Чем пробавляются кубанские театры

Месяц назад состоялся ежегодный  традиционный XVII региональный театральный фестиваль «КУБАНЬ ТЕАТРАЛЬНАЯ – 2023» имени народного артиста СССР М.А. Куликовского. По его итогам кубанскими СМИ было написано  немало. Однако чувство недосказанности остаётся. Захотелось поделиться собственными мыслями об этом событии, тем более, что эмоции схлынули и можно спокойно разобраться, оценить, что это было. Впрочем, оценки выставляло авторитетное и беспристрастное жюри, и они оказались невысоки. Я же попытаюсь высказать свои впечатления с позиций искушенного зрителя в зале.

Для тех, кто пропустил эту информацию, напомню, не было на этот раз присуждено  по итогам фестиваля ни одной премии за режиссуру, не был назван в числе лучших ни один спектакль. Премии получили преимущественно актёры, один сценограф. Многие театры не получили ничего, кроме диплома участника, что, конечно, не в счёт. Можно понять логику членов жюри. Актёры – зависимая профессия, следовательно, их надо поддержать.

Гнетущее впечатление оставило по себе не только открытие фестиваля. С большой сцены академического театра, буквально залитой красным, говорили пошлости. Оформление последнего спектакля Даниила Безносова «Месяц в деревне» по пьесе Ивана Тургенева весьма неудачное, по эстафете перекочевало на открытие фестиваля. Только неудачи имеют свойства вирусов. Метаморфозы, произошедшие с некогда талантливым режиссёром Молодёжного театра («Зимняя сказка» Шекспира, «Гроза» Островского, и др.) Безносовым фестиваль обнажил зримо. В этом году он обратился к старой теме,  позаимствованной у Товстоногова и Кацмана из их студенческих спектаклей «Зримая песня» и «Ах, эти звёзды!». Здесь же в новой серии «Дежурных влюблённостей» режиссёр взялся инсценировать французский шансон. Пели некоторые артисты мимо нот. Я не могу похвастаться музыкальным образованием, но его хватило, чтобы это понять. Есть надежда, что неудача у режиссёра временная, и он сумеет преодолеть творческий застой. Ведь оценки, поставленные фестивальным жюри, должны побудить режиссёров кубанских театров к серьёзной работе над ошибками.

Не радуют, к сожалению, театральными новинками известные и титулованные режиссёры со стороны, которые ставят сегодня постановки в наших театрах. Недавняя майская премьера спектакля «16 mm: ОБРАТИМАЯ» произвела гнетущее впечатление. Известный в России режиссёр Елизавета Бондарь, лауреат высшей национальной премии «Золотая маска» поставила спектакль об известной советской актрисе Валентине Караваевой, что с блеском снялась в сороковые годы в фильме Юлия Райзмана «Машенька». Судьба её трагична. После аварии она получила тяжёлые увечья не только тела, но и лица. Можно было ставить крест на кинокарьере. Мне довелось видеть и другой её фильм «Обыкновенное чудо» начала 60-х, где она сыграла Эмилию. Она была хороша, как актриса, но шрам был слишком заметен. Искусство кино предполагает крупный план. Вышло так, что красивая и молодая женщина лишилась профессии. Чему учит нас сегодня эта история? Терпению, трагизму бытия? Ничего подобного нет в спектакле Бондарь. Есть четыре профессиональные актрисы, которым крайне не повезло с режиссёром Елизаветой Бондарь.  

По легенде, в последние годы актриса саму себя в своей квартире снимала на киноплёнку шириной в 16 мм. Вот откуда взялось название. Что же мы видим? Четыре актрисы перебрасываются фразами из русской классики, передавая друг другу, как мячик в детской игре, фразы то из Антона Чехова, то из Льва Толстого. То и дело звучит: «Я Чайка, я Чайка», а нам не больно. Видимо, для того, чтоб нам было хотя бы не так скучно, актрисы приправляют текст ненормативной лексикой. Я задала вопросы известному киноведу, профессору Григорию Гиберту после премьеры этого спектакля. Вот его вердикт.

– Это большое неуважение к выдающейся актрисе. Я имел счастье общаться с ней один раз. Конечно, её судьба – это трагедия. Но это была интеллигентная в высшем смысле этого слова женщина, и ту грубость, что я увидел на сцене, совершенно не соответствует её образу. Потом я имел случай спросить о ней Юлия Райзмана. Он ни одну актрису ни разу не снимал дважды. А Валентину Караваеву собирался. Авария не дала осуществиться этим планам. Его ответ был таков: «Это был светлый лучик».

Молодые режиссёры стремятся к экспериментам, что само по себе закономерно. Но эксперименты, к сожалению, которые нам, кубанским зрителям, представили в последнее время, сродни издёвке над зрителем. Откуда  берётся такая режиссёрская самонадеянность? Раз за разом мы видим плохо испечённые блины, которые остаются в репертуаре. Предвижу возмущённую отповедь руководства названных театров: «Но ведь зритель продолжает ходить на эти спектакли!»

