Мальчик в полосатой пижаме

Вор, убийца, насильник... а если ему нет 14-ти? Таких детей, преступивших черту, суд принудительно по решению суда направляет в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей в структуре  ГУВД. Нам разрешили посетить такой центр в Краснодаре и не только увидеть все своими глазами, но и поговорить с детьми. Разговор проходил  в комнатах с решетками на окнах.

Относительно небольшая территория центра ограждена бетонным высоким забором с колючей проволокой. Так как мы не сразу нашли вход, пришлось пройтись вдоль  забора и  прочитать мнение местных хулиганов с маркерами о детях по ту сторону забора. Мало что из прочитанного нами можно здесь воспроизвести, скажем лишь, что ободрительных надписей среди них не было. Пройдя мимо художеств с изображениями человеческих гениталий, мы нашли металлические ворота с сильно обожженным отверстием для почты и надписью «Домофон не работает. Звоните по телефону...». Как впоследствии нам объяснили, домофон не пал жертвой вандалов, а отключен по специальному распоряжению в связи с антитеррористическими мерами, чтобы о запросившем вход человеке уже был известен хотя бы номер телефона. 
Дежурный в полицейской форме не впустил без предъявления паспорта и удостоверения СМИ и позже очень долго заносил запись о нашем визите в тетрадь, переписывая практически всю информацию из документов. В холле полстены занимает текст закона «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». Это основной документ, на который опирается в своей работе это учреждение.

– Центры временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей существуют  уже более 80-ти лет. Так как структура закрытая, то у обывателя сложилось мнение, что это небольшая  воспитательная колония.Но  это не так, это не карательное учреждение. У нас нет клеток, у нас нет карцеров, изолятор у нас только медицинский по медицинским показаниям. Наша деятельность регламентирована 120 ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности...», в котором  есть целая статья, посвященная центрам временного содержания. И здесь, несмотря на закрытость учреждения, приоритет отдается  жизни и здоровью несовершеннолетних, а главная цель – это перевоспитание, –  в беседе с нами рассказала начальник центра временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей подполковник полиции Елена Юрьевна Кочкина.

Воспитатели в погонах

Штат сотрудников центра составляет 48 человек. Это воспитатели, психологи, повара, врач, дежурные и т.д. Каждое утро центра начинается с  составления плана на день, в котором участвуют воспитатели и лично Елена Юрьевна. План  каждый день новый, зависит он оттого, какая категория подростков на данный момент находится в центре. Елена Юрьевна категорически  против того, чтобы  составлять планы заранее. К примеру, запланируют пригласить  в центр врача с беседой о половом здоровье девочек, а девочек в этот день в центре не будет.

В этот центр попадают дети, совершившие общественно опасное деяние в возрасте до  14 лет (до  достижения возраста, привлечения к уголовной ответственности). Самовольно ушедшие из специальных учебных заведений закрытого типа, совершившие административное правонарушение. Если уже достигли возраста ответственности и не являются жителями Краснодарского края, а у полиции  нет возможности передать их родителям в течение 3 часов, то тоже попадают сюда. В случае, если из центра ребенка не забирают родители в течение 48 часов, то он будет находиться в центре до тех пор, пока не будет принято решение о его дальнейшей судьбе. Это так называемые безнадзорники. Из 183 детей, побывавших в центре за 9 месяцев 2016 года, 89 детей были направлены за общественно опасное поведение и 72 ребенка за административное нарушение (безнадзорность). 

– Безнадзорность подростков – это отголосок того, что происходит в обществе. Если раньше мы наблюдали очень много правонарушений, связанных с употреблением алкоголя, то сейчас, если говорить о центре, то это дети, которые систематически уходят из дома, находятся в безнадзорном состоянии и в силу этого совершают правонарушения. Это и нахождение в ночное время без сопровождения родителей, и административные правонарушения против общественной морали и нравственности, такие, как мелкое хулиганство и так далее. Часто ребенок встает  перед фактом, что ему  нужно что-то есть и где-то спать, – рассказывает о быте учреждения и его обитателях  Елена Юрьевна. 

