Мыланка

От тех давних, невозвратных, золотых времён, кажется, только и осталось, только и сохранилось, только и убереглось в душе это томительное чувство ожидания чего-то необыкновенного, какого-то необычного праздника. И пусть череда святочных праздников в абсолютной неизменности повторялась из года в год, каждый раз они воспринимались как нечто новое и неповторимое. Святки были поистине нестареющими праздниками в станице.

Может быть, это всё уже изжило себя, действительно является признаком «консерватизма», «отсталости», как нещадно навязывали нам сторонники «прогресса». Но только почему же тогда, когда мы отказались от всей этой красоты, нас преследуют постоянно одни беды и несчастья?.. Не потому ли, что с утратой обряда утрачивался некий внутренний, внешне неприметный порядок жизни, придающий ей смысл и значение.

Сначала, в Святой вечер, по улицам замелькают дети с белоснежными узелками, разнося «вэчерю» своим «крещеным батькам», то есть нареченным отцу-матери, бабушкам и вообще самым близким родственникам, какие ещё сохранились в станице. Наутро – Рождество. Выучены рождественские песни, подобраны напарники, с кем идти рождествовать, смастерена рождественская звезда – предмет заботы многих недель. Потом – колядки и щедровки. И в заключение – посевание или посыпание. Но среди этих святочных праздников и обрядов был один особенный, наиболее трепетно ожидаемый – Мыланка. Как говорили, «вождение Мыланки» происходило вечером, в день преподобной Мелании. 13 января (по новому стилю), в Васильев вечер, в щедрый вечер, накануне Васильева дня 14 января, коим, собственно, и заканчивались святочные гуляния, Святки.

Изо всех святочных обрядов это был наиболее серьёзный как по сложности и характеру обрядового действа, так и по составу участников. Ведь в нём принимали участие в основном взрослые молодые люди, даже женатые и замужние. Подбирались по голосам хорошо спетая группа в составе семи-восьми человек. Из них выбирались центральные персонажи обряда – Мыланка и Васылько, наиболее красивые девушка и парень. Ранее девушку старались подобрать и по имени, когда уже почти забытое имя – Мыланка – было распространённым. Иногда, если не находилось подходящего парубка, Васыльком обряжали одну из девушек, одевая её в мужскую одежду.

Мыланку одевали в традиционный обрядовый наряд – блузку или мужскую сорочку с вышитым орнаментом низом, манишкой и манжетами. Юбку завешивали льняным вышитым рушником, – передником, фартуком. Голову увенчивали венком из бумажных цветов, на который крепились разноцветные ленты, спадающие на плечи. Васылько тоже был в национальной вышитой рубахе, перевязан рушником, на шапке – цветок, наподобие свадебного. Был он обязательно с «ципком», то есть с железным посохом, увитым лентами и цветами.

Обрядовая группа набиралась, складывалась задолго до щедрого вечера, как говорили, «заздалыгоды». Молодые люди готовились к «вождению Мыланки» тщательно. Это было предметом их гордости, возможностью показать себя людям. Уже в ноябре начинали собираться на репетиции. Обыкновенно в станице заранее знали, у кого какая Мыланка будет, кто и как может спеть.

Были, конечно, и детские варианты обряда. Но в данном случае как бы не воспринимаемые всерьёз. Ждали «Мыланку» настоящую. Детский вариант тоже имел свою песню:

Мыланка ходыла,

Васыльку просыла:

– Васылько, мий тату,

Пусты мэнэ в хату.

Я жыто нэ жала,

Золотый хрэст дэржала,

Золоту кадыльныцю,

Надийтыся, люды,

До вас Хрыстос будэ.

Богу свичу ставты,

А нам калач дайтэ.

Святочный обряд «Мыланки», безусловно, восходит к древним верованиям. Об этом говорят персонажи обряда, проходившего накануне Васильева дня. Святой Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской считается покровителем свиней, и потому день 1/14 января считается «свиным праздником». И «кесарийский» поросёнок был главным угощением Васильева вечера. Позже, «закалывая кабана» именно к Святкам, станичники, уже не зная этого, точно следовали давней традиции.

День преподобной Мелании Римляныни, или, как ещё он назывался – Васильева коляда, был кануном Нового года или Васильева дня и связывался с изобилием. Может быть, так память удерживала воспоминание о реальной, необрядовой Мелании. Преподобная Мелания, жившая в Риме в V веке, продала своё имение, раздала деньги нищим, а сама ушла в монастырь, «для стяжания духовных богатств».

Мелания, на кубанском говоре произносится как Мылька. Отсюда Мыланка. Обряд «Мыланка» был, столь ожидаем, что связывался с рядом примет и поверий. К примеру, говорили, что если Васильева ночь звездиста, то лето будет ягодисто, то есть – урожайный год, хороший приплод овец и роение пчёл ожидаются.

