Рецензия

Детский театр

Не благодаря, а вопреки

Когда-то в Екатеринодаре – Краснодаре на сломе эпох был создан первый в России театр для детей. Пропустили мы несколько лет назад столетний юбилей. Традиция, казалось бы, угасла. Но нет. Снова сцена, а на ней дети, играющие в театр в посёлке Лазаревском, что входит в состав Большого Сочи.

Недавно мне довелось здесь побывать на премьере спектакля Камерного театра и детской студии «Игра». Сказка Вильгельма Гауфа «Карлик Нос» – одна из самых популярных историй на театре. И режиссёр-постановщик Лариса Торженсмех взялась именно за её воплощение. Написанная в эпоху романтизма, она несёт в себе что-то от эпохи Просвещения.

«Музыкальная сказка о становлении человека» – таков жанр спектакля. Но как, в каких формах рассказать о духовном поиске юного героя?

Вот маленький мальчик пересекается со взрослым парнем. Они соприкасаются руками и убегают вспять. Это маленький Якоб встретился с самим собой, но взрослым. Тема двойника, встречи с ним – одна из основных в романтизме. Ничто не предвещает беды, небо ясно, но Якоб-малыш должен исчезнуть и возродиться вновь. Уже другим. Они снова встретятся и поменяются местами в доме колдуньи Травознаи. Два исполнителя, Маргарита Тен и Мэргэн Аюшеев, делают эту историю более чем занимательной. Здесь уже есть волшебство и душа. Она и в оформлении спектакля: свет, костюмы, декорации – всё к месту, всё в помощь юным артистам. Здесь и городская площадь, и яркий образ толпы, и пестрота костюмов. Задача вовлечения больших масс детей в общее действие выполнена на пять с плюсом. В глубине – то ли алтарь, с манящим светом, то ли орган. Где-то сбоку – окошки домов. Создаётся романтический мир Средневековья, где течёт такая пёстрая и разнообразная жизнь. В спектакле появляется и сказочник, сочинитель истории, который то вовлечён в действие, то рассматривает его со стороны. В спектакле два состава: Михаил Беляев и Антон Павлов решают свои задачи по-разному. Михаил земной, реалистичный, более вовлечённый в происходящее, в то время как Антон, своей утончённостью вносит в действие поэтическую ноту.

Здесь много музыки. Проза перетекает в поэзию, речь – в вокал. Хор, состоящий из горожан, что всё время в действии, как бы комментирует происходящее. Наверное, труднее всего было донести идею, суть которой сводится к тому, что надо быть добрым, способным на поступок, готовым справиться с любыми обстоятельствами. Спектакль в конечном итоге обрёл цельность. К тому же он понравился зрителю и идёт в Лазаревском на протяжении полутора месяцев с большим успехом. Какая будет у него судьба? К сожалению, нет у нас интереса со стороны культурного руководства к частным театрам. Вроде бы все хотят, чтоб у нас это было, а на деле никому не нужно, кроме создателей. К счастью, их немало. Татьяна Хачатрян (вокал), Татьяна Телюк (актёрское мастерство), Валерий Посаднов (свет) и дорогие сердцу родители, изготовители масок и костюмов. Но вряд ли они покинут ближний круг, в числе которого свой зритель. И он всё идет и идёт на премьеру. Я рада, что и мне довелось окунуться в это сообщество, пообщаться с режиссёром, педагогами, детьми, которые так живо откликаются на всё, что приходит извне.

Может быть, так и надо, чтобы театр был вещью в себе и жил для себя самого? Тогда он настоящий, не ожидающий премий и наград, живущий по чести и совести. Тогда бог ему поможет.

Елена ПЕТРОВА
театровед

Театры Кубани

Заметки театрального критика о последних премьерах

Некоторые оптимисты из числа театральных людей убеждают, что театр – искусство вечное. Оно, умирая, может возродиться вновь, как по волшебству. Не так уж и давно состоялись интересные, полноценные премьеры. В Новом театре кукол взялись за «Метаморфозы» Овидия, в Молодёжном – за Гофмана. Здесь поставили одну из лучших его сказок «Крошка Цахес». И тот, и другой спектакль могли бы претендовать на авангардное решение.

Тема авангарда – одна из самых болезненных в нашем городе. Уж очень много на этом пути было неудач. Может быть, мы просто старомодны? Но вот и режиссёр-постановщик спектакля «Цахес» Артём Устинов вроде бы рискнул отметиться в области новых форм, и у него спектакль получился!

Условные декорации и костюмы радуют глаз. Воздушные, полупрозрачные, но в то же время строгие (классическое сочетание белого и чёрного) отдалённо намекают на первую половину XIX века. Гофман как бы перетекает в Кафку, в атмосферу его недописанного романа «Замок». При этом власть являлась во плоти.

Алексей Суханов предстаёт в образе князя Пафнутия Великого. Ах, эти маленькие европейские государства! Они были так милы, очаровательны в своих почти шутейных интригах, что так лихо описаны в «Записках кота Мура» того же Эрнеста Теодора. И зачем Бисмарк их всех объединил? Не было бы двух мировых войн.

Мир, представленный утонченным и забавным Пафнутием, с его роскошными париками, пышными одеждами, кажется почти кукольным. И действительно, появись этот спектакль в театре кукол, это никого бы не удивило. То ли король играет свиту, то ли свита короля… Он слишком жеманен, хотя является носителем идей эпохи Просвещения, над которыми Гофман откровенно потешается. Делает он это, будучи представителем другого, альтернативного направления духовной жизни – романтизма. Они ещё не знали, что в истории они сыграют весьма важную роль. Но роль самого Пафнутия сыграна со свойственной актёру тонкостью, изысканностью. У мастеров принято не всё досказывать, и не всё доигрывать.

А вот и Цахес – Циннобер. Гофмановский урод здесь не имеет лица. Вместо него маска, как у героя фильма ужасов, с волосами в виде пружин. И этому чудовищу по силам подчинить себе этот мирок. В исполнении двух актёров Ульяны Запольских и Александра Киселёва Цахес – то маленькая, извивающаяся гадина, кусучая, тупая тварь, что и говорить-то толком не может, то авантажная, взросшая, вскормленная бездарным обществом фигура, нависающая над всем этим мирком, готовая его раздавить. Конечно, есть и сыроватость.

