкурсы профессионального мастерства слесарей, электриков, токарей, лаборантов и пр., конкурсы художественной самодеятельности, спортивные соревнования, туристические походы – всё это требовало, соответственно, костюмов, экипировки. Вдобавок у нас был оперативный комсомольский отряд, мы проводили ежегодный праздник «День молодого химика» на базе отдыха «Снежинка» с творческими конкурсами, спортивными соревнованиями. Команда КВН – тоже затратное дело, как и игры «Что? Где? Когда?», поддержка творческой молодежи в реализации интересных проектов. Главным было то, чтобы комсомольцев и молодежь нужно было закрутить в один водоворот общих дел, чтобы они не варились по отдельности – каждый в собственном соку. Необходимо было создать экономическую основу работы с молодежью на заводе. К тому времени уже была создана нормативная база для развития комсомольской экономики: в августе 1988 года было принято постановление №956 Совмина СССР «О содействии в хозяйственной деятельности ВЛКСМ». Поэтому я начал свою работу с изучения нормативных документов, а затем съездил в Свердловск – посмотреть на комсомольскую экономику «живьем». В Свердловске к тому времени мощно развивались комсомольская экономика, центры научно-технического творчества молодежи, фонды молодежной инициативы.

До конца 1988 года при комитете ВЛКСМ ПО «Хромпик» было создано три комсомольско-молодежных предприятия: производственный комсомольско-молодежный кооператив «Каутекс» (он занимался производством полиэтиленовой пленки, канистр, переработкой облоя (отходов)), строительно-монтажное предприятие «Импульс» и комсомольско-молодежное предприятие по организации досуга молодежи «Союз» (в него вошли кафе «Лель», прокат видео- и кинофильмов, осуществлялась организация культурно-массовых мероприятий в ДК Ленина и пр.). В первый же год на счет заводского комитета комсомола от хозяйственной деятельности предприятий поступило 130 тыс. рублей. Это составляло 5% от заработанной ими прибыли. То есть прибыль по итогам 1989 года составила примерно 2 млн 600 тыс. рублей. Для того чтобы оценить эту сумму, ее можно сравнить с годовой прибылью ПО «Хромпик», на котором работал трехтысячный коллектив, при этом сам завод имел прибыль в 10 млн рублей. Заработанная комсомольско-молодежными предприятиями прибыль позволила выкупить у завода производственное здание, импортное оборудование, закупить новое, провести реконструкцию цеха, а также закупить музыкальное и видеооборудование для кафе. Многое теперь мог себе позволить и заводской комитет ВЛКСМ: мы оплачивали расходы на содержание молодежного клуба, аренду автомобиля и секцию рукопашного боя для оперативного комсомольского отряда, покупали концертные и спортивные костюмы, снаряжение для турклуба, спонсировали детский дом, проводили очень много мероприятий, конкурсов. Это был очень интересный опыт организации самостоятельной хозяйственной деятельности, производства новых продуктов и услуг, налаживания новых кооперационных связей. Но, если честно, в будущее новой экономики мало кто верил. Я, например, несколько месяцев не мог найти на заводе инженера, который бы согласился возглавить производственный комсомольско-молодежный кооператив «Каутекс». Коллектив, жаждавший заполучить себе грамотного образованного руководителя, готов был предложить ему любой уровень зарплаты, но увы, так никто из заводских специалистов не решился покинуть насиженное место и пуститься в свободное плавание по бушующим волнам новой экономики. Формально председателем кооператива был старший аппаратчик – бригадир, но фактически было такое коллективное самоуправление, ну, и еще со мной советовались по важным вопросам. Отсутствие грамотного, перспективно мыслящего руководителя, безусловно, сказалось на судьбе этого предприятия. Оно не получило того развития, которое было заложено в его производственном и человеческом потенциале, хотя и было несомненно вполне экономически успешным. Уже в 1990-е годы производство «Каутекс» было выкуплено крупной экономической структурой, но это уже – иная история. Два других предприятия после прекращения деятельности ВЛКСМ растворились в новой реальности и перешли под контроль более крупных экономических субъектов. В нашей комсомольской экономике самое активное участие принимали Олег Константинов и Александр Лубнин (КМК «Каутекс»), Игорь Дмитриев («Импульс»), Ильсур Шамсутдинов («Союз»).

