Мир Бога и человека глазами Данте

С него начинается Ренессанс –высший взлет средневекового духа и одновременно его закат. А «Божественная комедия» – это его итог. Ни до, ни после никто столь детально не описал мироздание с его адом, чистилищем и раем. В те годы во Флоренции некоторые особо впечатлительные граждане обнюхивали плащ Данте, пытаясь учуять запах адской серы. А «Божественную комедию» считали документальным произведением.

Как ни странно, но гениальное творение возникло буквально на голом месте, посреди литературной пустыни. Да, на протяжении веков великие романы, поэмы, саги создавались по всей Европе – в Германии, Скандинавии, Испании, не говоря уже о Франции. Но только не в Италии. После величия античности почти на тысячу лет наступило затишье. И вдруг – Данте. Есть в этой загадке, правда, одно «но». Это была не просто Италия, это была Флоренция.

Население Флоренции в XIV-XV вв. насчитывало 75 тысяч человек. Сегодня – это уровень захолустного городка, какого-нибудь райцентра. И вот в этом «городишке» произошёл фантастический интеллектуальный взрыв, который не имеет никакого рационального объяснения. Как в Афинах двумя тысячелетиями ранее. Просто случилось чудо. Так иногда бывает. У его истоков, как это можно догадаться, стоял Данте.

А кроме него – Боккаччо, Петрарка, Джотто, Донателло, Брунеллески, Леон Альберти, Микеланджело, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Макиавелли, Америго Веспуччи (мореплаватель, именем которого назван Американский континент) и многие, многие другие. Каждый из них составил бы славу любой стране на веки вечные. А тут всё сразу, в одном городке. Как будто Бог внезапно одарил его своей Милостью. 

Данте и Беатриче

Создание «Божественной комедии» имеет свою долгую предысторию. Начинается она с… улыбки девушки. Да-да, той самой Биче Портинари, которую Данте назвал Беатриче, по-итальянски – блаженная (или «дающая блаженство»). Впервые они увиделись в церкви, когда им было по 9 лет. Прошло ещё 9 лет, и опять встреча. Мимолётная. Просто компания парней проходила мимо девушек. Просто встретились взгляды, несколько секунд… и всё. Но эти несколько секунд стали для Данте вечностью, потрясением. До того он много лет пытался познать жизнь: изучал историю, философию, теологию, потратил немало сил, добился больших успехов. Он хотел стать подлинно живым в этом постоянно изменяющемся мире. Это было трудно. Очень трудно. И вдруг цель была достигнута во мгновение ока, без сложных философских построений и даже вообще без размышлений. Одной лишь улыбкой.

Произошло чудо. Привычный мир порвался в клочья, изменился до неузнаваемости. Весь. Полностью. Каждая вещь. И не только мир. Изменилась сама жизнь. А ещё он вдруг ощутил сначала смутно, а затем всё более отчётливо, какую-то перемену в себе. Не сразу, но вскоре понял, что произошло. Он всем всё простил. Причём не на словах, а в сердце. Сбросил груз обид, почувствовал себя свободным и открытым миру. Это было сродни очищению от скверны.

Внезапно все достижения его, блестящего интеллектуала и уже известного, состоявшегося поэта, оказались прахом перед одной лишь мимолётной улыбкой, в которой отразился мир, мироздание и его душа. И по сей день благодаря гению Данте мы можем познакомиться с потрясающим и редчайшим феноменом – пробуждением души. Но это будет позже.

Увы, Беатриче через несколько лет после встречи умерла. В жизни они не обмолвились и словом, но для счастья хватило и взгляда, который подарил ему Бог. И вот её нет. Данте в смятении клянётся, что больше не напишет ни слова, пока не сможет сказать о женщинах то, что никто и никогда в мире не говорил. И он замолчал. Так умер известный флорентийский поэт Алигьери и родился дипломат, политический деятель, мыслитель. В последующие годы он ведёт переговоры с различными правителями и римским престолом, занимает важный пост во Флоренции, бежит из неё преследуемый политическими соперниками, и даже в 1302 году приговаривается к сожжению на костре – в общем, живет насыщенной жизнью делового человека. Хотя и изгнанника. Навечно.

