Это всё

- Съезжу к ребятам в Зеленчук. Я им «День пограничника» поручил сделать. У них там погранзаставы поближе, – говорю я Нине Шилоносовой.

Её корпункт в ауле Хабез тоже не так уж далеко от границы. Но в Зеленчукской, наиболее русской станице Карачаево-Черкессии, живут семьи пограничников. В Хабезе Нина на весь большой аул – одна русская. Она руководит корпунктом. У неё человек пятнадцать учеников. В Зеленчукской -  Саша Орлов. У него всего четыре человека. В Черкесске – талантливый местный парень Иналь Гашоков и пяток собранных по школам учителей, решившихся попробовать себя  в новом  деле  телевизионной журналистике. Я всем этим процессом руковожу, летая на раздолбанном УАЗике от корпункта к корпункту. Всё это называется «Народное телевидение «Республика»»,  мы выходим в эфир вечером каждого дня. Репортажи, интервью, телеочерки, репортажи. Завоёвываем телезрителя, отвоёвывая его у официальной пропагандистской машины местного ВГТРК.

Нина молчит. Хоть мы делаем одно дело, негласное соревнование между корпунктами существует.  Я любил ездить в Зеленчукскую. Помещения корпункта у них не было. Автоматически штабом был большой дом главного редактора, местной журналистки Веры. В нём жил и их временный наставник наш Саша Орлов. Здесь  собирали планёрки, там же они и монтировали свои сюжеты.

Любил туда к ним приезжать! Все планёрки и учебная работа и даже мои начальственные втыки происходили за накрытым столом, всегда очень обильным и вкусным. Хоть семья хозяев была русская, в ней чувствовалось влияние традиций Северного Кавказа. Кроме Веры за столом женщин больше не было. Накрывала, подкладывала добавку, зорко ухаживала за каждым сотрудником сестра Веры, недавняя выпускница школы Наташа. Тихая мышка, незаметно скользящая за спинами гостей. В базарный день  слова от неё не услышишь.

На одной такой «планёрке» я и поручил им сделать материал о пограничниках.

– Заставы у вас более-менее рядом. Съездите, подснимите там об  их нелёгкой работе,  - поручил я и мысленно загрустил.  Материалы из Зеленчукской особым креативом не отличались. Всё, как штамповка совковая,  всё «как надо». Если это День медицинского работника, то вот тебе, пожалуйста,  песня «Люди в белых халатах». В  день «Последнего звонка»  я ожидаемо слушал «Когда уйдешь со школьного двора». Грустно смотрел интервью с вопросами Веры, на которые даже любой зеленчукский первоклассник уже знает ответы.

Саша Орлов сначала сам взялся ломать этот железобетон мышления, но вместе со мной понял, что это бесполезно. Вера была уже в  бальзаковском возрасте и окончательно сформирована просмотром ЦТ.

- Езжай, конечно. На обратном пути кассету завезёшь. Я тогда машину посылать не буду, – посочувствовала моему настроению предупредительная Нина.

По дороге в Зеленчукскую мы попали «в пробку». Как раз с горных лугов в Хабез нам навстречу возвращались бесчисленные стада коров и коз. На наши автомобильные сигналы они чихали с высоты окружающих гор, достойно, бережно и гордо неся между ног вёдра свежего молока. Потеряли полчаса. Возле Зеленчукской ситуация повторилась, только теперь нам пришлось уныло смотреть уже на коровьи зады. Времени на ужин не оставалось, а только на то, чтоб схватить кассету и рвануть обратно в Хабез, где Нина собирала всё в кучу.  Готовую передачу отвозили на передающую станцию строго по времени.

Так что сложный бутерброд, собранный из ингредиентов  трёх корпунктов смотрел я  уже в Черкесске. Черкесский корпункт сработал хорошо, как всегда, Хабез – тоже. Зеленчук начал с заставки «Сегодня День пограничника». Красно-противная надпись на фоне бойца, смотрящего в бинокль, пограничного столба и заснеженных гор. С какой-то поздравительной открытки. Я загрустил.

