Долгое эхо

В экспозицию вошли 60 живописных произведений: символические и жанровые композиции, созданные за последние 30 лет его творческой деятельности. Выставка посвящена 75-летнему юбилею мастера. Выставка работает по адресу Коммунаров, 58

Александр Викторович Шевель – выходец из старинного казачьего рода. Он родился 17 сентября 1948 года в станице Брюховецкой. В 1969 году окончил Краснодарское художественное училище, работал в средней школе преподавателем рисования, затем 25 лет в Художественных мастерских отдела культуры Брюховецкого района. Член Союза художников РФ с 1992 года. Первую картину «Старая фотография» (1981 г.) представил на Краснодарской краевой выставке Молодёжного объединения Союза художников РСФСР. С тех пор и началась его творческая деятельность: участие в выставках и работе в Доме творчества Союза художников РФ в Горячем Ключе.

Александр Шевель – не только живописец и график, он ещё и писатель, и поэт, член Союза журналистов, автор нескольких поэтических и прозаических сборников о земляках-кубанцах и о работе над росписями итальянских соборов («Итальянский дневник»). Он внучатый племянник атамана станицы Брюховецкой, который в 1918 году вместе с казаками-станичниками спасал регалии Кубанского казачьего войска. Он также создатель герба и флага Брюховецкого района.

В первые годы своего творческого пути, как многие молодые авторы, Александр Шевель искал свой язык, который позволил бы ему наиболее полно выразить себя, свою индивидуальность. Одной из самых первых картин, представленных на выставке, является «Старая фотография» (1981. Холст, масло). В ней молодой художник уже стремится отойти от реалистического языка и повествовательности. Он создаёт динамическую композицию, в которой соединяет прошлое, настоящее и будущее, молодость и зрелость. Погрудное изображенное немолодого мужчины с фотографией в руках и женское лицо автор помещает справа внизу. И пластически, и по цвету и тону они противопоставлены образу мальчика с гитарой, показанного слева вверху. Уже в этой работе происходит формирование эстетических принципов Шевеля, когда он в бытовом мотиве создаёт ощущение недосказанности, условности и чего-то иного, принадлежащего миру символов и аллегорий.

Диалог женского и мужского – один из самых распространённых мотивов художника. Бытовое, даже ироническое, уже в ранних работах превращается в метафору («Суббота». 1992. Холст, масло). Рай и ад, верх и низ, земное и небесное объединяются на холсте, на котором почти исчезает перспектива, и подчёркивается плоскость, что превращает картину в декоративный «ковёр». Совершенно простую историю (женщина развешивает бельё, а мужчина подходит к ней сзади, причём явно с эротическими намерениями), автор трактует как сюжет, в котором лирика трансформируется в мистерию.

Уже в 1990-е годы Шевель достаточно быстро отказался от тематических картин, наполненных бытовым содержанием. Он открыл для себя творчество русских художников-символистов начала ХХ века. И это направление – неосимволизм – стало ведущим в его станковой живописи. Это позволило заниматься чистой живописью, отставляя сюжет на второй план. В этом чувствуется влияние музыки, особенно джаза, позволяющего заниматься импровизацией. Художник использовал законы синестезии – единства цвета и музыки – и на этом пути смог выразить главный свой творческий и философский принцип: жизнь – это счастье, это праздник.

По своему темпераменту, полноте жизненных сил Шевель – художник мажорный, южный, кубанский. Его интересуют люди, его современники и односельчане, а также реальные и мифологические персонажи всемирной истории и культуры. Но он всегда готов увидеть в них их высшее, небесное.

В основе картин – житейские притчи, пословицы и поговорки, библейские и евангельские сюжеты. Причём название приходит после того, как работа написана. А в процессе её создания главным является сама живопись, пастозная манера, позволяющая подчеркнуть материальность фактуры, выразительность линий с их нервными вибрациями; и при этом работы достаточно уравновешенные, гармоничные. Сказывается влияние космических сил. По гороскопу Шевель – дева, знак, стремящийся к единству противоположностей. Художественная система кубанского мастера уходит корнями в раннюю христианскую культуру, которая отдавала приоритет духовному над материальным. Но языческие культы не были забыты, и всё время вступали в противоборство.

