Переведи меня…

Очень хочется сразу сказать читателю, что я никакой не литератор. И тем более не историк литературы. Я пенсионер. Подрабатываю на стройке. Много лет проработал в море, на Курилах, Сахалине, Камчатке. Ставил спектакли в краснодарских театрах. Работал журналистом в «Орлёнке». Всё нормально.

Но ЭТОТ материал я пишу с особым чувством. Даже поэтому хочу сразу сказать: признаюсь в своей неисполненной мечте. …Вот, сейчас, немедленно признаюсь.

Я всю свою жизнь мечтал переводить стихи зарубежных поэтов. Мечта не может появиться просто так. Она у меня проявилась, когда я прочитал танка японского поэта Исикава Такубоку. Мне было 18, и я учился в сахалинской мореходке. Но всё моё мышление и восприятие поэзии перевернуло то, что я прочёл Такубоку в другом переводе. Другого переводчика. Это было уже совсем не то, чем я восхищался, но тоже по-своему интересно. Некоторые пятистишья отличались от первого прочтённого, «канонического», совершенно радикально! Я купил японские словари и стал разбираться. И даже работая бетонщиком 3 разряда в «Орлёнке», поехал в Москву, чтобы купить Такубоку на японском. Представьте, какими глазами смотрели на меня родственники моей жены, когда я им (бетонщик 3 разряда) сообщил о цели приезда. Они очень разочаровались в муже их родственницы! Когда я накупил литературы на японском, они стали со мной говорить медленно и по слогам. Дебил, он и в Африке дебил!   Но о переводчиках с японского мне хочется написать отдельно. Чуть позже. Заглядывайте в «Новую газету Кубани»!

Хотелось бы очень субъективно рассказать об очень вежливых, талантливых людях, которые сумели наступить на горло собственных амбиций и подарить нам другой мир. Мир Шекспира и Сервантеса, Гарсиа Лорки и Расула Гамзатова, Бо Дзю И и Бёрнса. Всё же скажу, что великое стихотворение Расула Гамзатова «Журавли» перевёл с аварского поэт Наум Гребиков. Как и все стихи дагестанского поэта. Мы ведь никогда бы не узнали, что он там писал… А вот Наума Гребикова никто и не знает. «Летит, летит по небу клин усталый…» И даже заголовок этого материала тоже переведён на русский с украинского. «Переведи меня через Майдан» написал в восьмидесятых журналист Виталий Коротич. Перевела на русский Юнна Мориц. Среди самых высших переводчиков я бы назвал Самуила Яковлевича Маршака! Он Гений среди переводчиков! Кстати, с 1919 года творчески работал в Екатеринодаре. Жил на перекрёстке Гоголя и Янковского. (Там сейчас 4 поликлиника). А создал Театр (в здании сегодняшнего Театра Армии, направо от парка Жукова). Там он поставил с голодными беспризорниками спектакль «Кошкин дом»). У нас в Краснодаре вообще нет упоминания, что здесь жил и работал Маршак. Зато есть улица убийцы и террориста Каляева. Только не думайте, что Маршак – просто детский писатель, поэт! В это время рулили Сергей Михалков, Корней Чуковский, Агния Барто. Уже до войны были детские журналы «Мурзилка», «Ёж», Чиж». Там блистали своими парадоксами Хармс, Введенский. Маршак стал переводить. Сам гений, стал переводить гениев. Для того чтобы понять, каково ЭТО, думать за гения, не стать нескромно МАРШАКОМ в своём умении, а скромной строчкой на титульной второй страничке «перевод С. Маршака».   Вот английский текст 90 сонета Шекспира. Догадываюсь, что не все мои читатели его прочтут. Наш школьный английский далёк от возможности наслаждаться языком классика… Привожу пример перевода трёх замечательных переводчиков:

Шекспир в оригинале

Then hate me when thou wilt, if ever, now

Now while the world is bent my deeds to cross,

Join with the spite of Fortune, make me bow,

And do not drop in for an after-loss.

Ah do not, when my heart has scaped this sorrow,

Come in the rearward of a conquered woe;

Give not a windy night a rainy morrow,

To linger out a purposed overthrow.

If thou wilt leave me*, do not leave me last,

When other petty griefs have done their spite,

But in the onset come; so shall I taste

At first the very worst of Fortune's might;

And other strains of woe, which now seem woe,

Compared with loss of thee, will not seem so.

Sonnet 90 by William Shakespeare

 

Перевод Модеста Чайковского:

Коль хочешь быть врагом мне - будь им ныне,

Когда гоним я роком и людьми.

Примкни скорей к враждебной мне судьбине,

Но медленной отравой не томи!

Когда душа печали сбросит гнет,

О, не буди подавленную муку!

За бурей вслед пусть дождик не идет...

Не замедляй решенную разлуку,

Покинь, - но не последним, умоляю,

За меньшими печалями вослед,

Нет, сразу порази! Тогда познаю

Тягчайшую из выпавших мне бед.

И горе, что считаю ныне горем,

Покажется мне каплей рядом с морем!

 

Перевод Александра Финкеля:

Что ж, ненавидь, коль хочешь! Но сейчас,

Сейчас, когда грозит мне злобой небо.

Согни меня, с судьбой объединясь,

Но лишь бы твой удар последним не был.

Ах, если сердцем я осилю зло,

Ему немедля ты явись на смену.

Чтобы за бурной ночью не пришло

С дождями утро, - доверши измену

И уходи! Но только не тогда,

Когда все беды наигрались мною.

Уйди сейчас, чтоб первая беда

Была страшней всех посланных судьбою.

И после жесточайшей из утрат

Другие легче станут во сто крат.

 

А теперь Маршака:

Уж если ты разлюбишь - так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.

Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,

Не наноси удара из засады.

Пусть бурная не разрешится ночь

Дождливым утром - утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда -

Твоей любви лишиться навсегда!

Я понимаю, что вам третий вариант ближе. Его Пугачёва спела. Он привычнее. Роднее. Но как же замечательны переводы Чайковского и Финкеля! Они индивидуальны! В них спрятан ПЕРЕВОДЧИК!!! Маршак прятал себя, свой индивидуум, он искал Автора. Его переводы Бёрнса вообще сделали из шотландского поэта БОЛЬШЕ, чем он из себя действительно представлял. Во всяком случае, для русскоязычных читателей. Интересно, что Бёрнса переводил ещё и Заболоцкий. Поэт-одессит занимался переводами всерьёз. Это его мы читаем, когда говорим о «Слове о полку Игореве». Кроме него, никто не решился. Но как же неинтересно он перевёл Бёрнса! Тут Маршак заочно положил его на лопатки! И даже великий Пастернак, когда попал в опалу, не издаваясь в СССР того времени, занимался, подрабатывая в одном из издательств. Переводил Шекспира. Я предупредил, что пишу очень субъективно! Не удались великому его переводы. Все театры ставят спектакли других переводчиков. Так много хотелось рассказать. Но может получиться длинно и скучно. Лучше ещё потом расскажу. Этакий сериал сделаю. До встречи!  

Сергей Кащеев