Необходимо отметить, что и новая дирекция завода во главе с Б.А. Поповым активно помогала комсомольской организации. Однажды Борис Алексеевич сказал мне: «Ищи площадку – я тебе дам денег на строительство дома для молодых семей». Завод к тому времени вышел на международный уровень, стал самостоятельно торговать на внешнем рынке, соответственно, появились свободные деньги. Но, увы, «пробить» в то время площадку для строительства жилого дома в городе было нереально. А далее следовали такие проблемы, как лимиты на капстроительство, на стройматериалы, на ТУ и прочие «прелести» плановой экономики. Александр Колпаков, председатель оргкомитета МЖК, хлебнул лиха на этом пути сполна. Книгу, наверное, мог бы написать по истории своих скитаний по бюрократическим лабиринтам.

М.С. Горбачев на XIX конференции КПСС в июне-июле 1988 года объявил курс на политическую реформу. 1 декабря 1988 года был принят Закон СССР «О выборах народных депутатов СССР» и внесены необходимые изменения в Конституцию СССР 1977 года. Весной 1989 года состоялись выборы народных депутатов СССР, начались прямые выборы руководителей трудовых коллективов. У нас на заводе выбрали новым директором Бориса Алексеевича Попова. Вот в такой обстановке осенью 1989 года бюро Первоуральского ГК ВЛКСМ по инициативе Алексея Аржанникова предложило городской отчетно-выборной конференции мою кандидатуру для избрания на должность первого секретаря горкома комсомола, естественно на альтернативной основе, разумеется прямым и тайным голосованием – всё в духе того времени. Иначе просто не могло быть.  В итоге, большинством голосов был избран я. Конференция проходила в большом зале ДКиТ НТЗ, делегаты представляли 13 тысяч комсомольцев города. Было много гостей, присутствовала делегация чешской молодежи из региона Пльзень-Север. Всё на высшем уровне.

В стране в это время начались стремительные перемены, да и не только в нашей стране. Весь так называемый социалистический лагерь пришел в движение. Как реакция на порой болезненные изменения, сопровождавшиеся чехардой в экономике, дефицитом и неразберихой, возникли всевозможные старообрядческие, консервативные, реакционные настроения – «верните всё взад», оформившиеся в виде фракций, платформ, движений, клубов – от пресловутой «Памяти» до КП РСФСР и «большевиков» Нины Андреевой. В комсомоле так же появились марксисты-ленинцы, призывавшие вернуться к истокам. Я понимал, что перемены необратимы – машину времени не включить, что нужно участвовать в политических процессах, влиять на них или управлять, по возможности. Главным содержанием комсомольской работы в этот период я считал обеспечение полноправного и активного участия молодежи в политическом и законодательном процессах, в органах исполнительной власти. Для этого необходимо было в первую очередь организовать достойное участие молодежи в представительных органах власти, в руководстве профсоюзов, в советах трудовых коллективов, а также создать молодежные структуры в исполнительной власти. Когда после избрания на комсомольской конференции меня утверждали на бюро горкома партии, один из членов бюро задал мне вопрос: «Что вы считаете главным в вашей будущей работе на новой должности?» Я и брякнул, что называется, «о наболевшем» – ответил что-то в этом смысле: участие в политических и социальных реформах, интересы молодежи, будущее страны и пр. А он мне в ответ: «Главное – это работа с людьми!» Вот так. Конечно. Главное в работе пирожника – работа с пирогами, а в работе сапожника – работа с сапогами. Кто ж поспорит?

