Казалось бы, ну что может быть проще, чем поставить в академическом театре великую пьесу Пьера Огюстена Карона де Бомарше «Безумный день, или женитьба Фигаро»?
880
Казалось бы, ну что может быть проще, чем поставить в академическом театре великую пьесу Пьера Огюстена Карона де Бомарше "Безумный день, или женитьба Фигаро"?
Возьмите текст, изучите внимательно все репризы, придумайте шаловливый ход, что проистекает из самого текста, короче, сделайте все, как написано, – и дело пойдет на лад. Тут даже режиссер не нужен. Классическая труппа обходилась без посредства этой фигуры. Пьеса хороша сама по себе. Ан нет. Краснодарский театр драмы не мог идти простыми путями. Они ему, видимо, давно не интересны. Хочется снова покуролесить, повыкрутасничать.
Однако новаторство режиссера Дмитрия Петруни не знало границ. Оно зашло так далеко, что раздражение начала испытывать уже сама труппа. Большая ее часть осталась почему-то без работы. Как результат – на сцене много незнакомых лиц. Откуда они взялись – понять невозможно. Нет бы, порадоваться свежим, новым, молодым артистам. Но вот артисты ли они? И что же, снова критикам что-то не так? Но, похоже, в день сдачи, что состоялась 26 марта, в канун международного дня театра, в положении рассерженных ценителей искусства оказался весь зал. А там-то как раз знакомых лиц было много. Получилось что-то странное: в зале все свои, на сцене – полно чужих. И они производят унылое впечатление. Сюзанна Юлии Гребенник выглядит, как незадачливая абитуриентка театрального вуза, куда она, скорее всего, не поступит. Незнакома лично мне и ужасающе вульгарная Фаншетта Арины Савельевой. И совсем уж грустное зрелище являет собой Керубино Руслана Копылова.
Но, конечно, все ждали появления самого Фигаро. Артист Михаил Дубровский уже не первый сезон в театре, но успехи его пока остаются невыдающимися. Был чрезвычайно беспомощный Костик в "Покровских воротах", еще пара невнятных работ. Из достоинств здесь можно отметить только высокий рост, но это ли критерий, благодаря которому попадают в актеры? Стоять с алебардой и выносить подносы – одно дело, а играть величайшую роль классического репертуара – дело совсем другое. Она в любом случае не для начинающих. Фигаро не обязательно должен быть юн. Он уже умудрен жизненным опытом. Но и не стар. Есть история про то, как первый исполнитель роли Фигаро в "Севильском цирюльнике" ждал "Женитьбы" более десяти лет. Французский король Людовик XVI ее попросту запретил. Ну, невзлюбил он этот сюжет. И было за что. А когда спектакль был наконец разрешен к постановке, актер, осознав, что его время ушло, сам отказался от роли Фигаро и торжественно передал ее более молодому собрату.
В наши времена о таком благородстве мечтать не приходится, и поэтому вялый, блеклый, лишенный обаяния молодой мужчина как-то неинтересно слоняется по сцене, теряя симпатию аудитории. Знакомые тексты звучат натужно. Эффект узнавания – один из самых ярких в театре. Бывает зрители, особенно такие, как в тот день, в каком-то едином порыве ждут, как на сей раз прозвучит ожидаемый текст. Они авансом готовы любить этот театр и этот спектакль. И любить они будут в благодарность за то, что их погрузили в этот контекст. Но горе спектаклю, если он не оправдает надежды. Исчезли, растворились без следа его достоинства, что не исчерпываются сюжетом. Как тут не вспомнить слова пушкинского Моцарта: "Как мысли черные к тебе придут, раскупори шампанского бутылку иль перечти "Женитьбы Фигаро". То есть Пушкин очень внятно нам предлагает средства от депрессии. Ну, взяли, ну, перечли – и что. Не знаю, у кого как, а у меня депрессия пошла по нарастающей. И я была в этом ощущении не одинока. Моя коллега, сидевшая рядом, страдала и охала от неуемной тоски. Кто-то спросит: "А чего же вы сидели до конца? Кто вас, вообще, звал?" Это правда, не звали. Но знаете ли, профессия у нас такая.
