Дом Науменко перешел казакам

На днях Краснодарский краевой суд оставил без изменений решение Славянского городского суда, обязавшего районную администрацию снять мемориальную доску атаману Вячеславу Науменко, размещенную на доме, некогда принадлежавшем атаману в его родной станице Петровской. Тем не менее, казаки Таманского отдела во главе с атаманом Иваном Безуглым сдаваться без боя не намерены.
-Мы будет подавать повторную жалобу, если не получится здесь, будем обращаться в Верховный суд РФ,- рассказал корреспонденту «НГК» Иван Безуглый.- Тем более, что по моей инициативе данное здание уже перешло из муниципальной собственности в собственность Войска, и пусть нам никто не указывает, кого и как на своей земле нам чтить,- пояснил свою позицию в телефонной беседе с корреспондентом «НГК» атаман.
Мемориальная доска в память о Науменко была снята сразу после решения суда, как говорит сам Безуглый, по его личному распоряжению, пока доску не снял кто-то другой. Несмотря на то, что теперь дом принадлежит кубанскому казачеству,  восстанавливать памятную  доску пока не торопятся,  есть и более насущные задачи: по словам Ивана Безуглого, сначала нужно отремонтировать довольно старый дом. Тем не менее, общая позиция атамана осталась неизменной: Науменко - казак Таманского отдела, и казаки будут  чтить его память. 
Новое звучание требования казаков приобретают сейчас, когда в Санкт-Петербурге открывается мемориальная доска Карлу Маннергейму при участии главы президентской администрации Сергея Иванова и министра культуры Владимир Мединского. Причем, если начистоту, претензии к Маннергейму разнообразной «возмущенной общественности» уж точно на порядок более весомее, чем претензии к Вячеславу Науменко. И уж если в правительстве и администрации Президента  считают допустимым установление памятной доски столь неоднозначному историческому деятелю, как Карл Маннергейм, то тем более не понятно, чем  и кому может помешать скрытая от посторонних глаз  в отдаленной кубанской станице мемориальная доска человеку, всю свою жизнь посвятившего служению кубанскому казачеству так, как он считал правильным.