Мало у нас талантливых, высокопрофессиональных травести. В спектакле многие мужские роли играют актрисы. Кто-то ойкнул, но сразу предупредим: травестийность в природе театра. Не путайте с трансгендерностью. Просто амплуа это –  одно из самых сложных. Нашим актрисам здесь есть над чем поработать. Ульяна Запольских постаралась, и ей удалось. Её очаровательная внешность подчас не помогала, а мешала. Здесь благодаря режиссёру и художнику Ованесу Айрапетяну этот «недостаток» был устранён. Уродство персонажа стало красотой, пластичностью, стилем.

В спектакле россыпь хороших актёрских работ. Фея Розабельверде в исполнении Людмилы Дорошевой – прекрасное существо из прошлой жизни, что творит ужасное. Месть не приводит к добру. Она порождает Цахеса. Интересен их дуэт с волшебником Проспером Альпанусом в исполнении Евгения Парафилова. Они думают по-разному, но едины в своей сказочности, отстранённости от земной жизни. И зачем им лезть в дела людей, таких приземлённых, и таких падких на уродства? Что за этой слабостью стоит, непонятно, но это задача для психологов.

Игра формой тоже суть театра. Но как это сделать талантливо и современно. Это более всего успешно может быть в театре кукол, особом виде искусства, где символом может стать что угодно: зонтик, коробка из-под обуви, даже персонаж без лица. Так случилось в спектакле «Метаморфозы» Нового театра. Как бы много мы ни знали о древних мифах, в них всегда найдётся что-то новое. В данном случае за основу взято одноимённое произведение Публия Овидия Назона, жившего в эпоху наивысшего расцвета Рима. Где-то на его окраинах рождается Христос, а в Риме правит Октавиан Август. Это будет одно из самых успешных правлений за всю историю человечества.

Римские авторы преклонялись перед греческой цивилизацией, изучая, анализируя созданные ею мифы. Перед нами проходит череда историй. Фаэтон, Нарцисс, Приам и Фисба, Феб и Левкотоя – над этими сюжетами очень творчески поработала команда талантливых постановщиков: режиссёр Александр Янушкевич, художник Татьяна Нерсисян, композитор Андрей Евдокимов и постановщик пластических сцен Степан Баннов. Особой благодарности заслуживает автор инсценировки Алёна Иванюшенко. Совсем не просто взять текст, написанный две тысячи лет назад, и перенести его в наше «сегодня» и «сейчас». И вдруг, внимая древнему тягучему гекзаметру, ты понимаешь, что уже живёшь не здесь, а там. Собственно театр для этого, как мне кажется, и существует, чтобы переносить нас в иные времена.

И мы оказываемся приблизительно в мире Элевсинских мистерий. Они ещё тогда существовали (исчезли с приходом христианства, увы), и не исключено, что Овидий, как и Эсхил, Софокл, Аристотель, бывал там. Кто-то скажет, что это очень мудрёно, но мне это видится огромной удачей театра попытаться заглянуть в далёкое прошлое и протянуть этот мост над бездной. На том спектакле, где присутствовала я, зал был полон и всё принимал, и понимал. Ещё недавно Новый театр казался существующим где-то на отшибе, напротив рынка. Сегодня уже ощущается, что он в состоянии притянуть к себе педагогов и студентов находящегося всего в нескольких остановках университета. Когда-то Шекспир писал свои пьесы для сошедших на берег корсаров, но постепенно его стали посещать студенты Оксфорда и Кембриджа. И его театр шагнул в другую сторону.

Трудно пересказывать мистериальное действо: его нужно видеть. Но, поверьте, это завораживает. Перед нами четыре персонажа, четыре бога, четыре архетипа. Протагонист – Александр Гилязетдинов за сценой вещает нам историю про век золотой, серебряный, медный и, наконец, железный. Как четыре элемента, четыре стороны света и т. д. Магия чисел. Они преображаются. А потом миром первичного хаоса начинает править кукла, та самая, что была найдена в песке древнего амфитеатра. У неё есть анатомия, но она безлика. С ней можно делать всё, что угодно. Что авторы спектакля и сделали. В некотором смысле они отправляют зрителя в своеобразный космос. Не в современном смысле слова, а метафизическом. Мы действительно находимся как бы в полёте час двадцать без антракта.

Мир ещё очень молод. Но так будет не всегда. В так называемом Чёрном кабинете мелькают отдельные фигурки людей, над которыми доминируют боги. Иногда это сделано зримо и талантливо: ноги актёра занимают всю высоту планшета сцены, а рядом с ними маленькая фигурки куклы. Чем не метафора взаимоотношений бога и человека. Но эти отношения однажды изменятся, помудреть придётся, и человечество выйдет из младенческого состояния. Когда-нибудь старательно строящийся на наших глазах храм будет разрушен. Здесь это происходит буквально: колонны, пилястры, крыша под действием неведомых сил с грохотом падают. Его как будто смели с шахматной доски. И зритель выходит из оцепенения.

Так принято в театре – резко вырывать зрителя из неги созерцания. Простой режиссёрский ход здесь выполнен весьма эффектно. Сцена потопа завораживает своей мистической красотой и наполненностью. Вместо воды – какая-то застывшая биомасса. И вдруг всё постепенно начинает преображаться, насыщаясь людьми. Мелькают ассоциации. То мы вспоминаем Пикассо, то Сальвадора Дали. Театр даёт простор фантазии. Иногда в искусстве принято говорить так: «Люди любят, когда им говорят про непонятное». Это парадокс, но в данном случае он действует. Хочется перечитать Овидия и прийти сюда вновь, чтобы открыть новые подробности.

Елена ПЕТРОВА

О героях былых времён

Новая книга Петра Ткаченко «Прекрасная Елена из Дербентской».

С возрастом у многих из нас возникает желание разобраться в себе и окружающем мире. Человек начинает обращать внимание на вещи, которые раньше просто не замечал. В своих размышлениях ему приходится часто возвращаться в прошлое, вспоминать детство и юность, свою первую учительницу, выпускной класс и ещё тысячу событий, повлиявших на формирование его характера и становление личности. Абсолютно не безосновательно можно утверждать, что память – это самое важное чувство человека и его жизненный стержень. Очень важно, чтобы у каждого из нас среди воспоминаний нашлось место книгам, прочитанным в юном возрасте. Хотя с грустью приходится признать, что увидеть молодого человека с книгой в руках в наше время является большой редкостью. Эта книга, уверен, взволнует молодых людей и оставит свой след в их сердцах и душах.