Можно было бы поискать и что-то хорошее. Например, интересна работа художника Дмитрия Разумова. Он в программке числится просто – художник, из чего я делаю вывод, что он и постановщик, и за костюмы отвечает, и за грим и за постиж (парики и прически). Если сценография впечатляет, здесь много фееричности, масштабных перестановок, то костюмы вызывают череду вопросов: здесь крестьяне, слуги одеты так же, как аристократы. А про что тогда сюжет? Ведь главный его смысл в борьбе низшего сословия за свое право на достойную жизнь. То есть вся суть как раз в том, что они, эти сословия, не равны. Стоит ли напоминать, что пьеса считается предвестницей Великой французской революции. Обратимся к исходному событию. Девушка из народа не может выйти замуж без того, чтобы не стать в первую брачную ночь добычей феодала. Ничего себе, веселая комедия положений. Бомарше преднамеренно сочинял драму, может быть, первую успешную в своем роде. До него такого жанра попросту не существовало. Здесь же режиссер как будто всего этого не знает. Может, поэтому финальный монолог Фигаро, который скорее похож на манифест простого человека против социальной дискриминации, в спектакле и не получился. С этим великим монологом вообще происходит бог весть что. Читает его Фигаро, но только вначале, потом его читают трое других персонажей, снова Фигаро. Не проще было бы в данном случае его взять и вымарать.
А о чем, собственно, спектакль? Немолодая Розина Олеси Богдановой
(по пьесе ей лет 20 - 22) льнет к молодому пажу Керубино. Нет, мы помним, что в следующей части трилогии, в пьесе "Преступная мать", Розина окажется матерью взрослого сына, который появился в результате ее все-таки состоявшейся связи с Керубино. Но здесь перед нами не грядущий любовник, а маленький некрасивый, неприятный персонаж. Поверить, что женщина, даже очень неразборчивая, может таким увлечься, не просто сложно, а невозможно. Он похож на мышонка, загнанного в угол умными и распутными кошками. В спектакле Керубино раздет настолько, что мы в состоянии оценить непрезентабельность его тщедушной фактуры, его буквально загоняют в прозрачный треугольный шкаф. Мы можем наблюдать за его метаниями во всех подробностях. О какой влюбленности во всех женщин сразу здесь может идти речь? Тут бы несчастному подумать о том, как выжить.
В какую-то иную сторону уводит нас и жуткий грим. Да, в XVIII веке мужчины, не говоря уже про женщин, любили подкрашивать лица, губы, но здесь что-то иное. Музей восковых фигур мадам Тюссо приходит на ум, когда видишь чудовищную маску смерти вместо лица у Марселины в исполнении заслуженной артистки России Татьяны Коряковой. От старух не отстают молодые. Не остается в стороне и сам Фигаро, в то время как Розина и Сюзанна выглядят более - менее по-человечески. Они что, имеют природное естество, а он нет. Так герой ли он тогда, или такое же ничтожество, как и все остальные? Глубокими мыслями пьеса и так совсем не обижена. Зачем же все усложнять и заставлять нас разгадывать бесконечные шарады.
На этом, мягко говоря, невеселом фоне совершеннейшую радость вызвали появления артистов старой школы, или, попросту говоря, профессионалов. Речь заслуженного артиста России Сергея Калинского или Владимира Подоляка звучала внятно, оценки их были верны, им хотелось внимать. С их появлением как бы начинался вдруг спектакль. У молодых с речью было настолько скверно, что их с трудом могли расслышать дальше пятого ряда. И вообще они играли Бомарше по как бы Чехову, поворачивались к залу спиной, общались друг с другом так камерно, что казалось, они сооружают перед нами четвертую стену. Ее существование в театре вообще весьма проблематично. Есть только "как бы четвертая стена". Возникает вопрос: а знают ли они в принципе, что они на сцене и как себя там следует вести? Может, этого не знает и режиссер? Он как будто бы забыл, что в классическом театре существует система амплуа. Сюзанна – субретка, т.е. бойкая служанка, а ее почему-то играет артистка, которой лучше бы попытать себя на поприще инженю.
Короче, от "Безумного дня" нам досталась очередная безумная самонадеянность, лень (говорят, постановщик был редким гостем в эти месяцы в театре), неряшливая работа с артистами. Остается задаться одним вопросом, откуда берутся такие режиссеры, где их находят и кто советует театру приглашать их на постановку?
Елена ПЕТРОВА
Театровед