Казалось, улыбка Беатриче, разорвавшая его сердце, забыта навсегда. Но нет. Он помнил о ней. Каждый день и миг. Все эти годы. И вот как-то вечером он взял бумагу, перо и записал: «Я понял! Я видел Бога… И не только. В Боге я увидел истину всей истории человечества. Я вернулся, чтобы рассказать ее вам». Когда это произошло? Как ни странно, мы знаем ответ на этот вопрос. На Пасху 1300 года. Данте скрупулёзно точно изобразил ту пасхальную неделю, вплоть до погоды, стоявшей в те дни. После праздника родились первые строки «Божественной комедии».

Минет вереница бесконечных лет, и в один прекрасный день миру будет явлено грандиозное произведение, равного которому средневековая Европа не знала. Пока, правда, только первая часть. За ней последует вторая, а третью – «Рай» – обнаружат в бумагах уже после смерти.

Он нашёл-таки, что сказать нового и о женщинах, и о другой части рода человеческого, а также о Создателе, мироздании и потустороннем мире. Он видел Бога, который подарил ему счастье Беатриче и который отнял её. И он написал эту великую книгу об исканиях с риском для жизни, о блуждании впотьмах и встречах с призраками, о человеческом подземелье, об утрате пути и порывах отчаяния. Об ужасах в сердце человека, падении в бездны, исполненные мраком и тоской. Но за тьмой и липкой топью зловещих подземных лабиринтов, он встретил звёзды – прекрасные таинства души, которые и сегодня для нас остаются невидимыми и невостребованными в течение всей жизни. Данте показал путь из Ада, из полного ничтожества, – состояния, в котором пребывает подавляющее большинство человечества, – к рождению подлинного человека во всей его блистательной красоте.

Поэма потрясла современников. Её слушали даже самые простые, в большинстве своём неграмотные, горожане. Чтобы никогда не расставаться с бессмертными строками, некоторые заучивали её наизусть. Наконец, спустя полвека после смерти Данте, летом 1373 года, граждане подали в мэрию петицию, в которой просили «организовать публичное, всенародное чтение поэмы… позаботиться о том, чтобы выбрать человека умелого и знающего…, чтобы он истолковал книгу, называемую в народе Эль-Данте, для того, чтобы нам избежать греха и для того, чтобы следовать добродетелям». Деньги на зарплату профессору-сказителю собирали всем миром. Мэрия пошла навстречу «пожеланиям трудящихся», и первым лектором стал гениальный Боккаччо. Он-то и дал произведению название «Божественная комедия». (Комедия – это не юмор и смех, как сейчас, а просто произведение с хорошим финалом, как у древних греков).  

Для разъяснения шедевра выбрали… стройплощадку. Но необычную. Это было будущее великое архитектурное творение, церковь Санта Мария-дель-Фьоре. Ещё без знаменитого купола Брунеллески, – тогда ещё такие не умели делать, – но уже с амвоном. Мимо него, прямо через церковь, проходила старая дорога на рынок. Люди по-прежнему шли по ней с гусями, курами, козами и прочей живностью, с мешками и сумками. Гогот, кудахтанье, возгласы… Но, завидя лектора, они останавливались и часами слушали чарующее повествование о божественных вещах, таких далеких, но вместе с тем таких близких. Их жизнь преображалась.

Интерес простых людей был вполне объясним. Ведь «Божественная комедия» – это не просто книга. Это настоящая инструкция о том, как выйти из «сумрачного леса», т. е., бессмысленности и обреченности существования человека, и обрести всю полноту и смысл жизни. «Я хочу вырвать живущих из состояния бедствия и привести к счастью», – напишет Данте мэру Вероны в ответ на его вопрос о смысле произведения. Эта задача не утратила своей актуальности и по сей день.