Вообще, нужно сказать, что время, когда можно было получить ответы на насущные вопросы бытия в партийных органах, безвозвратно канули в Лету. Партия переживала тяжелые времена. Партийные работники подвергались настоящему остракизму. Даже первый секретарь ГК КПСС Виктор Михайлович Васильцов, активный сторонник реформ, пришедший к руководству городской партийной организацией на волне перестройки и гласности, как человек сугубо деловой (до избрания он был директором Динасового завода), однажды, после очередной «горячей» встречи с трудящимися одного из цехов НТЗ, был доставлен в больницу на «скорой помощи». Что уж говорить об остальных… Стало «модным» приостанавливать свое членство в партии под благовидным предлогом: например, я, дескать, председатель профсоюзного комитета или руководитель предприятия, соответственно, я должен защищать интересы всех трудящихся независимо от их политических взглядов и моей партийной принадлежности. Некоторые даже сдавали партийные билеты. К слову, я из КПСС не выходил и партийный билет не сдавал. Я считал, что, если и покидать партию, то это прилично делать в спокойные времена, а не в трудный, переломный момент. Я дружил со многими партийными работниками, искренними, честными коммунистами, и таких было немало. Предать их было невозможным для меня. Не их вина, что руководство партии пустило все дела в стране на самотек. В отсутствие конкретных ясных указаний сверху, партийные работники в большинстве своем просто отсиживались в своих кабинетах. Мне запомнилось, как я однажды зашел в кабинет первого секретаря ГК КПСС Виталия Александровича Вольфа (он пришел на смену В.М. Васильцову). В приемной – никого. Тишина. «Вот, – говорит, – сижу, читаю газету, а что делать? Ты – молодой коммунист. Вот скажи мне, что я должен делать?»

Я полагал, что нужно участвовать в жизни людей, вникать в их проблемы, стараться помочь, участвовать во всех городских делах. Забыть, хотя бы на время, о «руководящей роли». Попробовать ВЛИЯТЬ на процессы, через коммунистов, например. Но кто я такой, чтобы советы давать старшим товарищам?!.

Прекрасная иллюстрация к ситуации, мне кажется, – такие строки:

…Позабыли свой фарватер

И не помнят, где их цель.

И остались в их мозгах

Только сила и тоска,

Непонятная свобода

Обручем сдавила грудь.

И неясно, что им делать –

Или плыть, или тонуть.

Корабли без капитанов,

Капитан без корабля,

Надо заново придумать

Некий смысл бытия.

Несомненно, в городе назрела потребность в гласном обсуждении проблем. Возник городской политклуб «Альтернатива». Я счел необходимым лично участвовать в его работе. Его заседания проходили в моем кабинете. Активными участниками дискуссий в клубе «Альтернатива» были Александр Колпаков, Владимир Говелько, Михаил Ананьин, Юрий Адюшкин, Николай Маяков, представители различных «неформальных» объединений.

Необходимость перемен будоражила людей, даже тех, кто был в погонах. Однажды ко мне пришла группа офицеров милиции во главе с майором Бобылевым. Они утверждали, что в Первоуральском ГОВД сложилась напряженная обстановка. Коллектив был непримиримо настроен против возглавлявшего городской отдел внутренних дел полковника Павла Петровича Жолобова: его обвиняли в многочисленных грехах – авторитарном стиле управления, нарушениях социалистической законности, выражавшихся в избирательном применении закона в отношении правонарушителей – простых граждан и высокопоставленных представителей власти, неэтичном дачном строительстве. В общем, «мелочи» – по нынешним меркам, но тогда буча поднялась нешуточная. В центре скандала оказался еще и третий секретарь (по идеологии) ГК КПСС Основин, который вызволил, пользуясь своим служебным положением, из медвытрезвителя директора хлебзавода, бывшего еще по совместительству председателем парткомиссии горкома партии. Причем идти в горком партии или горисполком бунтари наотрез отказывались: видимо, боялись репрессий, грозились всеобщей забастовкой и прочими акциями протеста. Такие времена были. «Разгул демократии», как принято называть тот период. Пришлось мне взять на себя посредничество в урегулировании конфликта. Первое, что необходимо делать в таких ситуациях, – дать всем выговориться. Договорились с руководством горкома партии, горисполкома, областного главка о проведении общего собрания коллектива городского отдела внутренних дел. Собрание состоялось в ДК «Строитель». Разговор состоялся многочасовой, бурный, откровенный – все высказались. По результатам этого разговора всем – руководителям города и областной милиции – стало понятно, что оставлять Жолобова в должности нельзя, иначе кризисная ситуация может принять затяжной характер или вовсе выйти из-под контроля. Но и идти полностью на поводу у «бунтовщиков» (они предлагали свои кандидатуры на должность начальника), естественно, никто не собирался – это был бы моветон, нарушение советского стиля «отправления власти». Было принято соломоново решение – Жолобова отправить на пенсию, а на его место пригласить «варяга» – подполковника Александра Шабанова из Казахстана. Кроме того, были приняты некоторые кадровые решения в горкоме партии, составлен план устранения недостатков в работе органов внутренних дел Первоуральска, гласности и демократизации работы милиции. Постепенно всё успокоилось. После приезда нового начальника, представления его коллективу, ко мне пришла инициативная группа офицеров, которые предложили мне перейти на работу в Первоуральский ГОВД на должность заместителя начальника по воспитательной работе (замполита). Я понял их так, что они рассчитывали на меня в этой должности как на гаранта выполнения договоренностей, необратимости перемен и, главное, отсутствия последствий их «бунта» в виде кадровых решений в отношении самых активных сотрудников.  Я поблагодарил их за доверие, но отказался. Впрочем, я еще долгое время не терял связи с сотрудниками милиции, интересовался обстановкой в коллективе.