Прозаик, критик и публицист Пётр Иванович Ткаченко выпустил сборник военных рассказов для детей старшего возраста "Прекрасная Елена из Дербентской", сборник о конкретных людях, подвиги и судьбы которых, казалось, уже затерялись во времени. Такая книга, как видится по всему, не из тех, какие пишутся в один присест, но складываются долгие годы, так как автор кропотливо собрал то, что уже было, вроде бы, навсегда забыто.  А потому эта книга теперь в высшей мере своевременна.  Тем более что она вышла накануне семьдесят девятой годовщины Победы в Великой Отечественной войне над немецко-фашистскими захватчиками.

Проза автора не совсем обычна. Она строго документальна, исторична и биографична. Но вместе с тем, это не история, не этнография и не бытописательство, но именно  художественное, образное повествование. В реальной жизни, как прошлой, так и нынешней, Пётр Ткаченко находит такие поразительные переплетения событий и человеческих судеб, для постижения которых как бы и не требуется вымысла. За годы литературного безвременья у писателя выработался своеобразный стиль, когда действительные события и судьбы реальных людей сопровождаются фотографиями, как бы компенсирующими нынешнюю неслышимость слова. Фотография, изобразительный ряд таким образом становится неотъемлемой частью художественного произведения. Это новый вид реализма, продиктованный временем, состоянием людских душ и положением литературы в обществе. Автор пытается выявить, прежде всего, духовные и мировоззренческие основы нашего бытия.

Надо отметить,  как прекрасно оформлена книга фотохудожником Татьяной Ткаченко. Архивные снимки и современные фотографии тех мест, где и происходили описываемые события; яркие по своему стилю и лаконичные по содержанию, они  передают достоверность изображаемого в рассказах. Фотографии Ангелинского ерика, на уютных берегах которого разместилась станица Старонижестеблиевская, говорят, что в душе автора фотоснимков навсегда поселилась песня иволги, звучащая в предрассветный час над рекой, когда водная гладь, испаряясь, как по волшебству, заволакивается млечной дымкой.

В сборник вошли рассказы, связанные с военными событиями прошлых лет. Сегодняшние мальчишки и девчонки из книги смогут узнать всю правду о войне, о трудной и героической судьбе страны и народа, о том, какой ценой досталась Великая Победа.

В своей книге автор повествует о судьбах не вымышленных, а реальных людях. В основе своей речь идёт о тех, на чью долю выпали страшные испытания кровопролитной войны. Безмолвными свидетелями их подвига на страницах книги выступают фотографии и документы из архива автора. На страницах книги хранятся истории из биографий не только героев с большой буквы, но и людей, чей жизненный стержень в минуту тяжких испытаний не устоял.

Из этой книги юный читатель узнает то, "...как война отражается на человеке, что она с ним делает. С его характером и его обликом. Нельзя ведь не заметить того, что война, как событие противоестественное, обнажает всё существо человеческое. Одних она делает крепкими, сильными духом, неуязвимыми и непобедимыми. Других, наоборот, ломает, пробуждая в них самые низменные инстинкты" (П. И. Ткаченко). Крепкие и сильные – это молодое поколение военного времени: Лена Варченко, Галя Степура и Тая Троян. Это отец писателя, Иван Ефимович Ткаченко, уроженец станицы Староджерелиевской, фронтовик, наводчик знаменитой противотанковой пушки ЗИС-3.

Трудно забыть капитана Петра Васильевича Пальчика, вечно возвращающегося, но так и не вернувшегося с войны домой.

Невозможно переоценить воинский подвиг героев книги: подполковника Поликарпа Ефимовича Кузнецова, отца выдающегося поэта Юрия Кузнецова, сержанта Петра Григорьевича Здоровца, участников форсирования Сиваша, за что они были представлены к званию Героя Советского Союза, и выдающегося конструктора артиллерии, Героя Социалистического Труда, лауреата четырёх Сталинских премий, генерал-полковника технических войск Василия Гавриловича Грабина, станичника автора. Кстати, хлопотами писателя, в станице давно уже установлена легендарная пушка ЗИС-3. 

Но вместе с тем нельзя и не попечалиться над тем, что о героях мы узнаём только теперь, почти восемьдесят лет спустя, когда не одно поколение ребят выросло, не зная их… Скажем, о кубанской Зое Космодемьянской – Лене Варченко, совершившей подобный подвиг и погибшей в фашистской душегубке в Краснодаре… Но отрадно то, что нашёлся писатель, который и столько времени спустя, возвратил из небытия подвиг героев, которые ему, а теперь и нам, столь близки и необходимы.

Автор также рассказывает о современных войнах и заставляет читателя убедиться в том, что, даже казалось, в мирное время война своими окровавленными щупальцами способна дотянуться до каждого из нас. Она в одночасье превращает в пороховой дым и пустоту самые прекрасные чувства, мечты и надежды. Рассказ "Не для меня придёт весна" о событиях грузино-абхазского конфликта, а рассказ "Давно не бывал я в Донбассе" – о нынешней войне на Украине.

Перелистывая страницы новой книги вместе с её автором, я уже не в первый раз переживал трагические судьбы её героев. "О том, как отзывается война в судьбах людей, как пробуждает в них силу духа и делает их непобедимыми", Пётр Иванович Ткаченко уже знакомил читателя на страницах своего авторского литературно-публицистического альманаха "Солёная Подкова". В разное время рассказы, вошедшие в сборник, были напечатаны в книгах автора: "Встретимся на том свете, или Возвращение Рябоконя" и "Кубанский лад", а также в публикациях  ряда газет и журналов.

Можно сказать, что по нынешним временам с их «рынком» и «рейтингом продаж» это – редкая книга. Хотя уверен в том, что она будет пользоваться спросом и найдёт своего читателя.

С тех пор, как закончилась Великая Отечественная война, прошло уже без малого восемь десятилетий. О ней, казалось, уже написано всё. Но оказалось, что это не так. Автор книги о трудных и героических судьбах своих земляков, переживших военное лихолетье, пишет для того, чтобы молодые люди помнили не только о судьбах и подвигах своих предшественников, дедов и прадедов, но и о том, что войны обладают коварным свойством возвращаться в нашу жизнь...

Игорь ТЕРЕЩЕНКО
г. Новороссийск

Классика в кубанских театрах как повод к размышлению

Прошедший театральный год дал богатую пищу для размышления о том, как развиваются кубанские театры.

