Сенсационные находки

Немцы устроили в Краснодаре выставку работ местных художников

История Кубани, намного более запутанная и сложная, чем кажется на первый взгляд, таит в себе еще немало загадок. Даже порой внешне невинная, не таящая особых неожиданностей сфера, как, например, художественное искусство на Кубани,  может вдруг обернуться сложной, а порой и трагической историей.

Одну из таких закрытых страниц в истории кубанской культуры приоткрыли недавно в художественном музее имени Коваленко во время составления музейного каталога, который бы упорядочил и перечислил бы все двенадцать с лишним тысяч единиц хранения, находящиеся ныне в главном художественном музее края. Каталог издается несколькими томами: первый том включает зарубежную живопись, второй – русское искусство 16-19 веков, третий – искусство первой трети двадцатого века (дореволюционные и первые послереволюционные годы), четвертый том – работы соцреализма (30-80-е), ну и так далее. Вот  в ходе работы над четвертым томом и выяснились интересные и неоднозначные подробности в истории кубанского художественного искусства во время одного из самых трагичных периодов в истории нашего города – фашистской оккупации.

–Когда перед  оставлением города эвакуировали экспонаты из музея, вывезти удалось не все, – рассказывает заведующий отделом научно-образовательной и просветительной работы музея Иван Ващенко, – там, кстати, были не только местные кубанские экспонаты, но и, например коллекция Айвазовского, панорама Севастополя и другие работы, вывезенные из Крыма. Все это вывозили буквально последним эшелоном, был выделен специальный вагон. Тем не менее, несмотря на в целом оперативную организацию эвакуации, около шестисот экспонатов осталось в музее. Что-то растащили мародеры еще до прихода немцев, что-то погибло в огне, но в целом большинство экспонатов оказалось у немцев. Оккупанты проводили на Кубани свою политику сотрудничества с местным населением, что затрагивало и культурную сферу. В рамках этой политики немецкое командование и решило организовать художественную выставку, где были  представлены работы и кубанских художников, по тем или иным причинам оставшихся в городе.

Предложение было из тех, отказ от которого мог возыметь самые трагичные последствия для живописцев, поэтому выставка состоялась, заняв весь первый этаж музея. В нее вошли работы достаточно заметных художников по кубанским меркам, таких, как Яков Гарбуз, театральный художник, педагог. В начале 1900-х он годов обучался в школе живописи и рисования Е.И. Посполитаки в Екатеринодаре, позже преподавал рисование в Александровском реальном училище. После революции работал в отделе народного образования Кубано-Черноморской республики, преподавал в Кубанском художественном техникуме. О его работе по оформлению декораций к спектаклям Краснодарского театра для детей и юношества упоминал, например, Самуил Яковлевич Маршак. Однако во время оккупации он ушел с немцами на Запад, где следы его и теряются.

–После освобождения города многие из участников той выставки подверглись тем или иным репрессиям, – рассказывает Иван Ващенко, –  кроме Гарбуза, нам пока известно имя только одного из художников, принявших в ней участие, это Николай Шариков, выпускник Высшего художественного училища при Императорской академии художеств в Петербурге. На Кубани более двадцати лет преподавал в Краснодарском художественном училище, став одним из тех мастеров, что задавали настоящий высокий уровень местной художественной культуре.

Издававшаяся немцами на русском языке газета «Кубань» посвятила выставке несколько публикаций, в одной из которых отмечалось, что у большинства художников видна художественная культура и хорошая школа. «Живописным языком, понятным широкой публике, обладает художник Шариков: по мнению многих зрителей, его «Лунная соната» звучит музыкально», – говорилось в ней. Для самого Шарикова «нахождение на оккупированной территории» впоследствии обернулось тем, что он в «административном порядке» был отстранен от преподавательской работы, а затем и вовсе уволен из училища. Однако, тем не менее, к нему продолжали тайком ходить ученики «на дом». Сам художник, очевидно, также немало тяготился фактом своего пребывания в оккупации и невольным участием в пропагандистских «культурных мероприятиях» немцев, и своим ученикам предпочитал говорить, что в 1941—1944 годах он жил в блокадном Ленинграде.

После оставления немцами Краснодара многие музейные экспонаты, в том числе и представленные на выставке,  были вывезены за границу. Ныне их судьба неизвестна. О том, делало ли руководство музея попытки заявить на официальном уровне  о необходимости переговоров с правительством Германии о возврате культурных ценностей на родину, нам не известно.

Денис ШУЛЬГАТЫЙ

Портрет "Якоб Гарбуз"