Режим дня детей не предусматривает нахождение их в комнатах, кроме как после отбоя.  С учетом физиологии растущего организма ребенка  у нас предусмотрено пятиразовое питание. Дети в центре лишены понятия свободное время, каждая минута в центре должна быть направлена на их перевоспитание. Подъем, зарядка, гигиенические процедуры, учебные, развивающие, спортивные занятия, встречи с представителями православной церкви, приглашенными руководителями разных детских кружков, врачами-наркологами. И обязательно беседы с психологом центра (индивидуальные или групповые). Ключевые сотрудники центра – именно психологи. С одним из них у нас также состоялась беседа:
– Непосредственно при поступлении в центр  с каждым несовершеннолетним проводится индивидуальная беседа психологом. Целью данной беседы является выявление психоэмоционального статуса подростка, особенностей детско-родительских отношений, конфликтов в семье, выявление причин противоправного поведения, их личных проблем. Также на этапе поступления несовершеннолетних в центр психологами изучается личное дело, осуществляется первичная психологическая диагностика  подростков по выявлению личностных и коммуникативных особенностей, психического состояния, уровня агрессивности. По итогам беседы и диагностики психологом составляется социально-психологический портрет поступившего несовершеннолетнего,  воспитателям  центра даются рекомендации по особенностям взаимодействия с подростком, предлагаются пути коррекции поведения. Мы смотрим реально на вещи. Подростки  поступают к нам в центр оступившись, совершив правонарушение, конечно, 100 процентов из них за 30 суток нахождения в центре не перевоспитаются, полностью пересмотрев свою жизненную позицию.  Но если хотя бы 80 процентов детей  уйдут от нас с осознанием, что окружающий мир намного интересней, ярче и добрее без противоправного поведения, это уже будет хорошо. Большинство детей к нам приходят, как «ёжики». Для них полицейские – это те плохие «дяденьки» и «тетеньки», которые их сюда поместили, вырвали их из социума, где они вели противоправный образ жизни, курили, бродяжничали, делали, что хотели, а тут режим, который они обязаны соблюдать, ежедневные беседы, занятия. За время нахождения воспитанников в центре с ними удается установить доверительные отношении, и вместо односложных ответов «да» и «нет» ребята  уже готовы рассказать нам о своих личных проблемах, о том, что их волнует, беспокоит, то есть то сокровенное, о чем они не всегда могут поделиться  с родителями, педагогами в школе, друзьями. Мы узнаем, какие у них отношения в семье, комфортно ли подростку дома (обязательны опросы о домашнем насилии), – делится служебными «тайнами» Татьяна Евгеньевна Сахарова, майор полиции, старший психолог ЦВСНП.

Немало внимания в центре уделяется обязательной работе с родителями. Родители вольны навещать ребенка в центре в любой день, но всегда только в присутствии психолога. Прежде чем ребенка приведут на встречу с родителями, с ними побеседует психолог, чтобы рассказать о состоянии ребенка и поговорить о том, что следует говорить, а что нет. Аналогичная ситуация  и с разговорами по телефону: сначала в трубке звучит голос психолога и только потом ребенка. Иногда родителей просят приехать специально для встречи со специалистом. Чаще всего на таких встречах удается достучаться до запивших отцов или матерей-трудоголиков. В случае, когда идет  речь о нарушении прав ребенка родителями, собирается необходимый перечень документов, которые   направляют в органы опеки и попечительства. 
– Все проблемы наших детей – это в первую очередь проблемы семьи,– убеждена   Татьяна Евгеньевна, – выйдя от нас,  ребенок снова попадает в свой социум. Здесь другая обстановка, ему оказывали помощь, показали, чем могут заниматься дети.  Поэтому наша задача, чтобы  у него уже был какой-то внутренний щит, и с другой стороны, чтобы люди в его старом окружении были нашими союзниками: родители, учителя, участковый – в зависимости от ситуации рекомендации от нас получает каждый из них. А если уж ребенку будет в семье комфортно, если в семье сохранится доверие, если родители будут интересоваться, чем ребенок занят, кто его друзья, каковы его интересы, поверьте, в большинстве случаев мы сможем предотвратить совершение повторных преступлений. Многие родители думают: сыт, обут  и слава богу. Они глубоко в проблемах не копаются, пока уже не совершится преступление, и тогда уже начинают бегать, хотя этого преступления можно было избежать. Ну, поинтересуйся ты, чем он занимается до 11 часов вечера или  откуда у него новый велосипед?! Дали покататься? День стоит, два стоит, неделю – пора бить тревогу! Не способствуйте совершению преступлений, родители!

От безразличия до гиперлюбви

Чаще всего дети встают на путь преступности от безразличия родителей, но в редких случаях все сложнее. За час до нашего прихода в центр, со слов сотрудников, приходила мама одного из детей. Приходила уже в третий раз. Скандалила и плакала, уверенная, что ребенка упекли в колонию и держат на каше и воде и что лучше она взамен оплатит ему лечение в психиатрической больнице. Ее переубедили, провели по центру.  Беда не в этом, а в том, что она  абсолютно убеждена, что ее ребенок не сделал и не способен сделать ничего плохого. Мама уверена, что виноваты учителя, которые его не понимают. Виноват мальчик, которого ее сын отправил в больницу с переломом ключицы. Для психологов это труднейший тип родителей.

– Если неблагополучным родителям можно попытаться объяснить, какой вред они  своим поведением  наносят ребенку, то как объяснить маме, которая слепо любит своего ребёнка? Она абсолютно уверена, что действует во благо. Такие матери стараются выделить ребенка на фоне остальных, купить дорогие вещи, оправдывают противоправные поступки своих детей, не могут объективно и критически их оценить. Эта гиперопека и гиперлюбовь мешают нормальному восприятию действительности ребенком.  Подросток считает себя выше  и лучше других, что способствует провоцированию конфликтных ситуаций среди сверстников в школе,  даже в семье. То есть необходимо понимать, что любовь и забота очень нужны и  важны для ребенка, но  любовь  не должна быть слепа, необходимо привить ребенку те  моральные и нравственные качества, одобряемые в обществе, те, которые ему необходимы будут в жизни, – поделилась своими мыслями об отцах и детях  старший психолог.
Конечно, не всегда психологам удается добиться результата с первого раза. В день нашего посещения центра в нем содержался мальчик, который оказался здесь в третий раз из-за краж. 