Опа! Это что?! Абсолютно неожидаемое! Песня ДДТ «Это всё». Да ещё и не прерывается каким-нибудь дежурным  интервью с начальником погранзаставы. Потрясающие кадры! Горы. Застава. Боец стрижёт ручной машинкой своего приятеля. Кони на зелёном лугу. Рододендроны. Горы. Капельки тающего ледника, собирающиеся в ручеёк.  В затишке ручья отражаются снежные пики гор. Прямо в отражение  плюхается ведро, которое боец несёт в затопленную баню.  Бойцы смеются над причёской постриженного ручной машинкой молодого пограничника. Офицер, посмеиваясь, следит за отдыхающими бойцами с крыльца своего штаба. Группа поваров лепит пельмени. Вскользь стенгазета «С днем пограничника!». Крупно морды коней, пьющих из ручья. Отфыркиваются, брызгами окропив объектив.  Боец гладит парадную форму. Боже мой! Да кто ж тебя там увидит-то, нарядный ты наш! Горы?!  Вместе с темпоритмом песни Шевчука, темп смены кадров ускоряется. Озабоченное лицо командира. С гор спускается конный наряд. Фрагмент доклада. Распряженные кони катаются спинами на траве. Усталый боец умывается. Какой-то шутник выливает ему на спину ведро ледяной воды. Брызги опять попадают на объектив. Откуда у него  силы берутся,  бегает за шутником с целью догнать и засунуть в реку. Брызги… Горы… Бойцы с командиром колдуют над картой. Очередной наряд запрягает свежих лошадей и уходит на свой маршрут. Горы. Горы. Горы…  Подбор кадров не самый свеже-креативный, но  с песней Шевчука воспринимается, как воспоминания седого пограничника о своей службе. Запоминается ведь только хорошее. Светлое.

Я сижу с раскрытым ртом и чуть не плачу. Бегаю по студии, как оглоушенный  и ору: « Какая молодец Вера!  А ведь может!» От неуемной энергии звоню шефу:

 – Ну, ты видел?!

– Да, обалдеть!

 – Очень прошу! Ей это очень нужно,  найди денег на премию!

– Без разговоров! Будет премия!

 – У-ра-а-а!

Звонит Нина из Хабеза:

 – Ну, и…?

 – Нина, я охренел!

 – Я тоже! Веру прорвало!

 – Звонил шефу, даст премию!

– О! Это в тему! Хорошо бы вообще еженедельно вручать премии за лучшие работы на неделе!  Отдельно операторам и редакторам.

 – Точно! Поговорю с начальством!

Вечером следующего дня проводим  традиционный пятничный «Большой Хурал». Так я  назвал когда-то  первую общую для корпунктов планёрку. Ученики приняли это выражение, как жаргонную лексику работников ТВ,  и по - другому уже наш общий сбор не называли.

На «Большом Хурале» я с искренним восхищением выразил свою благодарность приехавшей из Зеленчука в одиночестве Вере. Вручил премию. Но заметил, что она рада слишком скромно и,  как-то потупившись.

На следующий день выяснилось, что в день съёмок пограничников Вера приболела, и за неё на заставу напросилась поехать её младшая сестра - «серая мышка» Наташа. Оператор мне потом рассказал, что она его  объективом тыкала, что снимать, да как.  Сама устанавливала точки, бегала по заставе со штативом, как угорелая:  « Я в мыле был, как те лошади, ей Богу! И на монтаже вдруг в подложку Шевчука ставит! Я не понял. Потом, монтируем, смотрю, что-то такое выходит  классное: - Нужно  бы, как-то, Наташу привлекать, как вы думаете? Нам у неё ещё учиться и учиться,  чесслово! Поговорите там, с кем надо, а?   

Вера из редакторов потом ушла. Не смогла. Пыталась, тянулась, притворялась, искала, но не смогла.  Уж больно разительными были по форме и содержанию репортажи сестёр.

Сергей Кащеев