Порой жажда активных действий, протеста, желание участвовать в общественных процессах приобретала весьма причудливые формы, иногда очень опасные.

Однажды произошло убийство. В темное время суток возле гостиницы «Первоуральск» был убит, зарезан ножом некий гражданин. Он не был известным человеком, не связан с какими-либо структурами – официальными или криминальными, он не был популярным человеком даже в узких кругах. Словом, обычный человек. Никакой другой информации о нем у меня не было. И вдруг – взрыв народного гнева. Мгновенно распространился слух, что убийца – «лицо кавказской национальности». Сразу скажу: это был фейк, после всех событий следствие установило убийцу – им оказался русский. Но тогда все почему-то решили, что убийца – то ли армянин, то ли азербайджанец, не русский, в общем. И в городе вспыхнули погромные волнения, по улицам собирались стихийные собрания, группы возмущенных людей, причем не только молодежи. Они нападали на «лиц кавказской национальности», опрокидывали киоски, и рынки опустели, так как в них торговали в основном выходцы с Кавказа – они боялись расправы. Обстановка накалилась до предела. Я помню, как Андрей Акимов, комсорг грузового АТП, рассказывал сотрудникам горкома, как у них на утренней планерке водитель, азербайджанец по национальности, умоляюще твердил: «Ребята, я же здесь двадцать лет живу, я же обрусел, скажите!» Всё вокруг клокотало от ненависти. В городе могла пролиться кровь. Всё к тому шло. Что делать?  Это сейчас – ОМОНы, СОБРы, Нацгвардия, спецтехника – экипированные «космонавты» разгонят и нейтрализуют любую толпу. А тогда – милиционеры с пистолетами, ни щитов, ни дубинок. Да и стрелять в народ они не стали бы ни при каких обстоятельствах. Да что стрелять, они даже физически противостоять толпе не могли, оцепление грамотно выстроить. У нас же не было никаких массовых волнений, только демонстрации первомайские. Горком, горисполком, ГОВД готовятся к самому худшему развитию событий. Зачинщиков выявить невозможно, организующий центр никак не проявился: во всяком случае, «органы» его не выявили. В среду в городе появились листовки с призывом прийти в четверг на площадь перед ДКиТ НТЗ на митинг против кавказцев, требование одно – всех лиц кавказской национальности выселить из города.

Утром в четверг я собрал Совет ветеранов Афганистана в горкоме, у себя в кабинете. Ветераны-«афганцы» в то время пользовались неограниченным доверием населения. На это и был расчет – если попытаться воздействовать на агрессивно настроенную толпу, то только с помощью людей, авторитетных для всех. Ни партия, ни комсомол, ни руководители предприятий, ни даже ветераны Великой Отечественной войны таким авторитетом, увы, на тот момент не обладали. Мы обсудили ситуацию и решили действовать по принципу: если митинга не избежать – его нужно организовать и возглавить. Было очевидно, что у готовящейся акции нет сплоченного, активного, организующего ядра. Были разрозненные группы активных бузотеров, провокаторов и была толпа, возбужденная ненавистью, зловещими слухами, ищущая исхода своей злости. Этому нужно было противопоставить организованность и четкий план действий.  План был таков:

1. Подготовить резолюцию митинга: так как это массовое действо должно быть завершено, то в нем должен быть результат, итоговая точка, а иначе наэлектризованная масса не разойдется.

2. Взять руководство митинга в свои руки и не допускать к микрофону провокаторов, нетрезвых, психологически неустойчивых и агрессивных людей, и для этого сформировать силовую группу поддержки из «афганцев».

