Валькирии Ледяного похода

В преддверии Восьмого марта газетные статьи нередко посвящают тем или иным представительницам прекрасного пола, как-то отметившимся в истории. 2018-й– год особенный в плане исторической памяти: и для России – в целом, и для Кубани – в особенности. Именно этот год ознаменовался столетием со времени полномасштабного развертывания одной из самых ожесточенных войн в истории страны – гражданской войны. И, как и в более поздние времена, в очередной раз тогда была поставлена под сомнение расхожая истина, что-де «у войны не женское лицо».Уже тогда имелись женщины, участвовавшие в противоборстве с разных сторон. Одной из таких отчаянных «амазонок» стала погибшая при первом штурме Екатеринодара «Белая валькирия Гражданской войны», участница Первого ледяного похода,–баронесса София де Боде.

Еще при жизни ее имя окружали легенды: есаул Донской армии Владимир Мыльников в своих воспоминаниях рассказывал душераздирающую историю: «На имение, где жила с родителями и сестрой барышня де Боде, напали бандиты, имение было разграблено, девушек изнасиловали на глазах у родителей, затем мать, отца и сестру убили, а саму Софию, приняв за мертвую, бросили. Юная баронесса выжила, но всё человеческое в ней угасло, осталась только жажда мщения. И барышня отправилась на Дон, в Добровольческую армию генерала Корнилова, надеясь обрести смерть в бою».

На самом же деле, история была не столь ужасна. Отец будущей «валькирии» – Николай Андреевич де Боде, – происходивший из обрусевших французов, участник русско-японской и первой мировой войн, погиб на фронте еще в 1915 году, когда еще ничего не предвещало будущего разгула«революционных» банд. Сама же София Боде в 1913-ом окончила Смольный институт, в 1914-м – поехала на фронт к своему отцу и пробыла там, в команде разведчиков, восемь месяцев. Во время одной из поездок она упала с лошади, сломала ногу и была отправлена отцом в Москву, где находилась в то время ее семья.

В 1917 году пошла на службу в женский ударный батальон, затем – училась на офицерских курсах в Александровском училище. После окончания курсов произведена в чин прапорщика. «Молоденькая, красивая девушка с круглым лицом, с круглыми голубыми глазами в своем военном мундире прапорщика казалась нарядным и стройным мальчиком. Дочь русского генерала, воспитанная в военной среде, она не подделывалась под офицера, а усвоила себе все военные приемы естественно, как если бы она была мужчиной. В круглой меховой шапке, надетой немного набекрень, в высоких лакированных сапогах и в хорошо сшитой военной поддёвке, она не могла не нравиться», — такой запомнил Софию де Боде председатель Государственной Думы Николай Львов.

А вот как ее описывает М.А. Рычкова, возглавлявшая Всероссийский женский союз помощи Родине «Женщины за Отечество»:

«Она явилась на одно из первых заседаний комитета «Помощь Родине». Трудно было в то время обратить на кого-либо особое внимание: в течение дня перед глазами проходило столько разнообразных лиц, жизнь приносила столько неожиданностей. Но деБоде была одним из исключений. Своей выдающейся наружностью, изящным костюмом и манерой держать себя она привлекла общее внимание. Казалось странным видеть эту девушку в подобной обстановке. Еще более возросло удивление, когда она заявила, что пришла узнать, насколько серьезна организация, и что хочет записаться через комитет в отряд доброволиц. На другой же день после этого представительницы Союза были приглашены к начальнику военного Александровского училища. Он почему-то и кем-то свыше (?) был поставлен во главе женского батальона и организации. С нами отправилась и деБоде в мужском военном костюме. Она была так хороша со своей шапкой черных кудрей, что каждый встречный юнкер, буквально, ломал шею, оглядываясь на нее и невольно напрашивалась мысль о «маскараде».В канцелярии при первом взгляде на де-Боде генерал Михеев коротко приказал: «остричься!» ДеБоде была назначена при генерале Михееве ординарцем для связи с батальоном. С первого дня, как доброволицам отвели казарму, деБоде переместилась туда. Среди доброволиц она быстро завоевала себе общую симпатию и доверие. Доброволицы заявили, что за деБоде они пойдут «в огонь и воду». Решено было, что после двух месяцев подготовки отряд, наподобие Бочкаревского, пойдет на фронт. Но судьба решила иначе: благородный и, чтобы там ни говорили, чистый и патриотический порыв был заглушен и превращен в никому не нужную и, может быть, вредную затею».

Отношение к «женским батальонам», в целом, было негативным. Как писала российский историк С.А. Солнцева, солдатская масса и Советы приняли «женские батальоны смерти» «в штыки». Фронтовики ударниц иначе как «проститутками» не называли. Петроградский Совет в начале июля выступил с требованием расформировать все «женские батальоны» как «непригодные для несения армейской службы».К тому же, формирование таких батальонов было расценено Петросоветом как «скрытный манёвр буржуазии, желающей вести войну до победного конца». Впрочем, с другой стороны восторга было не больше: будущий командующий Добровольческой армией Антон Деникин, писал, что «не место женщине на полях смерти, где царит ужас, где кровь, грязь и лишения, где ожесточаются сердца и страшно грубеют нравы».

