Национальная идея. Вектор художественных поисков

Во всем мире в деятельности музеев и даже частных галерей приоритет отдается местным художникам: в Америке – американским, во Франции – французским, в Германии – немецким. Логично, что на Кубани приоритетным направлением работы музейных организаций в области современного искусства должны быть выставки местных, региональных художников.

И задачи искусствоведов – творчество этих художников изучать, анализировать, пропагандировать различными способами: создание выставок, написание статей и книг, хранение, чтение лекций и т.п. Все эти задачи относятся исключительно к просветительской, а уж никак не коммерческой деятельности. Сейчас на Кубани сложилась уникальная региональная школа изобразительного искусства. Об этом, в частности, шла речь в апреле этого года в Российской Академии художеств на круглом столе, посвященном публикации научного сборника "Неофициальное искусство в СССР. 1950-1980-е года". Деятельность Краснодарского краевого выставочного зала, начиная с 1990 года, оказала огромное влияние на формирование этой школы. На краевых, городских, персональных (Евгений Цей, Граер Аракельян, Алексей Паршков, Валентин Папко и др.), групповых выставках ("Белый дракон", "Фасад", "Некто", "Зеленое солнце", "Северная, 510" и др.), в тематических проектах ("Учитель и ученики", "Дебют", "Виды и жанры изобразительного искусства") многочисленные в то время посетители имели возможность увидеть все разнообразие творческих поисков современных художников Кубани. Они создали столько, что на много десятилетий вперед есть чем заниматься исследователям творчества южно-российских авторов.

А задача работы художника гениально просто сформулирована Сальвадором Дали: "Художник – рисуй". А все остальное – от лукавого. Патриотизм творца не в его разговорах, а в его произведениях. Социокультурные идеи, которые иногда высказывают те или иные авторы, не всегда должны выходить за рамки их мастерских. Как известно, Карбюзье предлагал снести почти все здания в Москве, оставить только Кремль, Храм Василия Блаженного и несколько особняков эпохи ампира. Сходные идеи были и у русских футуристов.

У каждой эпохи – свои вандалы. В начале двадцатых годов великий русско-мордовский художник-символист Степан Эрьзя (Нефедов), выезжая в эмиграцию, оставил в Новороссийске значительную часть своего художественного наследия. В основном это были мраморные скульптуры, которые несколько десятилетий хранились в местном музее и не были повреждены даже во время войны. В 1960-е годы партийные органы обратились к новороссийским художникам – членам СХ РСФСР, с целью провести экспертизу творчества Эрзи. Те ответили, что Эрьзя – художник плохой и что его работы нужно уничтожить. После такой "экспертизы" скульптуры были вывезены на грузовике из музея и использовались местными "ваятелями" для своих нужд. Усилиями молодого тогда художника Сердюка чудом сохранилась лишь одна работа.

Деятельность сегодняшнего директора Краснодарского выставочного зала сродни деяниям этих варваров. Он уничтожил библиотеку выставочного зала и его архив докомпьютерного времени, изгнал тем или иным способом всех специалистов, причем, не только старых, но и молодых, только что окончивших искусствоведческие факультеты. Утечка мозгов из организации завершена. Люди с образованием – менеджер, НИКОГДА не изучавшие историю искусств, проводят экскурсии и даже пытаются читать лекции. Фонды не пополняются работами музейного уровня. Каталоги, созданные по целевым программам, на государственные деньги, сыреют в подвалах зала, а иногда на них течет вода. И это вместо того, чтобы раздать их по школам и библиотекам края, которые остро нуждаются в материалах по кубановедению. И вообще, реальным руководителем зала является в значительной степени даже не директор, а его заместитель – настоящий полковник артиллерии. И вот он и принимает многие решения. При прежнем руководителе, который доверял специалистам, сотрудники работали десятилетиями. Сейчас, как в последний час Апокалипсиса, смена кадров происходит ежеквартально.

Никакие идеи – ни религиозные, ни эстетические, ни финансовые – не могут быть поводом для уничтожения памятников культуры, архитектурных шедевров, картин, библиотек. После того, как забудутся приветственные слова, которые говорят художникам на открытии выставок и разойдутся картины по всему миру. Что-то должно остаться. Это что-то – тексты о выставках, опубликованные репродукции с картин. В этом смысл деятельности как научных сотрудников (которых уже нет), так и руководства зала.

Михайленко – художник своеобразный, со своим лицом. Но я не видела у него ни одной картины, в которой хотя бы в какой-то степени прозвучала бы любовь к Отечеству, России, Кубани, семье, женщине, своему дому. Конечно, художник имеет полное право быть космополитом и создавать свой американизированный вариант поп-арта для выражения личных сублимаций. Это его частное право.

Сколько бы лет ни прожили, к примеру, Александр Иванов, Брюллов, Гоголь, Достоевский, Тургенев за границей, но они работали для своей страны. А у Михайленко большинство названий картин – на английском. Какого зрителя он имеет в виду? Англоязычного? Михайленко живет, вроде, в России.

Наше дело, историков искусства, исследовать творчество того или иного автора без гнева и пристрастия. Но мы не только ученые. Если ты хочешь в своем деле добиться высоты, относись к нему со страстью (это Гегель!). И совсем невозможно без страсти относиться к своему дому, ребенку, городу, стране, языку (в данном случае – русскому).

Времена не выбирают, как известно. Мне как дважды профессиональному читателю – филологу и искусствоведу, для которого история и современность – это открытая книга, наблюдать за всеми безобразиями, которые происходят в области художественной жизни Кубани, положено бесстрастно. Наверное, так и было бы, если б это не была Моя Родина, ради которой я работала 25 лет за нищенскую зарплату.

Невесело и учащимся школ и вузов, которые практически перестали посещать выставки. В самые бедные 1990-е годы у пяти профессиональных искусствоведов в среднем было по две экскурсии в день. Причем, речь идет о групповых экскурсиях. Учащиеся, объединенные в группы, сейчас редкое явление в зале. Плачевно выглядит и внешний вид зала. Экспозиционное оборудование не соответствует даже образу сельского клуба. Различного рода хлам хранится непосредственно в экспозиционном зале, в то время как в подвале, где ему и место, расположена мастерская директора – художника.

Искусствоведение среди всех гуманитарных наук – самая трудная дисциплина. Слишком большой объем информации, слишком многое нужно уметь делать. Чтобы стать специалистом, помимо образования, нужны десятилетия работы. Неудивительно, что в зале сейчас научная работа над выставками вообще не ведется. Ведь чтобы ее, выставку, организовать, нужен год, два и более. Написание каталога, буклета, подготовка экспонатов требует много времени и сил. Последние годы выставки часто организовывались по принципу тяп-ляп. Есть пустое от коммерческих проектов место – вставляем персональную или групповую выставку художников, которые в свою очередь не успевают подготовиться. Даже о выставке, посвященной 70-летию Великой Отечественной войны, на сайте зала не было не то что аналитической статьи, но даже пресс-релиза.

Как говорили древние китайцы, чтоб Вам жить в эпоху перемен. Мы действительно переживаем интересные времена. На нашей памяти разрушилась последняя евразийская империя – СССР. Сегодняшний процесс собирания земель носит непростой характер. В этой исторической ситуации культура – это единственный ковчег, способный сохранить вид гомо сапиенс от обратной трансформации в обезьяну. На сегодняшний день значительная часть коллектива выставочного зала сильно способствует этой трансформации.

Член АИС, Почетный член Общероссийской общественной организации качественных средств массовой информации "Российский союз прессы"

Татьяна Соколинская