3. Быстро завершить митинг, не допустить разжигания страстей.

К счастью, всё сработало. Приглашения на митинг были только в листовочном варианте и расклеены по городу они были не очень обильно. Хотя на предприятиях и в организациях руководители, коммунисты, профсоюзы активно отговаривали от участия в митинге, а к разъяснению сущности мероприятия подключились участковые инспекторы милиции, – людей собралось очень много. Вся площадь была заполнена взволнованными, негодующими людьми. Трое «афганцев» в сопровождении крепких ребят из группы поддержки вышли из вестибюля ДК, и тут же был включен микрофон. Один из них сказал вступительное слово о текущих событиях и ситуации в городе, потом последовало еще одно-два выступления, а затем слово было предоставлено представителю Совета воинов-«афганцев» для зачтения резолюции митинга. Резолюция по тональности выглядела решительной, носила ультимативный характер, содержала требования к властям и сроки выполнения этих требований. Но что это были за требования: провести проверку соблюдения паспортного режима, выявить лиц без прописки, провести проверку рынков, навести порядок в уличной торговле и т.п. Никаких националистических выпадов, никаких «выселить» и пр. Резолюция была зачитана, митинг был объявлен закрытым. Всё. Точка. Но нет – несколько горячих парней попыталась прорваться к микрофону и перехватить инициативу, продолжить митинг, чтобы сохранить накал страстей. Тогда один из наших парней, кажется, Василенок, просто взял в руки микрофон и сломал его. После этого температура кипения резко пошла на убыль. Люди еще постояли минут 15 и видя, что ничего не происходит, стали расходиться. Еще через 10-15 минут всё было закончено.

Потом, через несколько дней неизвестные лица предпринимали попытки вновь разжечь митинговые настроения, но уже ничего не получилось. Тем более, что в городе, действительно, начались проверки, наведение порядка. Самое деятельное участие в этой «спецоперации» принимали наши активные комсомольцы и ветераны-«афганцы»: Сергей Аверин, Юрий Василенок, Рафаил Ляушириянов, Алексей Титов и другие…

На 4 марта 1990 года были назначены выборы народных депутатов РСФСР и депутатов местных Советов.

Первоуральск на выборах народных депутатов РСФСР был объединен со Свердловском в один национально-территориальный округ. По этому округу кандидатом был зарегистрирован Борис Николаевич Ельцин. Визит Бориса Николаевича в Первоуральск был совершенно не похож на приезд опального оппозиционера. Для руководства города это был визит высокого московского начальника – все очень волновались, готовились к встрече: составили подробный план пребывания Ельцина в городе. Предусматривалась, разумеется, встреча с горожанами в ДКиТ НТЗ. Прибыв в город, бунтарь и народный заступник направился сразу прямиком в здание местной власти. Здесь его ждала торжественная встреча с группой «отцов города» с девушкой в кокошнике, караваем хлеба, стайкой журналистов и фотографами. Потом была беседа в кабинете председателя исполкома Александра Федоровича Бунакова. Присутствовало руководство города, представленное замами и некоторыми начальниками отделов исполкома. Я тоже был приглашен. Александр Федорович, сидя в своем кресле, во главе стола, заметно волнуясь, кратко доложил о социально-экономической обстановке в городе. Всё – как обычно при встрече большого начальника из центра. Ельцин расположился по левую руку от председателя, немного развалясь на стуле, вполоборота к смиренно замершим за столом городским чиновникам, скучающе поглядывал в окно. Внезапно он прервал доклад неожиданным вопросом: «А какой у вас уровень детской смертности в городе?» Александр Федорович растерялся, покраснел – понял, что «попал», но попытался вывернуться: «Такой же как в области, Борис Николаевич…»

Ельцин усмехнулся: «А какой в области?»  Молчание.  

«Шестнадцать!» – отчаянно бросился на выручку шефу начальник горфинотдела Виктор Иванович Семинихин. 

– Что «шестнадцать»? – не отставал Ельцин.

– На 1000 родившихся младенцев, – бойко отрапортовал Виктор Иванович.

– Нет. Не может быть, – как отрезал, парировал Борис Николаевич.

Семенихин убежал за доказательствами. Вероятно, посмотреть какие-то документы. Через несколько минут вернулся и смущенно промолвил: «Восемнадцать».