Заметно сократилось в кубанских театрах число главных режиссёров. Покинули свои посты Даниил Безносов (Молодёжный театр) и Александр Николаев (театр Защитника Отечества).

И хотя в академическом театре драмы в этом смысле пока без перемен, очевидными успехами порадовать наш флагман искусства в прошедшем году зрителя, на мой взгляд, так и не смог.

Череда неудавшихся спектаклей к концу года увенчалась постановкой режиссёра Дмитрия Егорова «Анна Каренина» по мотивам романа Льва Толстого. Сюжет, сценография, костюмы, режиссёрское решение этой постановки – всё вызывает вопросы.

Во-первых, инсценировка… Она так не театральна, так слаба, что, кажется, будто делалась она впопыхах, что называется, на коленке. Совершенно непонятен ход, при котором актёры то выходят из роли и читают с той или иной степенью внятности текст Льва Толстого, то без перехода начинают вести свою роль. Расхлябанный Стива Облонский, не вылезающий из пижамы, подвергнутый остракизму за шалости с прислугой, не является комическим персонажем в романе Толстого. Он у Толстого один из виновников насаждения в общественном сознании порока под названием «блуд». Анна – его родная сестра. В отличие от Стивы она обладает духовностью.

Любовь как высший смысл жизни в Боге и прелюбодейство – внутренняя пружина романа Толстого. Именно этот смысл заложен автором романа. Зритель шёл на спектакль в надежде увидеть, как раскрывает его в новой постановке режиссёр и актёры. Но нам явили пошлый примитив.                                         

Вот Кити с Левиным на катке перемещаются с помощью гироскутера.

Осовременивание? А зачем? Уже лет двадцать назад на роликовых коньках в Музыкальном театре катались персонажи и массовка в «Евгении Онегине» в постановке Дмитрия Бертмана. Тогда это казалось ещё новинкой. Сегодня нет. Вот плазменные экраны, на которых присутствуют всякие ключевые моменты. Я, как зритель телевизионный, иду в театр, чтобы увидеть живых людей, а тут снова монитор. Грустно как-то. Да и усталость накопилась от заезженного приёма, которому от роду более ста лет. Ещё экспрессионисты в лице Леопольда Йеснера применили киноэкран. Последовал за ним и Мейерхольд. Всё тогда было внове. Сегодня же это кажется убогим старьём. Нелепо и общее оформление: серые унылые стены на протяжении всего спектакля добавляют зрителю ощущения унылого однообразия.

Как тут не воскликнуть: «Бедный Лев Николаевич! Он-то писал про супругу видного государственного чиновника, молодую любящую мать, ослеплённую любовью-страстью. Накал эмоций в душе Анны и её супруга, униженного в глазах света, ну, никак не укладывается в серую гамму сценографии, костюмов постановки! Что и говорить, психологическими нюансами её создатели заморачиваться не стали. Именно поэтому Анне, которую явила нам актриса Евгения Белова, ничего не оставалось, как сделать упор на физиологическую сторону отношений с Вронским. Анна в её исполнении предстает зрителю не мятущейся душой, остро переживающей своё грехопадение, а похотливой самкой, не более.

Вронский в исполнении Арсения Фогелева – абсолютное непопадание в образ. Его демонстративная флегматичность, я не говорю уже о внешней несхожести Арсения с лощёным светским волокитой Вронским, разубеждают зрителя в том, что страсть между Карениной и Вронским обоюдная и вспыхивает одновременно. И это обстоятельство чрезвычайно важно в понимании сути романа Толстого.

Здесь же всё по-простому. Если учесть, что у современного зрителя нет желания копаться в этом сюжете, поданном достаточно невнятно, то те, кто не читал произведение, воспримут это произведение, как пошлый дамский роман.                                                               

В конце XIX – начале XX веков с приходом натурализма в театр (а его поборником как раз и был Толстой) появилось такое уничижительное понятие – «правдёнка» вместо увесистого и ёмкого «правда». Чуть что, так и приговаривали друг друга режиссёры этим обидным словом. Наши авангардисты этих подробностей как будто не знают. А поэтому увлечённо морочат нас новомодными приёмами, так и не подступившись к главному.

Зато было с избытком обнажённого тела. Особенно неуместным показался мне не тот момент, когда Кити после неудачи на балу вдруг срывает роскошное платье и оказывается как бы без всего.

Очередная «правдёнка». А вот поистине «голая правда» оказалась отвратительнее, когда Анна, уже изменившая мужу, вдруг просит Каренина расстегнуть платье. Что он и делает с весьма равнодушным видом. Под платьем у актрисы нет ни белья , ни корсета… Одни чулки. Это женщина так выходила в свет? Она что провоцирует супруга на действие? У Толстого Анна не может видеть своего мужа, не может слышать хруст его пальцев. Его прикосновение для неё отвратительно. И вот, пожалуйста. В угоду моде или капризу перекраивается смысл романа.

А ещё зачем-то пропаганда курения со сцены. На сцене все актёры дымят вэйпами, заполняя зал тошнотворным синтетическим запахом клубники. Прозрачный намёк на банальную «клубничку», типа речь пойдёт о случке? Курение в общественных местах запрещено законом. Жаль было зрителей. По их отзывам, в моменты, когда сцену заволакивало дымом, им просто было нечем дышать.

Над публикой был поставлен очередной, небезопасный нравственный и физический эксперимент, о последнем они не были предупреждены до начала спектакля. А ведь театр в любом случае должен оставаться безопасным местом. Об ответственности здесь все как-то забыли. И ради чего? Впрочем, не думать о зрителе становится в этом театре фирменным стилем.

Но есть и положительные примеры при обращении театра к классике. В советское время было такое понятие – «по мотивам». Иногда получалось хорошо, а порой и отлично. Вспомним «Формулу любви» или фильм «Тот самый Мюнхаузен». Вот и у нас недавно состоялась премьера, которая, правда, вызвала разные мнения. Дескать, а допустимо ли столь вольное обращение с русским гением. Речь идёт о спектакле Музыкального театра творческого объединения «Премьера», созданном по мотивам пьесы Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Мюзикл в постановке режиссёра Александра Мацко «На всякого мудреца…» (таково его название в афише) абсолютная противоположность увиденному в театре драмы.