Загробный мир «Комедии»

Не стоит воспринимать этот удивительный, подчас мрачный и страшный загробный мир, всего лишь как фантазии автора о чём-то потустороннем. Нет. Этот мир – наша жизнь. Гений Данте позволил «вытащить» его наружу и представить в виде визуальных образов. В действительности ад в нас, мы носим его в себе. Ад – это не «тот свет». «Тот свет» – лишь воздаяние за превращение самой жизни в ад. Своими руками. Ад – это подлинное одиночество человека, отказавшегося от Творца и оставленного Им наедине со страстью, пороком; пригвожденным к своему собственному выбору, распятым на поверхности, боящимся всю жизнь взглянуть внутрь себя, ибо там – встреча с Творцом. Предпочел Ему свою грязь? Он тебя с ней и оставляет. А чтобы избавиться от своего зла, придётся пройти через Ад. Все девять кругов, да ещё семь кругов чистилища. Данте, ценой сверхусилий, полностью очищает от грязи свою собственную душу. Кошмарный путь, тяжелейший труд, но наградой за него служат звезды и «любовь, что движет Солнце и светила».

 

                                                                         ***                                             ***                                          ***

А начинается повествование с «сумрачного леса», в котором находится автор. На него обрушивается пустота жизни, до боли знакомая большинству современных людей. Как любой человек, он пытается поначалу уладить проблемы прямо и без изысков: отправляется на вершину холма, с которой видно восходящее Солнце, символ счастья. Задача вроде бы несложная. Но, увы. Ему преграждают путь последовательно рысь, лев и волчица. Это символы различных пороков. С рысью и львом он кое-как совладал, но не с волчицей (символ гордыни). Так что пришлось возвращаться обратно, во тьму леса, где все вещи неразличимы.

Почему именно волчицу «пройти» не удалось? Гордыня – важнейший среди смертных грехов, корень их – основа нашего «я». Она, как ненасытная волчица, отделяет нас от мира, создает иллюзию «отдельности», независимости, возводит вокруг нас стены. Так мы строим свою собственную тюрьму, начинаем воспринимать все вещи и всех людей только с точки зрения своей пользы. «В контексте оборудования», как скажет в ХХ веке один философ. Так исчезает сам мир…  

Внезапно за деревьями мелькнула чья-то тень. Обращаясь к ней, Данте восклицает: «Помилуй!». Тень, однако, оказывается покойником, причём, покойником знаменитым. Вергилием. Он послан Богом во спасение. Позже, в качестве проводников, Вергилия сменит святой Бернар и Беатриче, ведь для достижения цели необходимы наставники, которым мы целиком и полностью доверяем. А дальше разворачивается история милости. («Помилуй» в оригинале звучит как «Мизерере», что в дословном переводе означает «Яви свою милость»).

Вергилий говорит, что прямой дороги к счастью нет («жизнь не приемлет коротких дорог»), и предлагает воспользоваться единственным возможным маршрутом – через ад. Собственный ад. Пройти до конца, до Люцифера свои глубины, ужасаться самому себе, но не сдаваться и продолжать движение. Миновав центр Земли с самим Сатаной, ты не меняешь направление и продолжаешь погружаться, но на самом деле это уже восхождение, и ты постепенно приближаешься к выходу на поверхность, но с другой стороны планеты, а потом и устремляешься к звёздам, всё так же двигаясь по прямой.

Данте отмечает, что рассказанное им – чистая правда, подобные истории происходят с каждым человеком. У всех есть свой рай и ад, свой Вергилий, Бернар и своя Беатриче, у любого есть шанс, только им почти никто не пользуется. И даже не способен увидеть. Разгляди мы его, воспользуйся своим проводником, пусть им будет сам Данте, и жизнь наша совершенно изменится.  

Вот и ворота загробного мира. Над ними устрашающая надпись: «Входящие, оставьте упованья». «Я задрожал от любви и страха», – говорит Данте и робко пересекает роковую черту. Представление начинается.

Его взору предстаёт огромная площадь, битком набитая голыми людьми. Они мечутся и чешутся, истекая кровью и гноем, которые пожирают толстые белые черви, копошащиеся внизу. Так люди и после смерти продолжают кормить собою жизнь (т. е. червей).

Здесь собрались почти все. Заурядные ничтожества, не плохие и не хорошие. Обычные. Они представляют все слои общества. Есть и аристократы, и священники (включая пап, например, Целестина V), и даже ангелы. Последние невероятным образом умудрились сохранить нейтралитет в ходе эпической битвы Бога с Люцифером, посматривая издалека и ожидая, чья возьмёт.