– Вот теперь ближе к истине! – довольно констатировал гость.

Александр Федорович виновато пояснил: «Экология тут у нас…»

– Да ерунда! Жрать нечего – вот и умирают! – раздраженно перебил Ельцин.

Вечером в ДКиТ НТЗ состоялась встреча кандидата в нардепы с народом. Ей предшествовала общественная истерика в городе. Все хотели попасть на встречу с всесоюзным борцом с привилегиями, отважным оппозиционером и пламенным трибуном Ельциным. Никаких объявлений никто не давал, но о встрече знали все. Мне оборвали телефон с просьбами «достать билетик». То же самое творилось везде – и в партийных органах, и в советских, в общественных организациях, на предприятиях. Люди обвиняли коммунистов в том, что они «зажимают» встречу народа с Ельциным, билеты прячут или распространяют «среди своих»: словом, в период тотального дефицита нарисовался живой дефицит по имени «Ельцин».

Ну, а встреча прошла в штатном режиме. Речь главного оппозиционера страны содержала рассказ о «безумных» привилегиях партноменклатуры (детские шалости по сравнению с проделками нынешней элиты), «дежурная» критика Горбачева, самореклама и «на закуску» – ответы на записки. Всё как везде.  

Запомнился один смешной «прожект»: якобы, японцы, по словам Ельцина, готовы вложить миллиард долларов в строительство современной автомагистрали Владивосток – Москва с инфраструктурой для последующего коммерческого использования, но при условии, что во главе России станет Ельцин. Эх, дороги! Как не было – так и нет.

Ближайшим соратником и помощником Ельцина тогда был Геннадий Эдуардович Бурбулис. Он занялся формированием избирательного штаба Бориса Ельцина. Формировал он его как типичный номенклатурщик – по разнарядке. Нам на Первоуральск «спустили» два места. В руководстве города посоветовались и предложили две кандидатуры для работы в штабе: заслуженного строителя бригадира из УТТС по фамилии Сова (реверанс в сторону Ельцина как строителя) и меня – как едва ли не единственного из руководителей-коммунистов (я был членом бюро горкома партии), имевшего репутацию демократа.

Первое заседание штаба с участием Ельцина меня глубоко разочаровало. И Ельцин, и Бурбулис неоднократно подчеркивали, что выборная кампания будет строиться на том, что Ельцин идет на выборы с твердым намерением быть не просто депутатом, а возглавить новый российский парламент – стать Председателем Верховного Совета РСФСР. Главой республики, иначе говоря. Поэтому нам, членам штаба, было, естественно, интересно узнать об основных направлениях предстоящих реформ, прежде всего – в экономике. Хотелось из первых уст услышать о его экономических взглядах. Ведь из его речей на митингах и собраниях мало что можно было понять, кроме борьбы с привилегиями, засильем партноменклатуры, за торжество социальной справедливости. А в экономике многое менялось, многое еще предстояло изменить. В обществе широко обсуждались экономические проблемы, необходимость срочных реформ, дискуссии шли о введении института частной собственности на землю, на средства производства, приватизации госсобственности, республиканском хозрасчете, о внешнеэкономической деятельности предприятий, банковской реформе и многое другое. Один из членов штаба и задал вопрос Ельцину: какие шаги в экономике необходимо предпринять – первоочередные и в среднесрочной перспективе. Борис Николаевич «поплыл» – не знал, что сказать, тогда вмешался Бурбулис – он предложил не обсуждать пока столь сложные вопросы, дескать, над экономической программой будущего Председателя ВС РСФСР работает Институт экономики УрО Академии наук, вот подготовит, тогда и «доведем». В общем, нам членам штаба озвучили главную идею кампании: Ельцин – хороший, изберем его, и будет нам счастье. Никакого вдумчивого, серьезного разговора с избирателем снова не планировалось.

Поэтому про кампанию Бориса Николаевича Ельцина я решил забыть или не обращать на нее особого внимания. Словом, на заседаниях штаба я больше не был ни разу.

