Красный день календаря

Ещё Карл Маркс в ноябре 1848 года  писал, что: «…существует лишь одно средство сократить, упростить и концентрировать кровожадную агонию старого общества и кровавые муки родов нового общества, только одно средство — революционный терроризм».  А в 1902 году лидер российских радикальных марксистов Владимир Ульянов «Ленин» писал: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие». То есть сама практика была приемлемой для основателя большевистского государства задолго до прихода к власти. Тот же Ленин в своём письме Г. Зиновьеву 26 июня 1918 года писал: «Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы … удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это невозможно! Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров…»

Как итог, пятого сентября 1918 года Совет народных комиссаров РСФСР официально принял постановление «О красном терроре», текст которого говорит сам за себя:

«…обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.»

Слова у большевиков не расходились с делом, террор принял по-настоящему массовый характер: причём немалое число свидетельств «красного террора»  было отмечено на Кубани. Здесь террор начался с 1 марта 1918 года, когда красные войска вступили в Екатеринодар. В тот же день было арестовано 83 человека, всех задержанных зарубили или расстреляли без суда и следствия. Трупы зарыли в трёх ямах в городе, в ряде случаев люди оставались ещё живыми, что подтвердили затем свидетели и врачи. В числе убитых находились дети 14-16 лет и старики свыше 65 лет; над жертвами издевались, отрезали пальцы рук и ног, половые органы и обезображивали лица. У гостиницы Губкина 4 марта, после издевательств, зарубили полковника Орлова и уничтожили его семью: жену и четверо детей. В марте в ауле Абукай большевики зарубили и закололи штыками 5 жителей Екатеринодара: полуживых, их сбросили в яму и засыпали землёй. Вместе с ними убили 240 черкесов. 31 мая из Екатеринодарской областной тюрьмы вывели и расстреляли из пулемётов казаков станицы Новотитаровской и др. лиц, всего 76 человек. Часть трупов зарыли в яму, а не поместившихся в яме сбросили в реку Кубань. Досталось и иным городам Кубанской области: так в Армавире весной 1918 года месяца толпой солдат были казнены 12 офицеров; 79 арестованных офицеров, переданных в распоряжение командира советского саперного батальона, пропали без вести. Более 500 мирных армавирских жителей закололи штыками, изрубили шашками и расстреляли. Их казнили на улицах, в домах, на площадях, выводя смертников партиями. Убивали отцов на глазах дочерей, мужей перед женами, детей перед матерями. В Ейске 4 мая 1918 года ЧК расстреляла 10 арестованных, 70 офицеров, 1 священника и других лиц, возвращавшихся домой с Кавказского фронта. 11 июля комиссия расстреляла ещё 11 человек; арестованных рубили в камерах, в уборной, в дверях и т. п. После восстания в Ейском отделе в середине мая 1918 г. в станицу ворвался карательный отряд большевиков под предводительством Лебедева и Богданова и потребовал выдачи виновных. 20 мая отряд ушел и увёл арестованных офицеров. В двух верстах от города их раздели, построили и расстреляли по очереди, чтобы «чертовы кадеты намучились».

В секретной переписке командования Кавказского фронта и 9-й Кубанской красной армии, содержатся сведения о применении репрессий и поголовного террора в 1920 году к казачьему населению «контрреволюционных» станиц.

В конце 1919 года Особая следственная комиссия по расследованию злодеяний большевиков (действовавшая именно на юге России, при правительстве Антона Деникина) определила количество погибших от проводимой советской властью государственной политики террора в 1 766 188 человек только в период 1918-1919 годов. Историк Сергей Волков, оценивая красный террор как всю репрессивную политику большевиков за годы гражданской войны (1917-1922), оценивал число жертв красного террора до двух миллионов человек.

Многие указывают, что белые также отметились в те годы актами жесточайшего террора по отношению к населению. Им возражает историк Кирилл Александров: в в 2018 году он дал интервью порталу Lenta.ru, по поводу  столетней годовщины трагичной даты, где указал принципиальные различия между «белым» и «красным» террором.

«Белый террор — это, в первую очередь, расстрелы пленных, участвовавших в вооруженном сопротивлении добровольцам, - рассказывает историк. - Увы, это жестокие реалии Гражданской войны. Грабежи, насилия, убийства, карательные акции в отношении сел и деревень в районах действий красных партизан, особенно на востоке России — это исторические факты, которые отрицать бессмысленно. Но при всех взаимных жестокостях Гражданской войны в России лидеры Белого движения никогда не ставили себе целью истребления целых общественных групп или классов. Они не собирались устраивать отрицательной селекции, насильственно разрушая социальную структуру старой России. Поэтому белый террор, как правило, — это жестокие эксцессы, крайности Гражданской войны. Красный террор — это не столько эксцессы на местах, сколько продуманная доктрина и целенаправленная политика. Ее цель — уничтожение целых групп населения (дворянства, духовенства, купечества, казачества, сельской буржуазии) ради создания нового «социалистического» общества.»