Аналогично ведут люди, всю жизнь изображая из себя посторонних, так и не сделав выбор между добром и злом, Богом и Дьяволом. О таких в своём Откровении св. Иоанн говорит: «Ты не горячий и не холодный. Ты теплый. Господь таких не любит». С ним соглашается Данте, говоря: «Вовек не живший этот жалкий люд». И Вергилий тоже. Он даже от презрения смотрит на них искоса, промолвив: «Их память на Земле невоскресима. От них и суд, и милость отошли. Они не стоят слов, взгляни – и мимо». Т. е. советует не задерживаться здесь, не искать знакомых. Ведь эти люди совершили самый страшный грех, презрев дарованную свыше свободу.

Тут возникает вопрос. Разумеется, в раю этим покойникам делать нечего. Их отторгло небо, чтобы не запятнать своей красы. Но почему же они не попадают в ад? Почему от них отказалось подземелье? Ведь они не нужны даже Дьяволу. По двум причинам. Во-первых, и для ада надо иметь хотя бы злую волю, совершить пусть злой, но поступок. Увы, они не способны даже на зло. А во-вторых, их не пускают, «чтобы не возгордилась вина», т. е. настоящие мерзавцы и преступники, радуясь тому, что сейчас они мучаются наравне с этими ничтожествами, но так зато «хотя бы пожили». Тем самым их злодейская жизненная стратегия была бы оправдана.

У «никудышних» нет имён, да и лиц не видно. Они – никто, ведь прожили жизнь, даже не попытавшись стать людьми, отказались от жизни при жизни, живя «потихоньку». Они считают себя скромными, смиренными, жертвенными. Говорят, что жили так тихо и незаметно ради детей. Да ещё ради идеи. Неважно какой – толпа постоянно бегает за флагом, который мечется над головами. Данте его презрительно называет тряпкой, за которой по-прежнему следует «общество», находя в ней и смысл жизни, и политическую позицию, и «убеждения». Для Данте наличие убеждений – первый признак отсутствия ума.

Адский «предбанник» – это пародия на мнимую осмысленность, а на деле полную бессмыслицу жизни обывателей. Они провели свои земные дни умеренно, без излишеств, «как все», и не достойны даже ада. Сейчас они не могут ни умереть, ни жить. Как, собственно, и при жизни. Оттого и мучаются. Причём совершенно нестерпимо. Их крики намного громче, чем даже в аду.

При жизни они берегли свои слёзы и кровь, не зная ни сострадания, ни самопожертвования, и здесь их участь – кормить слезами и кровью червей. Всё равно больше они ни на что не годны. Для современных людей такие выводы звучат просто страшно…

А Ад кишит злодеями. Среди них есть даже отдельные «экземпляры», которые умудряются попасть в него ещё при жизни. Например, предатель-генуэзец Дориа или даже сам папа Бонифаций VIII (!). Их души низвергнулись в преисподнюю сразу после совершения злодейства, а в тело все­лился демон. Поэтому окружающим кажется, что они живы, поскольку «едят, пьют, спят и носят платья». Как говорит в «Откровении» св. Иоанн, «Знаю дела твои; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв».

Девять кругов жестокого, апокалиптического адского мира, впервые за всю историю христианства явленного потрясённому человечеству, наполнены эпическими картинами мучений грешников, среди которых, впрочем, Данте и Вергилий находят немало своих знакомых. Главной чертой этого адского пространства является его безысходность. Поэтому и нужно, входя, «оставить надежду». Прощения не будет.

Здесь нет времени, и, если льёт дождь, «холодный, ледяной», нет смысла спрашивать, когда он закончится. Он будет идти целую душераздирающую вечность. Именно лёд, а не огонь – настоящий символ ада. Он – сама стабильность, в нём ничего не появляется нового, всё скованно. В отличие от рая, который находится в вечном движении. 

Каждого человека в потустороннем мире ждёт даже не воздаяние, а, скорее, его собственный выбор. Люди сознательно отказываются от Творца, выбирают иное, по сути, Зло. В полной мере оно обрушивается на них в Аду.   Например, тираны тонут, захлёбываясь в кровавой реке. А на берегу сидят монстры – кентавры – и постреливают по ним, чтобы не расслаблялись. Это кровь, которую тиран лил без счёта в земной жизни. Паоло и Франческа кружатся в адском вихре. Но он закружил всё их естество ещё в грешной земной любви, и они оставили разум, предавшись вихрю страсти. Так что ад лишь раскрывает ту стихию, в которой ты уже жил.