О древнем народном происхождении праздника говорило и то, что «Мыланку» иногда водили с «Козой». «Козой» обряжали одного из участников обряда, одевая его в тулуп и маску. Или же делали чучело – маска козы крепилась на палке. Коза – символ плодородия и вместе с тем символ оборотничества. И всё это каким-то невероятным образом сочеталось с тем, что обряд, во всяком случае, по песнопению, был чисто христианским. Ещё в пятидесятые-шестидесятые годы в станице Старонижестеблиевской я помню, как водили Мыланку и с «Козой».

И вот всё готово к обряду. Тихий святочный вечер в станице. Все чутко вслушиваются в раннюю темноту. Всё ближе собачий лай, а потом и чавканье сапог по раскисшей от дождей улице. Подойдя ко двору, спрашивали: «Пустить Мыланку!?» или «Пустить мыланкувать!» Хозяева уже знали, кто и как может петь, и поступали по своему усмотрению. Но обычно приходу Мыланки были рады и не отказывали.

По приглашению хозяев вся ватага заходила в хату. Приветствовали хозяев и поздравляли с Новым годом. Становились лицом к образам и начинали петь. Потом шутили, показывали «Козу». Всё это пересыпалось прибаутками.

 Какова была песня? Вот одна из них, наиболее распространённая, которую я записал от Марии Григорьевны Беда и её сестры Веры Григорьевны Фоменко:

Шо й учора из вэчора

Пасла Мыланка два качора.

Вона пасла, загубыла,

Шукаючи, заблудыла.

Заблудыла в чистэ полэ,

Дэ Васылько плужком орэ.

А вин орэ, жыто сие,

А за ным у слид зэлэние.

Ты, Васылько, мий таточку,

Пусты мэнэ у хаточку,

Буду тэбэ шануваты,

Щей русу косу заплитаты.

Наша Мыланка нэ робоча,

На йий сорочка парубоча,

Наша Мыланка нэ лэныва,

З вэчёра й ложэчкэ помыла.

На камини ложкы мыла,

Тарилочку й ложку упустыла,

Билэнькый хвартух замочила.

Ой, повисэла на воротях.

Повий, витрэ буйнэсэнькый,

Высуши хвартух билэсэнькый.

Буду я тэбэ шануваты,

Щей русу косу заплитаты.

Щей русу косу заплитаты

И до цэрковкы провожаты.

Участников обряда щедро одаривали. Не только конфетами, пряниками, пирогами, но и деньгами. Один из гостей был с мешком, в который складывались подарки. Кроме него, и особенно если в обряде участвовали только девушки, приглашались парни для охраны Мыланки.

Но что примечательно и очень важно – вознаграждение для участников обряда «Мыланка» никогда не было главным. Основным для них всё-таки оставалось само участие в обряде, проявить свои певческие способности и показать их людям, соревнуясь, кстати, со своими ровесниками, тоже «водящими Мыланку».

Обряд «Мыланки» был очень красочным, эффектным, и не только внешне, но и по своему духовному содержанию. В зримых формах, в образах Мыланки и Васылька, в сопровождающей песне воплощалось идеальное жизненное представление о прекрасном, вековая нравственная мудрость человеческого общения.

Выходя из хаты, кто-нибудь мог пошутить, «нашкодыть», то есть, как бы заставить хозяев подольше помнить святочных гостей. К примеру, взять в сенцах тыкву – кабак, где они обычно хранились, и вынести один из них на улицу.

«Мыланка», а так называли и всю святочную группу, с шумом выходила на улицу и шла дальше, сопровождаемая собачьим лаем и чавканьем сапог по грязи. И уже где-то на другом конце улицы слышалось: «Пустить Мыланку!» А хозяева долго, до поздней ночи, вспоминают и обсуждают святочных гостей. Ведь это было такое значимое событие не только для самих участников обряда, но и для них.

Участники обряда, уставшие за этот долгий праздничный вечер, прежде чем расстаться и разойтись по родным хатам, споют уже прямо на улице. Их дружная, красивая песня взовьётся над притихшей ночной станицей, теряясь в бесконечном звёздном небе.

Пётр ТКАЧЕНКО

Ткаченко П.И. Где спит казацкая слава: станичные рассказы. По страницам кубанской культуры. («Для стяжания духовных богатств…». Святочный обряд «Мыланка» в кубанских станицах. Стр. 288 – 293). Москва: Пресс-Соло. 1995.

Ткаченко П.И. Кубанские обряды. (Святочный обряд «Мыланка». Стр. 81 – 88). Краснодар: Традиция, 2010.

Ткаченко П.И. Щедрый вечер, добрый вечер. Кубанские обряды. (Святочный обряд «Мыланка». Стр. 136 – 145). Краснодар: Традиция, 2019.

Фотография обряда «Мыланка» из архива автора. Во втором ряду – в центре Фоменко Вера Григорьевна.

На фото –  хранительница традиционной народной культуры Беда Мария Григорьевна (1924 – 1998 гг).

Материал к публикации подготовила Катерина Беда.