В окружающем мире художник ищет образы, расположенные между небом и землей («Люди и ангелы». 2023. Холст, масло. «Архангел». 2023. Холст, масло). Эта амбивалентность присутствует и в поэтических строках Шевеля. Например, вот строки из стихотворения «Двойственность»:

Тёмные миры, таинственные знаки,

Смутный звук архангельской трубы.

Чёрные, кривые зодиаки

Означают двойственность судьбы.

Я замечу, но не расшифрую,

Я пойму, но вам не объясню:

Первую любовь или вторую,

Как отмычку, к счастью, применю.                      

В замешательстве забот пустого толка,

В суматохе хмурых лиц и дней,

Двойственности меткая двустволка

Вздрогнет у виска души моей.

И раздастся горловое пенье,

Свист и клёкот белых райских птиц,

Ввысь взметнётся первое мгновенье,

А второе – резко рухнет ниц.

Александр Шевель мыслит на холсте, а не только создаёт чувственные, корпусные мазки, из которых возникает декоративный ковёр с фигурами – тенями то ли забытых предков, то ли античных или библейских персонажей. Он использует приём далевого образа, возникшего ещё в эпоху французского импрессионизма. Издали смотришь и видишь красоту цветных всполохов, подходишь близко и видишь, как персонажи медленно оживают и начинают сами вглядываться в глаза зрителей. А иногда образы стремятся раствориться в линиях и пятнах («Амазонки». 2023. Холст, масло). Он часто использует христианскую символику, которую любили и символисты Серебряного века. Женские образы часто повторяют иконографию Богоматери («Материнство». 2023. Холст, масло), плоды земли и цветы трактуются условно, как вселенские знаки.

Картина «Сети» (2023. Холст, масло) – одно из характерных для амбивалентной эстетики художника. Она – наиболее неоднозначная для понимания. При первом восприятии кажется, что здесь главное – это юмор. Обнажённая женщина «поймала в сети» нескольких мужчин, протягивающих к ней руки с мольбой о спасении. Картина композиционно лишена глубины, всё действо происходит на плоскости, что отсылает нас к стенной росписи или иконе. Женский образ на голубом фоне представляется таким своеобразным ангелом, тем более что крылья у него имеются. Какие души (изображённые внизу в оранжево-кровавом аду, рядом с фигурой адской нечисти) поймал этот ангел? Грешные или праведные? Эту мысль автор отдаёт на суд зрителя.

Картина «Грешник» (1996. Холст, масло) стала той красной линией, за которой жизнь и творчество Шевеля резко изменилось. Не думая тогда о религиозной жизни и церковной росписи, он создал сложную композицию, пластически близкую фреске. Используя принцип монтажа, соединил на одном холсте разновременные события. И в результате появилась история его жизни, в которой были и сомнения, и любовь, и Бог-отец, и мать, и любимая женщина, и сосуд с художественными кистями, и чаша (может быть, Грааль), и рыба – символ Христа. Картина действительно была программным произведением, даже если он этого и не осознавал.

Друг Александра Викторовича отправился в Италию, чтобы попытаться там вылечить свою онкобольную жену, и взял на всякий случай фотографию картины «Грешник». Фотография попала на глаза настоятелю собора Девы Марии в пригороде Болоньи – городке Кальдерино, и он попросил Шевеля приехать:

– Денег мы много не можем заплатить, но проживание, питание и экскурсионные поездки для вас и жены мы обеспечим.

А надо сказать, что это был 1997 год, очередной экономический кризис, революция, безденежье. И тут такой подарок судьбы!