При взгляде на то, что он делает, приходит на ум такое слово, как упорство. Он много лет работал над своим стилем, искал талантливых соавторов, формировал труппу. Можно сказать, даже несколько трупп. Тут и балет, и хор, и, конечно, солисты, что действуют сообща. В «Мудреце» движения у всех слажены и отточены. Возникает та самая непрерывающаяся связь, что увлекает за собой и зрителя. Не оставляя времени на вдох и выдох, нас ведут куда-то, а мы, как водится, «обманываться рады». Собственно, за этим мы и приходим в театр.

По словам автора текста мюзикла, заслуженного деятеля искусств России Александра Пантыкина, идея создания принадлежит именно нашему главному режиссёру. В буклете он подробно описывает историю создания. Но текст подкреплён ещё и музыкой композитора Пантыкина. Она свежа, оригинальна, энергична, сверхсовременна. Мюзикл – особый жанр, который зачастую преднамеренно опирается на классику, внося в неё новые мотивы и ритмы. Как пример можно привести «Трёхгрошовую оперу» Бертольда Брехта, что неотделима от музыки Курта Вайля. В основе пьеса Джона Гея. Брехтовский метод существования также присутствует в игре актёров. Если в «Анне Карениной» без русского психологизма не обойтись, то здесь он, пожалуй, стал бы помехой.

В команде уже давно работает и заслуженный художник России Максим Обрезков. В 2014 ими была поставлена на нашей сцене лайт-опера «Гоголь. Чичиков. Души», по мотивам поэмы Николая Гоголя «Мёртвые души», ставшая номинантом премии «Золотая маска».

Уже тогда было понятно, к делу здесь принято относиться серьёзно. Никаких случайных элементов, всё подогнано и сделано на совесть. Да, осовременивание было, но под всем чувствовалось глубокая проработка материала, какое-то уважительное, даже трепетное, отношение к материалу. За всем чувствовались любовь и симпатия. Помню, как меня расстроило и удивило, что не эта команда стала в своё время победителем регионального фестиваля «Кубань театральная», что не получил главной актёрской премии им. Куликовского артист Владислав Емелин за роль Чичикова. Но соперников удачливых уже нет на нашей сцене. Их смыло волной перемен. А все те, кто тогда поставил тот чудесный спектакль здесь, с нами.

Сегодня вчерашние молодые перешли на возрастные роли. Что ж такова неумолимая правда искусства. Вспомним разговор о «правдёнке». И вот уже Владислав Емелин предстаёт в образе степенного статского советника Нила Федосеевича Мамаева, а Владимир Кузнецов не менее авантажного Петра Ипполитыча Крутицкого. Веса им добавляют театральные приёмы, подложенные толстинки. Они более маски, чем психологически прочерченные типы. И у них этот метод сработал. Эти важные персоны играют не только и не столько сюжетную роль. Они, прежде всего, создают гротесковые образы на манер Гоголя или Сухово-Кобылина. Пьеса это позволяет, поэтому её обожают ставить режиссёры: где им ещё доведётся так поглумиться над подлостью чиновничьей, да ещё и поиграть в некий театр абсурда. Не случайно её ставил в своё время Сергей Эйзенштейн и решал этот сюжет как клоунаду. По всем этим причинам эта пьеса не застаивается на полке. Новых-то про это пишут негусто, да и осторожничают. А в имперские времена, несмотря на цензуру, многое, как ни странно, было позволено. Вот и черпаем мы из этого источника себе на радость и государству на пользу. Комедия ведь должна воспитывать нравы.

А ещё в нашем «Мудреце» наконец-то можно увидеть сложившийся ансамбль. Молодые не отстают от «стариков». Хорош Глумов в исполнении Романа Вокуева, но совсем не на втором плане существует его конкурент и недавний приятель Курчаев. В исполнении Максима Рогожкина эта роль становится бенефисной. Он подвижен, пластичен, музыкален, преисполнен энергии и обаяния.

Авторы обновили сюжет: и вот молодой авантюрист Глумов уже не одинок в своём беге за деньгами и карьерой. Времена меняются, и «мудрецы» такого рода множатся. Появляются и новые персонажи, что есть у Островского, но в других пьесах. Например, трудоголик и бизнесмен Васильков в исполнении Павла Гришина или Домна Белотелова Елены Семиковой. Кто-то против таких новаций, но, на мой взгляд, это делу не помешало. Напротив, создало дополнительный объём.

Команда единомышленников уже зарекомендовала себя способностью создавать мощные финалы. Весьма театрально: точка должна быть яркой. Ведь это дань уважения к публике. Чтоб не получалось так: зритель ждёт – скорее бы Гамлета зарезали, или Каренина побыстрее как-то бросилась под поезд…

Здесь всё по-другому. Все вдруг оказываются на вокзале в стиле модерн, где все ждут поезда. И он является, как фантом (талантливая работа специалистов по компьютерной графике), превзойдя наши ожидания. Он и символ слома эпох, и технического прогресса, которого ждали, кто с содроганием, кто с восторгом. А, может быть, у человека эпохи Островского эти чувства существовали одновременно.

Два театра, существующие в одном городе, а какие разные результаты! Краснодарцам есть, что и с чем сравнивать, и мы не согласны мириться с посредственностью.

Елена ПЕТРОВА,
театровед, театральный критик

После «Разъезда»

19 июня на сцене академического театра драмы состоялся очередной «Театральный разъезд», чем и было ознаменовано окончание театрального сезона. А каким он был?

Недавно поймала себя на мысли, что самая зависимая роль в театре у режиссёра. Его могут принудить ставить не то, что он хочет, выбирать и назначать за него артистов на роли, заставлять переделывать сюжеты великих классиков, устраивая хеппи-энд там, где всё заканчивается кровавой трагедией. Наш выдающийся кинорежиссёр Сергей Соловьёв в своей передаче САС вспоминал, как американцы предлагали ему большие деньги на постановку телефильма «Анна Каренина» с одним условием – чтобы героиня оставалась жива. «Вы что, с ума сошли», – кричал режиссёр и долго крутил пальцем у виска. А что у нас? В спектакле Молодёжного театра «Дьявол» режиссёра Дениса Хусниярова, в общем-то талантливого человека, заставили, как я понимаю, изменить финалы (а их там два). Во всяком случае, все остаются живы. Увы, в жертву был принесён автор – между прочим, Лев Толстой.