Как бы то ни было, повоевать участницам «женских батальонов» всё жепришлось, и София де Боде не стала исключением. Во время октябрьских боёв в Москве София де Боде командовала отрядом юнкеров, была ранена в ногу у Никитских ворот во время боёв с большевиками.Из взятой большевиками Москвы она позже отправилась на Дон, чтобы вступить под командование генерала Лавра Корнилова. Молодая баронесса врезалась в память многим участникам Ледяного похода и штурма Екатеринодара. Вот как, например, вспоминал ее журналист Борис Суворин в своей книге мемуаров «За Родиной»:

«...Среди этих женщин-воительниц на походе отличалась прапорщик баронесса Боде. Смелости ее не было границ. Это была маленькая хорошенькая барышня, институтка, удравшая на фронт и потом поступившая в Московское юнкерское училище и блестяще кончившая его временные курсы. Кроме смелости, она отличалась и жестокой решимостью, несвойственной женщинам. Как дико было слушать в рассказах этой молоденькой девушки (ей было лет 20) слово «убить». Она и не только говорила. Она погибла под Екатеринодаром, во время лихой, но всё же не приведшей к желаемому результату конной атаки, в так называемых «садах Екатеринодара». Под ней была убита лошадь, но она пешком бросилась за своими и была тяжело ранена или убита. Через полгода тело ее было найдено и с почестями похоронено в Екатеринодаре, уже во время второго победного Кубанского похода».

Вспоминал о Софии де Боде и генерал А.П. Богаевский:

«Спустя полчаса ко мне подлетает карьером одетая в черкеску баронесса Боде, служившая ординарцем в нашей коннице, отчаянно храбрая молодая женщина, впоследствии убитая во время атаки генерала Эрдели под Екатеринодаром, и докладывает, что генерал Корнилов посылает мне свой последний резерв: два эскадрона конницы. Вдали рысью шла за ней конная колонн».

Еще один из современников писал:

«Очевидцы говорили мне, что нестерпимо жутко было видеть, как к толпе испуганных пленников подскакивала молодая девушка и, не слезая с коня, прицеливалась и на выбор убивала одного за другим. И самое страшное в эти минуты было её лицо: совершенно каменное, спокойное, с холодными грозными глазами».

Дата смерти Софии де Боде толком не известна: не то 29 марта (12 апреля по новому стилю) 1918 года, когда конница генерала Эрдели заняла так называемые «Сады» – северное предместье Екатеринодара, или на следующий день, –во время неудачного штурма города. Так или иначе, в этом году со дня смерти отважной первопоходницы исполняется ровно сто лет.

Помимо Софии де Боде, в Белом движении на Кубани участвовали и иные женщины. По данным историка С.В. Волкова, девушек-прапорщиков, выпускниц Александровского военного училища, всего было двадцать пять. В момент октябрьских боев в Москве трое из них находились в отпуске, и дальнейшая их судьба неизвестна. Одна девушка погибла в ходе этих боев, другая была ранена и отправлена в госпиталь. Остальные двадцать ушли в Добровольческую армию. Волков установил имена девятнадцати из них. Среди них непосредственно на Кубани отметились: Татьяна Бархаш– доброволец отряда войскового старшины Галаева на Кубани, пулеметчица, убита 22 января 1918 г. у ст. Эйнем; Александра Бирюкова, участница 1-го Кубанского похода –в 1-й инженерной роте; Нина Бирюкова, участница 1-го Кубанского похода, с ноября 1918 г. –в 3-й роте 1-го Офицерского (Марковского) полка, убита в конце 1919 г. под Гниловской; Зинаида Готгардт, участница 1-го Кубанского похода –в разведывательном отделе штаба армии (впоследствии она служила во 2-й батарее Дроздовской артиллерийской бригады в чине подпоручика, застрелилась в эмиграции в Югославии); Юлия Пылаева, участница 1-го Кубанского похода –в 1-м Офицерском (Марковском) полку, убита 16 (20) июля 1918 г. у станицы Кореновской; Зинаида Реформатская, участница 1-го Кубанского похода, одна из немногих, кто пережил эти страшные годы, умерев в 1968 году в эмиграции в США; Евгения Тихомирова,участница 1-го Кубанского похода, убита после мая 1918 г. (по другим данным – покончила самоубийством до февраля 1918 г. или убита 30 марта 1918 г. под Екатеринодаром) и ряд других.

Гражданская война ломала и калечила многие судьбы, без различия пола и возраста, бросая жизни в кровавую мясорубку. Судьба этих женщин– лишь один эпизод из бесчисленного множества примеров.

Подготовил Денис ШУЛЬГАТЫЙ