Устами детей

На территории центра есть библиотека, медкабинет, небольшая спортплощадка, столовая, библиотека, актовый зал, классы и игровые комнаты. Одновременно в нем может находиться до 50 детей.  Со слов Елены Юрьевны, центр никогда не был полон. Бывало в нем  всего два ребенка, а случалось, что за день и 20 человек могли привести. На момент нашего визита в центре было всего 5 детей (четыре мальчика и девочка). Куда важнее  нам было поговорить с ними и услышать их истории.

Аня, 12 лет, в центре 15 дней
Я воровала. Украла велосипед и коляску. Недавно. Летом. Ну,  коляску украла не я, ну просто так надо было... Я немного знала этого человека с велосипедом. Я совсем не испугалась, когда узнала, что меня сюда увезут. Мне показали это место на фотках. Но сюда ехала и немножко боялась. Мама звонит. Я с ней разговариваю. Я маму не видела 15 суток, еще 15 осталось. Но она сегодня обещала приехать. Мы здесь делаем уроки, играем, беседы проводим, на улицу выходим [На территории центра. прим.ред.], у психолога бываем, музыку разную успокаивающую слушаем. Беседы помогают. Ну нам говорят, что можно делать, что нельзя. Я, когда домой приеду, больше не буду воровать, буду слушаться маму, помогать ей, учиться хорошо. Если мне захочется новый телефон, я попрошу у мамы. Мне стало здесь немножко легче, но домой все равно хочу. Вот Настя, девочка, уехала сегодня отсюда, я по ней буду скучать. А дома, в Крымске, заводить друзей никому не советую. У меня есть брат – 6 лет. Я плачу, когда слышу его по телефону, а он меня спрашивает: «Можно завтра тебя забрать?»

Дима, 13 лет, в центре 22 дня
Я попал за воровство: меня заставили украсть велосипед. Это был первый и единственный раз. Там было несколько незнакомых мальчиков, старше и выше меня. Они подозвали и сказали: «Вытащи нам этот велосипед». Я не испугался, когда мне сказали, куда меня везут. Я подумал, что это санаторий... ну, исправительная школа. До случившегося я не знал про это место. Я знал только, что есть тюрьма. Однажды из-за одного мальчика нам учительница решила устроить экскурсию по тюрьме и отвезла нас туда. Моя мама отреагировала тоже нормально. Она мне сказала, что все будет хорошо. Теперь звонит мне и приезжает иногда. Просто она очень занята, мы живем в Горячем Ключе. У мамы просто тяжелая работа, она работает продавцом-консультантом. Папы у меня нет, так что я больше с друзьями на великах катаюсь. Тут я занимаюсь модулями (оригами), поделки разные делаю. Раньше я этого я не умел, меня здесь научили. Тут исправляют человека, за то время, на которое его сюда отправляют. Когда я выйду отсюда, я буду смотреть на мир также, только я не буду больше попадать в плохие компании. Если меня снова позовут, я не пойду. 

Саша, 14 лет в центре 3 дня
Тут очень хорошо. Тут столько еды дают, что не наесться невозможно. Какие-то королевские порции, можно так сказать.  Сразу скажу, тут не тюрьма. Я тоже так думал. От обычной школы отличается только, что тут спать можно просто, вот и все. Я попал сюда за то, что мальчику сломал ключицу. Нет, я не ударил его, я его бросил – «Проход в ноги» [Название приема ближнего боя – прим. ред.], я занимаюсь дзюдо. Не рассчитал силу, вот и все. Меня здесь учат контролировать силу, но меня здесь почему-то никто не ругает. Это как-то непривычно. Не, ну, меня и дома не часто ругают. Мама на работе, вечером приезжает. Здесь почти все то же самое, только мамы не хватает. Я очень испугался, когда узнал, что меня забирают. Я даже плакал. А когда приехал, полиция все объяснила. Мама очень сильно плакала. Она каждый день приезжает ко мне. Я из Краснодара, так что ей удобно приходить. Пока неизвестно, насколько я тут, но даже если я тут задержусь подольше, это  пойдет мне на пользу. Потому что я поступил плохо, я осознал, еще когда позвонили в полицию, еще до приезда сюда. Даже хотел извиниться перед мальчиком, но мне не дали...

Три истории, не похожие друг на друга.  Слышать из уст 12-летней девочки, сжимающей в руках плюшевого щенка, что она в центре пятнадцать СУТОК, было страшно.  Мы уверены, что  все взрослые предпочли бы оградить себя от беспризорных детей, малолетних воров, детей с оружием в руках. Но они есть, мы встречаемся с ними на улицах и спешим пройти мимо, полагая, что это не наше дело. Ответственность за преступления несовершеннолетних  детей лежит на их родителях. Но и на тех, кто прошел равнодушно мимо...

Анастасия ПОЛОСИНА