Поэтому, что касается нынешнего «Театрального разъезда», то больше всех понравился мне как раз номер артистов Молодёжного театра. Посвящён весь «Разъезд» 200-летнему юбилею великого драматурга Александра Николаевича Островского. Наконец-то кто-то вспомнил. Трое актёров разыграли сюжет «Бесприданницы». Лариса – Юлия Макарова, Карандышев – Виктор Плужников. Оба хорошо поющие, пластичные, они разыгрывали сцену убийства в самых разных жанрах, делая это филигранно. То перед нами просто пародия, то с помощью оперы и балета, то для тинейджеров, то для детишек. Артисты быстро и точно меняли маски. Но что заставило их делать это? Режиссёр? Да как бы не так. Его принуждал звонками некто свыше. То нам нужно то, то нам нужно это. В исполнении Евгения Парафилова был создан как раз тот образ, что мы уже наблюдали. Дуэт хорош, но режиссёр лучше, так как артисту удалось точно нащупать тему, что мы только что открыли: режиссёр – зависимая профессия.

Но иногда актёрам удаётся вырваться из-под опеки всех и вся. И это случается в тот момент, когда они создают капустник.

Жаль, не все пользуются своими возможностями в полной мере. Важна тема, идея, и никуда от этого не деться. В данном случае – в отличие от прошлого года, где предлагалось обсудить тему пандемии, на сей раз она была просто великолепна – Островский. Не все с ней справились. Просто надо было читать пьесы великого драматурга. Опять тема нового подхода к драме всплывает и разочаровывает. Гениев нужно хотя бы знать, может быть тогда что-нибудь небанальное и получится. А так выходят сплошные визитки: дескать, мы молоды, мы пришли вас собой удивить. И это всё?

Пожалуй, нужно отметить ещё одну актрису. Виктория Лукина вместе со своим партнёром Егором Лубарецем хорошо выдержала сквозную линию действия. Здесь одни образы сменялись другими, но наиболее приятные чувства вызвал последний выход. Перед нами старики театра. Бывшая «звезда» и её пожилой партнёр напоминают нам кого-то. Она великая, он в её тени, она начинает с гротеска, вдруг кого-то напоминает. И я увидела Евгению Михайловна Белоусову, великую героиню нашей оперетты. Я не застала её творчество в расцвете, но хорошо знала именно в такие годы. От этого стало и грустно, и светло.

Елена ПЕТРОВА, театровед
Фото Юрия КОРЧАГИНА

Булгаков: детские сны

Краснодарский театр «Гелиос» придал русской тоске по Родине новые смыслы

Май на Кубани в этом году был насыщен театральными событиями. Но самым заметным и значимым, на мой взгляд, была постановка по пьесе М.А. Булгакова «Бег». На сцене театра «Гелиос» МБОУ ДО ЦТ «Содружество» 14 мая состоялась премьера спектакля «Булгаков. Сны. Бег». В программке, составленной студийцами, отпечатанной на принтере, категория спектакля помечена 16+. При этом добрая половина актёров, занятых в спектакле, – школьники. И именно это обстоятельство, что постановку сложнейшей вещи Булгакова осуществил не профессиональный коллектив, а детская театральная студия, без преувеличения можно назвать событием российского масштаба. Без поддавков на детскость спектакль режиссёра-постановщика Екатерины Константиновой – работа зрелого мастера, которая может составить конкуренцию именитым и титулованным российским театрам и режиссёрам.

Пьесу «Бег», написанную Михаилом Булгаковым по рассказам своей второй супруги Любови Белозерской, ставили многие российские театры: МХТ им. Чехова, театр на Таганке, театр им. Евгения Вахтангова, «Ленком» и другие. В прошлом году режиссёр-постановщик Молодёжного театра КМТО «Премьера» Даниил Безносов также обратился к этой пьесе, однако не сумел преодолеть влияния кинокартины «Бег» (реж. Александра Алова и Владимира Наумова) и внятно расставить акценты, «зашитые» автором пьесы. Как известно, Булгаков, не принявший революцию, находился в напряжённых отношениях с советской властью, при этом жить он хотел в России.

А вот его краснодарской коллеге Екатерине Константиновой удалось, строго следуя тексту пьесы, не только воплотить замысел автора, но и проявить собственное режиссёрское видение.

Анонс спектакля в программке «Спектакль «Булгаков. Сны. Бег» о тех, кто вынужден был бежать от трагических событий времени. О судьбе, эмиграции, чужбине и Родине. Об одиночестве и любви. О беге времени. Спектакль, как сон, магический и разнообразный. Он заставляет задуматься о том, что имеет действительную ценность в нашей жизни. 8 снов. Множество судеб. Вечный бег…» настраивает именно на Булгакова, а не на бесконечные режиссёрские поиски собственного Эго, которыми российского зрителя в последние годы буквально пытают. Придать известному произведению новое современное звучание – дело чрезвычайно трудное, но режиссёру Константиновой оно оказалось по плечу.

В труппе студии «Гелиос» много юных актёров, однако Екатерина Константинова не стала их старить. Кроме основных привычных героев, она ввела в свою постановку новые образы: образ вдовы с ребёнком (исп. Надежда Попова и Ульяна Попова), образ девушки (исп. Антонина Попова), эпизодические роли молящихся в храме детей. И спектакль от этой новации только приобрёл!

Именно детские роли подняли до пронзительности драматизм утраты эмигрантами Родины. Жертвами революций, войн становятся и взрослые, и дети. Только дети в водовороте политических катаклизмов страдают безвинно и неосознанно. Эти ангелы зависимы от взрослого мира, который бесконечно сотрясают всё новые и новые войны.

Особое звучание спектаклю придаёт и нынешнее время. Сегодня тема Родины, эмиграции снова актуальна. Главные герои спектакля Роман Хлудов (исп. Дмитрий Попович), Сергей Голубков (исп. Андрей Максимович), Серафима Корзухина (исп. Майя Гнетнева) без излишнего пафоса передают неразрывную связь русского человека со своей Родиной, ту любовь, что превыше собственной жизни, невозможность для истинно русского человека жить вне родной земли.

Их друзья по несчастью, унесённые ветрами революции и Гражданской войны на чужбину: генерал Чарнота (исп. Эдуард Степанян), Парамон Корзухин (исп. Павел Аракелян), Артур Артурович-тараканий царь (исп. Марк Сидельников), Люська, походная жена Чарноты (исп. Анастасия Ветошкина), к счастью, не опустились до амикошонства и комедианства. Мало кому из актёров удаётся трагикомичность этих образов. Большинство скатываются к карикатуре. Здесь же не про посмеяться, а про точку невозврата. Про то, что честь и достоинство надо беречь смолоду. И в этой интерпретации спектакль «Бег» в постановке театра «Гелиос» приобретает необычайную актуальность для современного российского зрителя. Это несомненный успех всего коллектива театра.