Сорокадевятилетний живописец решил рискнуть, хотя работа и не представляла для него большого материального интереса. Позже в своей книге «Итальянский дневник» он вспоминал:

– Страх перед неизвестностью и первые разочарования за границей беспокоили мою воспалённую фантазию.

Проворочавшись до четырёх утра, я окончательно проснулся, вспомнив, что в кармане моей дорожной куртки лежит обратный билет до Москвы.

Это очень обрадовало, ведь уже восьмого июня можно было бы спокойно улететь домой.

Но, рванувшись, душа заныла.

– Что ж тебя держит? – ехидно спросила она. – Ах, ты хотел расписать храм на родине Рафаэля, так в нашей станице тоже строится красивая новая церковь и можно расписать её. Тоже святое дело.

В то время на Кубани, да и в целом в России, акрил (акрилика – по-итальянски) ещё не был знаком. Вместе с настоятелем они поехали в магазин товаров для живописи и рисования, который потряс обилием и разнообразием красок и других художественных материалов. Выбор остановили на акриле, а не на традиционной для этого дела темпере.

– Триста лет гарантии, – сказал продавец.

Первый месяц ушел на создание эскизов. Потом священник уехал на месяц. А перед этим сказал:

– Ничего. Если не получится, поедешь домой.

Среди пожеланий Дона Марино было сказано:

– Ты свободен. Ты сам себя должен выразить. Барокко мне не нужно. Если бы хотелось барокко, то позвал бы студентов Болонской академии.

– И какая музыка должна звучать в этом храме, – спросил художник, – Бах?

– Нет. Джаз.

Задача была ясна, а главное – близка его сердцу. И Александр остался один в пустом храме, построенном после войны, в 1954 году, в котором никогда не было никаких росписей. Утром смотритель открывал ему дверь, вечером выпускал. В обед приходила женщина, приносила еду. Стены были загрунтованы. И в какой-то миг Александр отбросил эскизы и углём прямо на стене начал рисовать сцены будущих росписей. За двадцать дней предварительная работа была закончена:

– Распишу. Я авантюрист. Риск – благородное дело. Чего бояться. Плакаты в сельском клубе рисовал: «Слава КПСС». Настоятель храма в меня верит. А ведь он сам художник и преподавал искусство. Я импровизатор, так и буду работать.

Иконографию и сверхзадачу определил Дон Марино:

– Душа и Любовь должны стать основной идеей этого произведения, – вдохновенно объяснял мне священник, стоя у большой загрунтованной стены. – Вверху ты изобразишь центуриона, копьём пронзающего сердце распятого Иисуса, ниже – Тайную вечерю, а здесь, в углу – картины из притч о Блудном сыне и Добром самаритянине.

Всё это было знакомо и близко. Читал Новый Завет на русском, старался прочувствовать драматизм евангельских событий. Одна арка закончена, потом вторая. Линейно сделано. Одна линия от земли идёт в крест. Художник импровизировал. Когда импровизируешь, искусство живое. Под куполом изображено Сотворение мира. В центральной арке – Богоматерь. В боковой – Распятие, Благовещенье, Святой Дух. Во время работы друг погиб. Одну из сцен (Крещение) посвятил ему. Встреча Девы Марии с воскресшим Христом – такой сцены не было никогда. По Евангелию Христа первой встречала Мария Магдалина. Ужин у Симона, встреча с Магдалиной. Она слезами вытирает ему ноги, плачет (почти как Сонечка Мармеладова). Симон говорит:

– Что ты тут привечаешь блудницу?

– Нет. Только она и может так любить.

Это его проповедь: надо жить, надо любить, надо радоваться. Человек из церкви должен уйти с радостью, умиротворённым. Когда писал, то думал, что за ним – Россия:

Если надо, упрусь в своей правоте и никому не уступлю.

Лучше –  порадуюсь свободе!

Теперь для меня не будет школы, не будет техники, не будет авторитетов.

С этого дня, я пишу и радуюсь.

