Как же глупо…

Потом будут разбирать мою смерть в каких-нибудь методичках спасателей и туристов, и в них так и будет написано: «В результате необдуманных, глупых действий неопытных самодеятельных спелеологов». Глупо! Самонадеянно и по-пацаничьи нелепо. Умереть от истощения в пятидесяти метрах от поверхности земли, где возле костра на зелёной траве резвятся твои дети, колдует над шашлыком твой друг, наслаждается южным теплом февральского «окна» на юге твоя любимая жена. Не дожил, не допел, недолюбил, недописал.

Пещеру мы обнаружили вместе с экскаваторщиком Арменом и приехавшим вместе с нами в карьер водилой грузовика Михеем. Какой-то левый нелегальный карьер на отрогах хребта на выезде из Новомихайловского в сторону Туапсе. Хребет начинался прямо от моря, и на его побережье когда-то, ещё древними греками, была построена крепость Никопсия. А заканчивался как раз в распадке реки Ничепсуго, куда мы приехали за породой – наполнителем для чаши фундамента на строительстве лагеря «Олимпийский» во Всероссийском Детском Центре «Орлёнок». Тогда, правда, он ещё был «Всероссийским Детским Лагерем». Просто землёй заполнять подушку фундамента инженеры-строители не разрешили. Нужна была другая порода. Хотя бы мергель. Вот мы и приехали в этот несанкционированный карьер. Пещера открылась ковшом экскаватора. Легенды о том, что древние греки имели из своей крепости подземный ход в глубине хребта, в Новомихайловке не знали только новорождённые. И вот нашёлся этого легендарного хода выход!

Вот так я и подумал. Попросил Армена чуть сместить свой экскаватор, чтоб не закопать вход. Что он и сделал со своим спокойным армянским безразличием. Я забросал вход ветками, чтоб никто не догадался, и на следующий день был уже там. У входа.

Была суббота, выходной. Решили совместить приятное с приключением. Пришли утром к пещере вшестером. Новый друг из местных, Гена Бобринёв, сосед по общежитию, скалолаз Виктор и я с семьёй. Валя и дети. Женька и Сашка Кащеевы. Ещё «дошкольники». Пришли с замаринованным мясом в кастрюльке, шампурами, красным вином для популярного тогда грога.

Я облачился в штормовку, Виктор опытной рукой сделал мне обвязку на груди из стометровой бухты своего репшнура, и я вступил в пещеру Алладина. Впрочем «вступил» в глубину пещеры я только первые три метра. А дальше пришлось ползти. Лаз был вполне проходимый. Несырой, но хрупкий. Слоистый мергель сыпался иногда мне за шиворот. Пещера с уходом в глубину стала твердеть. Метрах в сорока в глубине я уже полз не на корячках, а по-пластунски, освещая себе дорогу налобным фонариком. Тут бы мне и остановиться. Но впереди маячила манящая тайна, и я пополз дальше. А ползти уже пришлось совсем в тесноте. У спелеологов это называется «шкуродёр».

Всё же в какой-то момент я себя заставил остановиться. Попятился назад. Но получилось это сделать не более чем на полметра. Края штормовки задрались и закупорили меня в бутылочном горлышке намертво. Вытянутые вперёд руки развернуть в сторону тела уже было невозможно. Я запаниковал и стал задыхаться от бешеного сердцебиения. Отчаянно побившись, как будто в плохом сне, который можно прервать, если сознательно заставишь себя проснуться, я затих.

Всё! Как же глупо всё это получилось!

Заставил себя успокоиться. Бьющееся сердце эхом уходило в глубь пещеры. Не знаю, сколько вот так пролежал. По дёрганью верёвки с «большой земли» догадался, что ребята стали волноваться. Кричать им было бесполезно. Я чуть слышал позади какие-то бубнящие крики. И потягивание репшнура. Чтобы их успокоить, методом червяка (вытягиваешься максимально вперёд, потом подтягиваешь всё оставшееся позади тело), пролез вперёд полметра. Наверху успокоились.

Внимательно осмотрел лаз впереди. Метрах в десяти от меня торчал с потолка какой-то каменный «зуб». Чтобы остановить сердцебиение, стал размышлять. Выкопать меня спасателям экскаваторами нереально. Надо мной огромная гора. Больше двух экскаваторов по бокам пещеры не поставить. Сверху побоятся придавить. На это уйдёт дней пятнадцать. Я без воды и еды. По длине репшнура, впрочем, можно определить моё подземное месторасположение. Но это только для надгробного памятника. Как глупо!

Ребята снова стали подёргивать репшнур. Попробовал снова назад – штормовка предательски задралась. Нет назад ходу, значит, нужно лезть вперёд. И я полез дальше. Точнее «потёк». Долез до «зуба». И стал его вытянутыми руками расшатывать. «Зуб» стоял мёртво. Тогда я стал его расковыривать по бокам. Осыпавшуюся при этом породу стал толкать вперёд. И, о чудо, «зуб» зашатался! Часов у меня не было. Сколько времени ушло на выковыривание куска породы, я не знаю. По подёргиванию репшнура я догадывался, что ребята наверху уже паникуют. Наконец «зуб» вывалился, освободив сверху выемку размером с футбольный мяч.

Как уж я умудрился поочерёдно впихивать в него кусочки своего тела, это только могут рассказать анатомы и мастера сборки кубика «Рубика». Моё «сложение-разложение» было уникальным. Это легко понять, если знать, что во время этого процесса я умудрился поцеловать собственную задницу. Провернувшейся рукой в сторону выхода, первое, что я сделал, это дёрнул за реп два раза, что у нас означало «Всё в порядке». Истерики наверху прекратились. Разворот продолжался ещё долго. Иногда приходилось выскабливать из мергеля сантиметры, то для непроходящего краюшка локтя, то коленки. Когда в очередной раз наверху запаниковали, я подтянул реп на себя на несколько метров. Мол, ползу дальше.

Вылез я из своей могилы уже днём. Опустошённый. Разбитый. Объяснил ребятам в пару слов свою глупость. Говорить ничего не хотелось. Они поняли и не приставали. Светило солнце. Было необыкновенно тепло. Дети бегали по травке. Валя бросилась подогревать уже давно остывший шашлык и грог. Горячее вино с «гвоздикой и с малиновым вареньем» было просто восхитительное!

Как прекрасен этот мир!
Не было меня в нём, как оказалось, всего-то четыре с половиной часа. Но это по земному времени. На самом деле я был там несколько лет.

Как глупо всё это могло закончиться!

Сергей Кащеев