В программке спектакля, о которой я упоминаю в третий раз, по-взрослому значится: режиссер-постановщик – Екатерина Константинова, постановочная группа-Эдуард Степанян, Дмитрий Попович, педагог по сценической речи – Юлия Кочерга, постановка пластики – Екатерина Константинова, художник по костюмам – Мария Паревская, декорации – Алексей Бубнов, реквизитор, бутафор – Надежда Попова. Но на деле, как оказалось, вышеперечисленные специалисты работают на энтузиазме. А директор ЦТ «Содружество» Марина Кочеткова-Ляшенко, несмотря на мизерный бюджет, замахиваются с режиссёром на сложнейшие постановки «Тевье молочник», и вот теперь «Бег». Костюмы и декорации все вместе создают своими руками из того, что принесут из дома, и делают это мастерски.

Но больше всего потрясает игра актёров. Молодые люди, занятые в спектакле, по сути, – дети, не могли переживать в своей короткой жизни тех сложных чувств, которые переживают их герои. Но они проживали их на сцене убедительно, без единой фальшивой интонации. Как это им удалось?! Загадка, магия, чертовщинка, без которой не обходится ни одно произведение Михаила Булгакова? Другого объяснения я найти не смогла.

Даже неприспособленность крошечного зала и сцены сработали на результат. Бег истории и вихрь Гражданской войны зрители в зале ощущали физически. Актёры во время постановки выбегали на улицу Чапаева, через мгновения снова появлялись на сцене, двигаясь по замкнутому кругу, будто выныривали из водоворота, передавая залу свое возбуждение и порыв.

В этом театре нет традиционного занавеса. Немногочисленные благодарные зрители при всём желании не смогли бы создать тех оваций, которых заслуживает этот спектакль. А ведь это была та самая магия искусства, по которой соскучился кубанский театральный зритель.

Галина ТАШМАТОВА
Фото: К.А. КАТРЕНКО

Афазия Плотникова

В начале ноября в Молодёжном театре КМТО «Премьера» была представлена новая постановка «Афазия» по фрагментам произведения Л. Н. Толстого «Война и мир»

Режиссёр Александр Плотников – выпускник ВШСИ Константина Райкина, в свои 24 года замахнулся на вечную тему: «Войны и человечество». Как следует из афиши, текст спектакля написан самим режиссёром. По признанию Александра Плотникова, семейная хроника бабы Нины (заслуженная артистка Светлана Кухарь) и её супруга – чернобыльца дяди Вити (заслуженный артист России Дмитрий Морщаков) личная история его семьи. Кульминационная сцена постановки – обращение Андрея Болконского (актёр Александр Теханович) являет собой не что иное, как пацифистский памфлет, обращённый к зрителю:

Кончилась война с французами,
Отгремели Первая мировая и Вторая…
Началась и закончилась Третья, Десятая
Андрей Болконский возвращается домой,
Господи! Ну почему человек не может жить в мире без войны?
Скажи!
И когда уже все войны прошли, и никого не осталось в живых…

Ответ на главный вопрос спектакля «Афазия» должен сформулировать сам зритель. Как известно, театр не обязан отвечать на вопросы – его дело пробуждать «чувства добрые». Ясно и то, что в поисках ответа зритель обратится не к войне 1812 год с Наполеоном, а к последним событиям на Украине, ведь это касается каждого из нас напрямую! Да и режиссёр нас буквально подталкивает к этому: параллель двух семей: Болконских из романа «Война и мир» и семьи из города Херсона, название которого каждый день упоминается в военных сводках СВО, случайностью быть не может.

Появись этот спектакль пару лет назад, когда не была объявлена в России частичная мобилизация, не стояли в Верхнем Ларсе на границе с Грузией очереди позора из дезертиров, он не вызвал бы у зрителя, на мой взгляд, ощущения политизированности». Тема «За мир во всём мире» не нова. Но поднимая её сегодня на материале семьи из Херсона и бессмертного романа Толстого, режиссёр сознательно идёт на риск, провоцируя зрителя на поиски мучительных ответов о природе войны нынешней и о собственном отношении к ней.

Плох тот театр, который не заставляет зрителя думать. Много мыслей вызвал спектакль «Афазия», появилось желание сверить их с авторскими задумками.
«Новая газета Кубани» обратилась после премьеры к режиссёру Александру Плотникову с просьбой дать интервью нашему изданию. Поначалу Плотников, через своих помощников, любезно согласился. Но после того, как интервьюируемому были направлены наши вопросы, на связь с редакцией больше не вышел.

Мы задали режиссёру вопросы, которые вызвал этот спектакль. Отвечать или не отвечать на них – право господина Плотникова. «Афазию», постигшую режиссёра Плотникова, относим на счёт его занятости. Вопросы, оставленные им без ответа, просим считать рецензией на спектакль.

Вопросы редакции «НГК» режиссёру, автору текста спектакля «Афазия» Александру Плотникову
 