Отвечаю. А куда ему больше идти? Только  второй раз зритель уже не попадётся на эту удочку и знакомым не посоветует. Ваше счастье, что Краснодар большой. А гости Краснодара, посетившие эти спектакли, какую славу они создадут «театральной столице юга России»?

Много лет уже прошло с тех пор, когда на сцене Дворца искусств Молодёжный театр поставил спектакль «Коварство и любовь» по пьесе Фридриха Шиллера. Так же было пять Луиз и сколько-то Фердинандов. Провал был очевиден. На следующий день после   разгромного обсуждения спектакль посмотрел генеральный директор «Премьеры» Леонард Гатов и отдал приказ снять спектакль с репертуара. Больше его никто не видел. Вот это я понимаю ответственность перед зрителем!

Понятие «сдача спектакля» сегодня стало в нашем крае профанацией. Теперь его предусмотрительно молодые ищущие себя за бюджетный счёт режиссёры заменили «предпремьерным показом». Это когда билеты уже проданы, а членам СТД и студентам показывают, что наваяли  новаторы от искусства. Студенты из вежливости изображают реакцию, от их  смеха невпопад, порой, становится не по себе. В финале стоя бурно аплодируют чаще всего из жалости. Это что? В театре насаждается клака?

Может быть, режиссёрская  вседозволенность, расхлябанность – это следствие? Отсутствие нормальной профессиональной критики привело кубанские театры к такому результату. А наши артисты, когда им позволяют капустничать из спектакля в спектакль, привыкают к халтуре, теряют форму.

Да, да, да! Публика всё равно приходит, всё равно аплодирует, зачастую стоя. Да, зритель наш сам не без греха. Как говорил Фёдор Шаляпин: «Почему они ходят в театр? Да, всё равно в театре не так скучно, как дома». Действительно, можно посидеть в буфете, употребить что-нибудь. Ресторан будет, наверное, стоить дороже. Да и уйти из театра можно когда угодно. И уходит публика из зала всё чаще и чаще.

Театр постепенно перестаёт быть местом, где надо думать, где надлежит переживать яркие эмоции, где рождаются смыслы. Об убожестве той драматургии, что насаждается сегодня той же лабораторией Лоевского, говорить нужно отдельно. Вспомним того же драматурга и режиссёра в одном лице Александра Плотникова с его постановкой «Афазия» в Молодёжном театре. Тут было всё сразу: и тебе современность, и классика в виде страниц из романа Льва Толстого «Война и мир». А спектакль не получился, но продолжает идти на сцене Молодежки. Деньги потрачены на него немалые! Вот и «отбивают», как нынче принято говорить. А по сути, отбивают у молодёжи интерес к театру в его высоком смысле.

Обращение к классике лёгким не бывает. Сегодня не принято соблюдать сюжет. Свобода слова режиссёрами воспринимается превратно, порождая недоспектакли, понятные одному режиссёру.

В Молодёжном театре когда-то ставили Владимир Рогульченко и Константин Демидов. Они сегодня часто бывают в Краснодаре, но ставят в небольших частных театрах. Работает ещё и Геннадий Николаев. Его спектакль «Мартышка» по произведению нашего кубанского автора Владимира Рунова идёт иногда на сцене Краснодарского академического театра драмы. Правда, всё реже. Ему тоже, кажется, не очень-то здесь рады. Недавно я посмотрела удивительно тонкий спектакль «Возвышенное и земное» по одной из Маленьких трагедий А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери» в постановке Владимира Рогульченко. Со своим отношением, в пластически сложном, изысканном рисунке, приправленном живой музыкой, трепетала давняя история, в которой было много театральности, стильности, молодости. Там были боль и сострадание к обоим персонажам. Говорят, ставит и Демидов, что несколько лет назад произвёл большое впечатление своими постановками «Событие» и «Гедда Габлер» в Молодёжном театре.

За этими режиссёрами чувствовался всегда уровень, они не были намерены уступать.

Нынешние уступят, кажется, всё что угодно. Жаль, что сцены кубанских театров, финансируемых из бюджета, в последний год заполонили сплошь экспериментаторы от искусства. Ставили бы они свои «шедевры» в частных театрах, так полбеды! Как-то забылось, что театры существуют на серьёзные дотации со стороны государства,  и в тяжёлые для театров ковидные годы налогоплательщик своим рублём их поддерживал, когда залы простаивали. А значит, они обязаны считаться со вкусами и запросами зрителей, учитывать государственную политику нынешнего времени. Ну и вечный вопрос обывателя: «Кто всё это позволяет, и с кого спрашивать?»

Елена Петрова, театровед

Фото Юрия Корчагина