Тем более, что у нас были дела поважнее – выборы в городской Совет. Мы сформировали молодежную группу кандидатов в депутаты, подготовили для нее городскую молодежную программу. Над программой нам помогали работать молодые ученые из свердловского МЖК. Больше всех нам помогали и по-хорошему «нянчились» с нами Галина Николаевна Карелова – будущий депутат, сенатор, министр, и Александр Петрович Аулов – он тоже впоследствии стал депутатом Государственной Думы. Хорошие консультанты. Несомненно…

Итак, выборы. Первые демократические выборы депутатов Первоуральского городского Совета. Удивительные выборы. Самые честные выборы, какие только можно представить. Предстояло избрать 200 депутатов. Регистрировали всех, кто собрал необходимое количество подписей избирателей. Никаких «фильтров», явных и тайных препон, формальных поводов для отказа в регистрации. Каждому кандидату предоставлялось одинаковое количество газетной площади в городской газете «Под знаменем Ленина», дата выхода определялась жеребьевкой. Каждому кандидату в городской типографии было напечатано одинаковое количество листовок, по двести, кажется. И всё. Никаких дополнительных трат со стороны кандидатов на предвыборную кампанию не предполагалось, более того, – запрещалось. Далее – проходили встречи с избирателями. Пожалуйста, агитируйте, рассказывайте о себе, о своих взглядах, программе, если она есть. В то время была необыкновенная активность избирателей. Мне звонили граждане, приглашали на встречи во дворах, возле домов собирались жители – я рассказывал о своих планах, отвечал на вопросы. Примерно так же проходили встречи с избирателями и других наших кандидатов из молодежной группы. Почти все наши ребята были избраны депутатами городского Совета, была образована молодежная депутатская группа, она была официально зарегистрирована в городском Совете. Молодежная группа предложила кандидата на пост заместителя председателя Совета – Александра Колпакова, и он был избран. В составе исполкома по нашему предложению был создан отдел по работе с молодежью во главе с Андреем Желтышевым. На одной из сессий городского Совета была утверждена городская «Молодежная программа», обеспеченная соответствующим финансированием из городского бюджета.

Августовский путч 1991 года запомнился, главным образом, апатией местного населения к перипетиям московской политики. Хотя Саша Колпаков на второй, кажется, день расклеил некоторое количество листовок с воззванием Ельцина, но это не произвело заметного впечатления на городских жителей. Правда, коммунисты, маявшиеся от безделья, не знавшие, что им делать, наябедничали председателю исполкома Сергею Федоровичу Портнову на Колпакова за то, что он использовал государственный ксерокс для размножения «антиправительственных» (?!) листовок. Сергей Федорович тут же «упорядочил» использование ксерокса изданием соответствующего приказа. Что дало повод Саше Колпакову на заседании клуба «Альтернатива», состоявшегося сразу после провала путча, предложить нам от имени клуба написать донос на Сергея Федоровича. Дело в том, что после победы над путчистами «наверху» было принято решение: создать в регионах комиссии по расследованию участия государственных органов в подготовке государственного переворота. Нужно было найти врагов народа, государственных преступников, и Саша предложил принести в жертву Сергея Федоровича Портнова за его этот пресловутый приказ об упорядочении использования ксерокса. К чести участников клуба, его почти никто не поддержал, а я прямиком в глаза сказал Саше, что это – низость. Впоследствии Саша долгое время боролся за снятие нашей комсомольской таблички с фасада здания. Ходил и к несостоявшейся «сакральной жертве» Портнову и к Бунакову: обосновывал это тем, что дескать коммунистическая партия в России запрещена, а тут на здании новой демократической власти висит табличка «Всесоюзный Ленинский КОММУНИСТИЧЕСКИЙ Союз Молодежи. Городской Комитет». Позор! А в остальном всё было спокойно. Только перебежчики из КПСС в первый же день путча прискакали галопом к Николаю Николаевичу Езерскому, второму секретарю ГК КПСС, выпрашивать обратно сданные партбилеты. Николай Николаевич им гордо отказал. И правильно. А то через два-три дня пришлось бы обратно принимать, и это уже было бы совсем похоже на даже не на фарс, а на бурлеск.

В октябре 1991 года состоялась очередная городская комсомольская отчетно-выборная конференция. Она прошла в совсем другой обстановке: КПСС распустили, начался «парад суверенитетов» – всё шло к распаду СССР, само существование коммунистической организации молодежи раздражало многих. Но мы провели конференцию – скромно, но провели. Избрали новый состав городского комитета ВЛКСМ. Впереди была неизвестность, но табличка с названием «Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи» по-прежнему висела на фасаде здания местного «белого дома», мы не опускали рук, хотели работать и не теряли надежд на лучшее.