1. Александр, название Вашего нового спектакля «Афазия» – это диагноз человеческой цивилизации в целом или чисто российская болезнь?
2. Вместо отдельного индивида Вы диагностируете современное общество в целом, так сказать выводите среднюю температуру по больнице. Медицинский термин «афазия» означает «речь у пациента отсутствует полностью, пациент не понимает обращённую к нему речь. Происходит поражение многих речевых участков мозга». Неужели это про нас нынешних? Это приговор современной цивилизации, типа «поздно пить боржом»…
3. Спектакль «Афазия», поставленный Молодёжным театром, заканчивается нервическим танцем Андрея Болконского и его сына Николеньки, скорее напоминающим последние судороги. Агония поколения отцов и детей? Вы умышленно пытаетесь испугать зрителя, прибегая к шоковой терапии?
4. Несмотря на «Элегию» из квартета № 15 Дмитрия Шостаковича, звучащую в спектакле, постановка получилась не грустно-лирическая. Это спектакль-набат. Сцена с какофонией враждебных, агрессивно-металлических звуков, которым в мирной жизни не место, прямо указывает на разлом в умах и обществе, на точку бифуркации, к которой вплотную подошло человечество. Это как-то связано с началом СВО на Донбассе?
5. Позвольте прямой вопрос – как Вы относитесь к спецоперации России на Донбассе? Спрашиваем не ради праздного любопытства. Сегодня Херсон – зона боевых действий, место действия Вашего спектакля – Херсон, ул. Лавренева, 12, да и один из главных героев пьесы инвалид-чернобылец дядя Витя – это ведь не случайное географическое совпадение, – не просто точка входа в роман Льва Толстого «Война и мир»?
6. Княжна Марья (актриса Полина Шипулина), превратившая свою жизнь в долг служения старому князю Болконскому, и супруга дяди Вити, 17 лет ухаживающая за безнадежно больным мужем – жертвенность, которую сохраняют женщины из века в век. В спектакле «Афазия» героини представлены как жертвы мужского мира войн и политики. Маленькая княгиня Лиза – тихое покорное существо – у Толстого погибает родами, а в спектакле «Афазия» напротив – это жизнелюб, героиня с собственными планами на жизнь. Но эскулап демонстративно применяет автаназию (не путать с афазией), отрезая её от системы жизнеобеспечения. Женская тема, в спектакле прозвучала до обидного однобоко – на уровне «сиделок» и торта «Наполеон». Ведь даже этот торт с говорящим названием – тоже об отношении к войне, а женщины в спектакле – всего лишь безропотный фон мужского воинствующего мира. Об отношении Льва Толстого к женщинам мы можем судить и по другим многочисленным произведениям писателя. А вот Ваш взгляд на героинь «Афазии» не совсем понятен. Они хоть и не подвержены этой болезни, но в вечном споре партии «Войны» с партией «Мира» почему-то не участвуют. А ведь спектакль и о современности тоже. Почему?
7. Лев Толстой и его «Война и мир» – одно из самых религиозных произведений в русской художественной литературе. Ваш спектакль абсолютно атеистичен. Он совершенно лишен веры в широком понимании этого слова – веры в Бога, веры в Победу, оставляет у зрителя ощущение растерянности. А какую цель ставил перед собой режиссёр?

Галина ТАШМАТОВА

Нужен перевод!

Лучшего названия для зрительской оценки спектакля с названием «Нужен перевод» сложно придумать

Лучшего названия для зрительской оценки спектакля с названием «Нужен перевод», премьера которого состоялась в Краснодарском Молодёжном театре 10 марта, сложно придумать. Да простит меня автор пьесы Брайан Фрил за заимствование.

Даже рядовой российский зритель имеет представление о сложнейших отношениях крошечной Ирландии с Туманным Альбионом, ведь противостояние двух соседей уходит корнями аж в XVI век. И с первых же мизансцен – разговор учеников в старой школе общины, говорящей на ирландском языке, о новой школе, в которой, по словам хохотушки Бриджит (артистка Юлия Макарова), «…с самого первого дня там ни словечка не будет по-ирландски. Всё по-английски, предметы на английском, так что, в конце концов, все будут говорить не хуже других» зритель понимает, что пьеса про политику. Но актёрам, похоже, это не объяснили. А потому замысел автора пьесы Брайана остался для зрителя не до конца раскрытым. После просмотра спектакля остаётся ощущение не художественного прочтения, а «компьютерного» перевода пьесы Брайана.

В спектакле по пьесе ирландского писателя Брайана Фрила, поставленного известным российским режиссёром-постановщиком Григорием Дитятковским на краснодарской сцене, вечная тема поглощения территорий малых народов сильным соседом преломляется через семью вечно пьяного учителя нищенской деревенской школы Хью (артист Ян Новиков). Старший сын Манус (актёр Александр Киселев) – человек бескорыстный и явно добрый осуждает работу младшего брата Оуэна (артист Алексей Замко). Тот прибыл в городок Бейле Бейг вместе с членами английской экспедиции в качестве переводчика для составления новой карты, в которой исторические ирландские названия местности нужно заменить на английские.

Между братьями возникает конфликт – старший отказывается принять деньги от младшего брата, заработанные путём предательства интересов своей малой родины, при этом сам исчезает на какое-то время из городка, ничего толком не объясняя. Таким представлен зрителю собирательный портрет ирландцев, занимающих в местной иерархии, судя по остальным героям пьесы, не последнее место. Прямо скажем, лучшие её представители на национальных героев не тянут. Остальные герои пьесы представлены зрителю трафаретно, в одну краску. Как-то, знаете, даже обидно становится за ирландцев.

Увлечение лейтенанта Йоланда (актёр Александр Теханович) молодой женщиной Мейре (артистка Анна Нежута), мечтающей уехать куда угодно от опостылевшей тяжёлой жизни, заканчивается печально и для них, и для обитателей городка. Капитан Ленсей (артист Виктор Плужников) пообещал жестоко наказать их, если не найдётся лейтенант, пропавший после танцев. Сочувствие у зрителя задавленные нуждой ирландцы вызывают, но не симпатии. Для того чтобы зазвучал главный нерв спектакля – национальное достоинство, нужна фигурная лепка характеров. Хохотушка, бузотер, полусумасшедший энциклопедист – это скорее шаржи, а не черты национального характера ирландцев.

Одного актёрского энтузиазма, который с лихвой продемонстрировали актёры на премьере спектакля, явно недостаточно. Режиссёрское «проникновение» в смыслы этого сложного и весьма актуального современного произведения, выраженное в финале пьесы поклонником греческого языка Джимми-Джеком (актер Евгений Парафилов) о проблемности неравных браков (в контексте пьесы считывается как межнациональных браков), совершенно сбивает зрителя с толку.

Известно, что премьера пьесы «Нужен перевод» состоялась в Дерри в сентябре 1980 года и затем её ставили в различных странах мира. Как раз в эти годы Европа и Америка активно обсуждали пути развития человечества в предстоящем веке. Выбирали между мультикультурализмом и самоидентификацией. Неудивительно, что в европейских странах и Америке пьеса оказалась на гребне политического дискурса и имела успех у публики.

В России это первая театральная постановка пьесы «Нужен перевод». Наша публика, унаследовавшая от старшего поколения принципы интернационализма, к счастью, других пока не выработала. Слишком многомерная, сложная и взрывоопасная это тема для многонационального государства Российского. Потому, наверно, в современной российской драматургии и литературе её поднимать не спешат. Тут любую недосказанность можно трактовать как угодно. Дитятковский рискнул. Но до конца непонятно, какую из правд, которыми беременна сама пьеса Брайана, хотел донести режиссёр до зрителя.

Ирина ГЛАГОЛОВА
Фото с сайта Краснодарского Молодёжного театра