Первая реакция настоятеля была такая:

– Браво, Алессандро! Тут до тебя приезжал Френсис Бекон, бухой совсем. Предлагал расписать храм. Я отказал. Ему только рестораны за жратву расписывать.

Два года длилась роспись. Высота храма была 16 метров, объём росписей по площади – 750 метров. По окончании работы приехала комиссия, местные жители собрались, кардинал освятил роспись. Пришли все, кто участвовал в работе, каждый по-своему: мастера, кто доски прибивал, плотники, повариха, что еду готовила, трактористы, которые меняли полы. Эти люди давали художнику энергию.

С 1997 года в течение 8 лет Александр Шевель занимался монументальной росписью в соборах Италии и Сан-Марино. Расписал и отреставрировал всего 8 церквей и светских зданий. В пригороде Болоньи, в Кальдерино, местное туристическое агентство открыло новый маршрут с названием «Храм с русским сердцем».

Работа на родине Леонардо да Винчи, Рафаэля, Боттичелли и Микеланджело дала новый импульс для дальнейшей деятельности в качестве живописца-станковиста. 280 картин осталось в Италии, они были проданы или подарены новым итальянским друзьям.

В поисках большого стиля в церковных росписях Шевель сочетал традиции представителей «сурового стиля» 1960-х с его монументальным языком, русский символизм начала ХХ века. Подобно великому бунтарю в монументальном искусстве Хосе Давиду Альфаро Сикейросу, кубанский мастер перестал делать наброски, эскизы, он весь отдавался джазовым мелодиям, звучащим в сердце. Музыка сама окружала его. Стоило только искать родственные созвучия. Это были и православные песнопения, и Луи Амстронг, которого во время службы исполнял детский негритянский хор, и авторские песни Высоцкого и Носкова, и классические оперные арии, которые он услышал на одной итальянской свадьбе, и псалмы Давида. Иногда он включал музыку во время работы, которая продолжалась весь световой день, мог не есть и не спать. Не удивительно, что дружеские отношения завязались у него с Мартином Брайеном – органистом и руководителем Лондонского государственного хора, который говорил только по-английски, а Шевель по-русски и по-итальянски, который выучил за 8 лет. И они понимали друга друга.

Помимо росписей в церкви и созданием картин в технике живописи, в Италии продолжилось и литературное творчество. Сюжеты стихов в значительной степени повторяют и мотивы церковных росписей и являются продолжением его диалога с художественным наследием эпохи Возрождения. В стихотворении «Моя ностальгия» он рассказывает о своей работе над росписями в соборе:

Раскинулись посёлки и поля,

Леса, дороги, реки и равнины.

Родная для художников земля:

Италия, святые Апеннины!

Далёкой колокольни льётся звон

От церкви, что стоит на плоской горке.

И ветерки летят со всех сторон,

И на губах печали привкус горький.

Я в церкви той сюжеты написал

Акриликой, как Господа судили,

Как нёс он крест и сколько раз упал,

И как его тогда не пощадили.

Стою я молча, а потом уйду –

Меня ждут к завтраку друзья из Кальдерино:

Луиджи, Карин, Паоло-чудак,

И батюшка, красавчик Дон Марино.

Проведя 8 лет в Италии, Александр Шевель начал чувствовать родство современной южно-российской живописной школы и итальянской классической традиции. Именно такое его качество, как стремление к гармонии и приоритет духовного над материальным, привлекло внимание настоятеля собора Девы Марии, который отдал ему предпочтение перед всемирно известным английским экспрессионистом Фрэнсисом Бэконом.

В свои уже почти 75 лет Александр Шевель верен себе. Вернувшись на Родину, он продолжает творить. Созданные им символические образы рождены на земле кубанской (это мужчины и женщины, семья, дары южной земли, мифология и древняя история), но они на картинах мастера продолжают превращаться в музыку.

 Член АИС Татьяна Соколинская