Повторное интервью с учредителем ООО «Агентство «Ртутная Безопасность» Валерием Максимовичем
1215
Повторное интервью с учредителем ООО «Агентство «Ртутная Безопасность» Валерием Максимовичем
В конце декабря прошлого года, в первую же неделю после катастрофы в Керченском проливе мы опубликовали интервью «Куда везут мазут из зоны ЧС»
Накануне открытия нового курортного сезона мы поинтересовались у учредителя ООО «Агентство «Ртутная Безопасность» Валерия Максимовича, как идет утилизация замазученного грунта на его предприятии.
НГК: Валерий Геннадьевич, в прошлый раз мы говорили о первых этапах ликвидации последствий разлива мазута. Продолжает ли работать с мазутом ваше предприятие до сих пор, какие грунты везут, и что Вы с ними делаете?
В. МАКСИМОВИЧ: Сейчас у нас новый этап. Раньше мы привозили и накапливали песок загрязненный мазутом, а теперь занимаемся его обработкой и обезвреживанием. Мы разделили песок на две части с помощью виброгрохота: на более загрязненную массу и менее загрязненную. В холодное время мазут был в твердом состоянии, и мы смогли механически с помощью «грохотов» отделить его. В песке осталось до 10% мазута. А в отдельной фракции песка содержится мазута до 85%. Сейчас мы сжигаем эту высококонцентрированную часть.
НГК: Почему нельзя просто закопать загрязнённый песок?
В. МАКСИМОВИЧ: Это же не мусор, а опасный отход! Мазут содержит токсичные соединения. Если его просто закопать, он будет отравлять грунтовые воды десятки лет. Наша задача — не просто убрать, а полностью обезвредить.
НГК: Почему именно сжигание? Нельзя ли его перерабатывать в асфальт или топливо?
В. МАКСИМОВИЧ: Чтобы очистить песок от мазута, мы пробовали его на центрифуге разгонять. Но оказалось овчинка выделки не стоит. Затраты на центрифугирование не оправдываются. Зато этот мазут очень «калорийный», и мы использовали его как топливо для сжигания других отходов, других клиентов. Понижали свои затраты пока было холодно.
У нас было порядка 7 000 тонн замазученного песка завезено. Мы его укрыли пока было холодно от осадков. Длинный бурт получился: 120метров в длину, 12 метров в ширину и около 4-5 метров в высоту. Сейчас начинаем раскрывать с торца этот бурт. Был зимой желтенький песочек, а сейчас с наступлением тепла он «покрасился». Стал темно- коричневого цвета, «поплыл», что называется. Углеводородосодержающую фракцию теперь выжигаем из песка на своих печах, а это долго и затратно.
НГК: Если бы перерабатывали зимой, было бы проще?
В. МАКСИМОВИЧ: Да, но тогда нам нужно было возить грунт, перерабатывать в таком количестве как сейчас в январе не было возможности. Поэтому, чтобы выжечь остатки мазута, сейчас приходится тратить топливо.
НГК: Вы пробовали применять другие технологии, например, микробиологическую очистку?
В. МАКСИМОВИЧ: Да, но это еще дороже. Нужно промывать песок, получается грязная вода, которую тоже надо утилизировать. Хотя бактерии действительно разлагают мазут. Это большой успех науки, но в данном случае этот способ нерентабелен.
НГК: Сколько всего песка с мазутом было завезено на Вашу площадку- вы назвали, а во что обходится его переработка?
В.МАКСИМОВИЧ: Всего на наш полигон поступило около 7000 тонн загрязнённого песка. Себестоимость переработки — примерно 15 тысяч рублей за тонну. Это относительно недорого, но дешевле технологии пока просто нет.
НГК: Куда деваете очищенный песок?
В.МАКСИМОВИЧ: Это наша головная боль. Очищенный песок можно использовать в дорожном строительстве или для производства бетонных изделий. Можно использовать его в сельском хозяйстве. В нем в небольшом количестве присутствует зольный остаток. Переработанный песок безвреден, но имеет оттенки от темно-коричневого до темно-серого цвета, и не все заказчики готовы его брать.
НГК: Кто оплачивает эти работы?
В. МАКСИМОВИЧ: Средства выделяются из бюджета г. Анапы, плюс часть компенсирует компания-виновник. К счастью, с оплатой проблем у нас не было. В марте мы получили полный расчёт за проделанный объем работы.
НГК: Вы упомянули, что вам мешают работать. Кто именно создаёт помехи?
В. МАКСИМОВИЧ: Проверяющих много. Но все госорганы работают четко по-деловому и рабочему процессу не мешают. Другое дело общественники… Каждый день кто-то приезжает. Некоторые активисты гражданские ведут себя адекватно. Но есть и те, кто просто приходит снимать на телефон, а потом выкладывает в соцсети с кричащими заголовками. Были у нас и иноагенты. Правда, их посты в пабликах удалили со временем.
НГК: А как же 10 тысяч добровольцев - волонтеров, которые помогали с самого начала в январскую непогоду?
В.МАКСИМОВИЧ: Да, это, правда — без них было бы намного сложнее. Люди приезжали со всей страны, работали в тяжелейших условиях. Волонтеры заслуживают благодарности. Но были ведь среди общественных активистов и любители хайпа.
НГК: Есть ли другие предприятия, которые занимаются также переработкой замазученного грунта?
В. МАКСИМОВИЧ: Технологии термической обработки мало у кого есть. Мы могли бы внедрить на своем предприятии новые методы, но мешает бюрократия – нужно проходить экспертизы, а это долго и дорого.
НГК: Была ли, по Вашему мнению, готова российская наука к такому вызову?
В. МАКСИМОВИЧ: У нас много технологий, в основном советских, но их никто не консолидировал. В мире борются с разливом мазута на воде, а у нас мазут выбросило на берег. Нужны резервные мощности. Если бы у нас в декабре прошлого года было больше оборудования, мы бы справились быстрее.
Развитие биотехнологий, сжигание — это "тяжёлая артиллерия". Надо искать более экологичные методы.
НГК: Спасибо за откровенный разговор! Удачи в вашей нелёгкой работе.
В.МАКСИМОВИЧ: Главное, чтобы такие катастрофы больше не повторялись.