…Всё то время, что мне довелось возглавлять городскую комсомольскую организацию, было очень много хорошего сделано, реализовано много полезных инициатив. Но нужно признать, что в масштабе страны и в областной организации хватало демагогии, псевдодемократических «инициатив», провокаций, раскольнических действий, пустопорожней болтовни. То и дело гремели заявления о выходе очередной первичной комсомольской организации из состава районной, районной из состава областной или даже о подчинении заводской организации – напрямую ЦК. Многие комсомольские функционеры, не умея организовать настоящее дело, перебивались демагогическими разговорами, аппаратными интригами, «перестройками» и «реорганизациями». Запомнилось наделавшее много шума заявление комсомольской организации одного алапаевского завода о выходе из свердловской областной организации и подчинении непосредственно ЦК ВЛКСМ. Были и другие громкие заявления, обвинения, ультиматумы. Ничего подобного у нас в городской комсомольской организации не было, хотя иногда на собраниях всякое высказывалось, но до конкретных действий, заявлений дело не доходило. Я целиком отношу это в заслугу и на счет авторитета нашего комсомольского актива: секретарей первичных организаций, работников аппарата ГК ВЛКСМ, членов горкома комсомола, комсомольских активистов – участников и руководителей молодежных общественных организаций и клубов, молодых депутатов, сотрудников отдела по работе с молодежью горисполкома. Они работали, делали свое дело, не размениваясь на суету, дрязги, словесные эскапады. Проводились творческие конкурсы, музыкальные фестивали, спортивные состязания, бои команд КВН, «Что? Где? Когда?», работали молодежные кафе, клубы. Молодежные праздники всегда проходили весело и интересно.

Я всегда с нежностью, благодарностью и ностальгией вспоминаю время моей комсомольской юности, моих друзей, товарищей и коллег. Спокойно, деловито и грамотно работали второй секретарь ГК ВЛКСМ Евгений Чебыкин и пришедший ему на смену Леонид Боровиков, очень вдумчиво и дружелюбно работали со школьниками секретарь ГК по работе с учащейся молодежью Татьяна Миленченко и инструктор школьного отдела Вероника Зайцева, прекрасно работали  зав. орготделом Татьяна Беланова и Вадим Кушин, зав. сектором Светлана Устюгова и главный бухгалтер Галина Негодяева – они олицетворяли собой ответственность, порядок и организованность; секретари первичных организаций всегда находили общий язык не только с комсомольцами, но и с несоюзной молодежью, могли заинтересовать их, когда нужно – помочь. Именно такими в мой памяти остаются Дмитрий Абрамович, Леонид Ольшанский, Татьяна Гречина, Дмитрий Достовалов, Евгений Никифоров, Сергей Аверин, Игорь Мамонов, Сергей Чижов, Елена Дюкова, Ирина Медведева.

Комитет комсомола НТЗ, действовавший на правах райкома, не скатился в «сепаратизм» по примеру таких заводов, как «Уралмаш», «Химмаш» и некоторых других, а продолжал работать с молодежью. У них всегда было сильно военно-патриотическое направление, а самый знаменитый клуб «Пограничник» под руководством Александра Демидова действует до сих пор. С почтением вспоминаю «новотрубников». Это Сергей Вычужанин, Алексей Титов, Александр Удинцев, Валерий Торопов, Сергей Гилев и многие другие.

Члены горкома Андрей Желтышев, Ирина Прилукова, Виктор Ворожцов, Александр Постаногов, Артур Дружинин работали в одной команде – много делали для молодежного движения.

Мне выпал счастливый билет – возглавить первоуральскую городскую комсомольскую организацию в очень сложное время, и это была честь для меня.

Николай ПЕТРИКОВ

Кстати: Первая городская организация ВЛКСМ была создана в краевом центре в 1920 году. Тогда в Екатеринодаре состоялся I Кубано-Черноморский съезд РКСМ. Этот день считается днем рождения комсомола Краснодарского края.
287 комсомольцев Краснодарского края стали Героями Советского Союза, 540 – Героями Социалистического Труда, 250 – полными кавалерами ордена Трудовой Славы, десятки тысяч отмечены орденами и медалями