Никто не свободен от греха, но всегда есть выбор и, даже в случае ошибки, – покаяние. Для таких людей существует возможность исправления, они попадают в Чистилище. Ад достаётся упорствующим во Зле. Любишь золото? Вот тебе целый воз драгоценного металла, но от него ты больше не избавишься. Постоянно гневаешься? Вот столь же горячее, раскаленное озеро, в котором люди яростно сражаются друг с другом. Жестокая справедливость, – каждый получает «по заслугам».

Одна за другой перед нами проходят картины горящего еретического города Дита, страшные фурии, гарпии и прочие исчадия преисподней. С каждым кругом мир становится всё холодней, всё уже, а тьма – гуще; постоянно растёт концентрация злобы и ненависти. В конце адской части маршрута перед путниками предстаёт страшное ледяное озеро Коцит и скованный им Дьявол. Он занят – пожирает предателей.

И всё-таки Ад, как и другие части «Божественной комедии», заканчивается возвышенно. В прямом и переносном смысле. Звездами. «И вот мы вышли вновь увидеть звезды».

Очищение от скверны

Но Данте появляется из адских глубин чёрным, закопченным, практически неузнаваемым. Это зло изуродовало его. Ибо если ты живешь рядом с ним, пусть даже противодействуя, пытаясь вести жизнь праведную, оно всё равно оставит на тебе неизгладимый отпечаток. Сегодня люди ещё менее способны противостоять Злу, буквально разлитому в обществе. Более того, его просто не замечают, признав нормой жизни!

Катон не желает пускать грязного путника, и Вергилий, собрав росу, умывает Данте, который плачет, стоя на коленях. Постепенно зло и следы ада смываются, из-под них проявляется человеческий лик. Тогда римский гений обвязывает голову своего флорентийского собрата тростником. Это растение – символ смирения, поскольку гнётся, но не ломается. Смирение после победы в ожесточенной битве со Злом. 

Здесь впервые Данте встречает Ангела и испытывает чувство счастья. Счастье – просто смотреть на него, счастье даже говорить о нем. Он называет Ангела Небесной, Божественной птицей. Да даже просто петь – счастье. В Чистилище вообще всё время поют. Хором. В отличие от Ада, наполненного лишь скрипами, стонами и проклятиями. Поют, радуясь каждой душе, покидающей чистилище в направлении Рая. Это сорадость – потрясающе редкое явление, почти не встречающееся в нашем мире.

Мы продолжаем следовать за автором по лабиринтам загробного мира. Всё больше понимая его истины, определяющие нашу жизнь, но сокрытые в суетливой лихорадке будней. Так мы видим, что всё хорошее, замечательное, наше обычное счастье, к которому все так стремятся, достигается (если достигается!) не благодаря сверхусилиям человека, а по милости. То, что ты считал своим по праву рождения, – не твое. Оно дано свыше. Поэтому твои «достижения» мало чего стоят. Они – лишь гордыня и игры разума.

Необходимо изменить ситуацию, и первым шагом должно стать признание собственной немощи и выход из «игры» повседневности. Для лицезрения Красоты. Чтобы её увидеть, необязательно разглядывать шедевры архитектуры или живописи. Любая вещь содержит в себе красоту, призыв и надежду.  Они каждый день обрушиваются на тебя, подобно водопаду. Восторг для тех, кто видит. Но у Красоты есть и ещё одна важная функция: она прекращает в твоей душе бесконечный процесс сравнения себя с другими, других между собой. Ты просто смотришь на неё и радуешься. Безусловно, без сравнений.

Почему так важно перестать сравнивать? Сравнение приводит к соревновательности, а соревновательность – основа насилия. Поэтому по всей Земле в явном или скрытом виде царит культ превосходства. Но соревнуются всегда за обладание каким-то благом. Мы стремимся к нему и боимся не успеть, опасаемся, что нас «обойдут».

Но в случае с благом небесным дело обстоит противоположным образом: чем больше людей получит его, тем его становится больше. Ибо свет воплощается в людях, и чем больше «светлых» людей, тем больше в мире света. Красота – высшее благо. Будучи причастным к нему, нет нужды стремиться к чему-то большему.

Но постичь красоту далеко не просто. Она очень требовательна, если ты её оставишь, то будешь несчастен. Обрести её и вместе с ней счастье, можно, только если пройти через свои предательства, ад, своё малодушие как согласие на всякие паллиативы, полумеры. Никакой толерантности! Если хочешь быть счастливым, спускайся прямиком в ад. А Ад – это созерцание зла. Если в раю всё разумно, то ад, напротив, – это отказ от ума, предательство рационального. Ад – это невозможность существования рассудка.

Сменить мир насилия миром красоты – важнейшая задача, и за минувшие 700 лет она стала ещё более актуальной. Ведь другого противоядия насилию, помимо красоты, нет. Необходимо лишь осознать невозможность, бесперспективность дальнейшего соревнования всех со всеми, т.е. следования обычным путём. Лишь тогда у нас появится шанс увидеть подлинную красоту и подлинную любовь. Разум, отказываясь от постоянного сравнения, тем самым избегает насилия. Данте показывает тупиковость такого пути и предлагает свою систему организации жизни, «новую рациональность», основанную на Красоте. 

Но чтобы открыть ей душу, необходимо преодолеть пороки – пройти семь кругов Чистилища, соответствующие семи смертным грехам человечества, за которыми следует Эдемский Сад, – преддверие Рая. В первых трёх – гордыня, зависть и гнев. Гордыня преодолевается зрением. Чтобы от неё излечиться, нужно научиться видеть красоту. Ты победишь, признав свою нищету. В основе этого признания – интенсивное созерцание красоты, которая повергает в ничтожество и прах все «понты» человеческие. Люди постепенно начинают понимать, что они живут не гордыней, а дарами.

От каждой души человеческой подъём всего на одну ступеньку требует таких усилий, что вызывает тектонические потрясения во всем Чистилище.  Буквально происходит землетрясение.

От зависти излечиваются путём зашивания глаз железной проволокой. Но это не наказание. Это подарок. Просто нужно на время ослепнуть, чтобы не сравнивать, а только слушать. Т. е. только что ты смотрел во все глаза, наслаждаясь красотой, и в этом было твоё лечение, а теперь для него же тебе надо ослепнуть и довольствоваться лишь слухом. Нужно меньше видеть, чтобы больше слушать. А слушают в этом круге только пение. Оно лечит. Так преодолевается зависть. В старые времена слепоту нередко рассматривали как дар. Отсюда – слепые певцы-сказители. Ведь главный мой враг – это сознание. А сознание – это зрение.

В следующем круге – круге гнева – глаза уже не зашиты, да они и не нужны, всё равно ничего не видно. Один лишь чад и дым. Единственный способ выжить – это доверять тому, что слышишь, что чувствуешь, доверять тому, кто рядом. Так преодолевается гнев. Буквально на ощупь. Т. е. сначала преодолеваем гордыню, смотря на красоту. Потом зависть – через вслушивание в пение. И наконец, гнев в полном затмении, на ощупь.

Мы, безумцы, – говорит Данте, – возомнили себя хозяевами своих желаний. В действительности они существуют помимо нашей воли и управляют нами. Поэтому нужно увидеть их корень, а для этого пристально вглядеться в себя. Самое ужасное – это замкнуться только на самом желании. Тогда можно свидетельствовать, что Нечистый одержал победу. Ведь мы, стремясь к достижению цели, т. е. удовлетворению желания, добровольно отрезаем себя от сущности, от мира божественного. Но, заполучив объект своего вожделения, мы моментально теряем к нему всякий интерес. Поскольку на очереди уже следующая цель, всё наше внимание уже переключилось на нее. И так всю жизнь. Бег в бесконечность с предопределённым и печальным финалом.

Увы, мы, люди, каждый день предаём Красоту, свою божественную сущность, и здесь появляется величайшая тайна, которая интересует Данте, – тайна Прощения. Ведь человек может совершить все возможные ошибки, фактически разрушить себя, и все равно встать на путь очищения. Он проходит через ад, как через темницу своих желаний, их кладбище, и впервые видит звезды. Т. е. он, несмотря на своё падение, не утрачивает способность прикоснуться к Всевышнему.

И это прикосновение, говорит Данте, мы можем пережить во встрече с человеком. Я переживаю Бога, если увижу в его взгляде божественность. Такое, конечно, происходит редко. Но иногда Другой, как звезда, сам приходит к нам. Просто светом. Просто взглядом. Просто счастьем.

При выходе путников из Чистилища звучит песнь «блаженны миротворцы». А итог подводит фраза: «Чист, и достоин посетить звезды».

Райский Космос

И вот наступает ключевой момент – встреча Данте и Беатриче. Но что это? Любимая не рада. Она холодна и смотрит почти враждебно. Она бросает Данте самый тяжёлый упрёк. В предательстве. После её смерти. Данте всё понимает, приходит в ужас и от безысходности начинает рыдать. Но удивительно, от охватившего его искреннего раскаяния он как бы выплакивает свой грех и постепенно становится способным смотреть на Солнце. Плача, он по пути к любимой переходит через реку забвения. Так что он не только выплакал свой последний грех, но и забыл о нем.

Едва ли не впервые в истории Данте помыслил Рай не как статичное блаженство и витание в эмпиреях, а как скорость, движение. Он с удивлением говорит Беатриче: «Мы очень быстро движемся!». Ещё бы, они уже летят, подобно ракете. Беатриче отвечает: «Конечно! Но мы так быстро движемся не по своей воле, а по своей природе. Ты прошёл чистилище и вновь стал тем, кем был изначально. А потому твоя изначальная природа сразу увлекла тебя к Богу. Это в природе вещей. Ты создан для звёзд и, когда ты вновь станешь самим собой, полетишь к ним, даже не задумываясь. Твоя натура потянет тебя к Нему».

Данте впервые в литературе описывает полёт в Космосе, Луну, планеты, позволяет увидеть, как удаляется Земля. Вместе с любимой он путешествует по кругам Рая, расположенным на разных уровнях Солнечной системы. Они парят в бесконечной Вселенной, но не в безжизненном холодном пространстве, а в безбрежном океане Красоты и Любви. Летят и летят мимо Марса, Венеры, Сатурна…

Поначалу Данте смотрит Беатриче в глаза и видит там неземной, божественный свет, её ответный взгляд полон Любви, отчего он теряет сознание, «забыв себя, поникнув взором». Этот взгляд и эта Любовь были выше человека, и он не смог выдержать их.

В полёте Беатриче смотрит на Бога, не может оторвать от него глаз и улыбается, Данте глядит и глядит на её улыбку, не может наглядеться, и они летят вместе. Этот полёт разгоняет такое чувство счастья, что не имеет смысла что-то понимать. И когда кажется, что оно дошло до предела, когда светлый восторг заполнил всё его существо, перелившись из него, как из переполненной чаши, вдали показался Свет, изначальный свет, из которого все родилось.

В конце концов, Беатриче превращается в чистый свет, подобно рождению сверхновой звезды. Ведь «Бог есть свет». А популярная поговорка тех времен гласила: «Через крест к свету». Она как нельзя лучше характеризует весь путь, целиком. В финале возлюбленная возносится к божественному лику, в котором Данте с восторгом и ужасом видит человеческое лицо.

После чего он возвращается домой и начинает писать свою поэму. Об очищении человека, восхождении его к Всевышнему через преодоление врожденных и приобретенных пороков. Поэму о мире, как мире добра и прощения, и мире зла, как отказа от прощения. О том, как ум через ад своего Эго находит путь к своему создателю и погружается в него. Это – цель жизни на земле, её суть.

Но с точки зрения практики обыденной жизни, нам нужно прийти к раю ещё и потому, что это единственное место, из которого можно смотреть на ад, не разрушая себя. Ад на земле неизбежен, и сосуществовать с ним без вреда для себя можно, только лишь увидев рай. Тогда мы сможем смотреть на ад, не становясь частью его. Если нет, то мы продолжим преспокойно жить и действовать в аду, не подозревая, что давно стали неотъемлемой его частью, закрыв себе путь к спасению. И всё же у нас есть надежда и проводник. Например, Данте, который указал Путь целым поколениям. Надо лишь его увидеть и понять. А наградой будет «Любовь, что движет звезды и Светило».