Разговор с русским националистом

Националистический дискурс так или иначе используется ЛДПР и КПРФ, я не исключаю, что он будет востребован и "Единой Россией".

Думается, мало, кто будет сейчас спорить, что национализм в России сейчас на подъеме. Хорошо это или плохо — вопрос другой, но факт остается фактом, и игнорировать его чревато последствиями. Но и сам русский национализм меняется, подчиняясь велениям времени, все больше отходя от перестроечных ассоциаций с консервативно-монархической "Памятью" и национал-социалистическим РНЕ. Нельзя сказать, что русский национализм окончательно порвал с временами свастичных шествий и имперско-реваншистской идеологией, но появляются в нем и новые тенденции, более характерные для правых партий Европы, чем для буйных порождений перестройки и лихих девяностых. Все более популярными становятся термины, от которых еще лет пятнадцать назад националисты шарахались как черт от ладана – "правозащита", "гражданские права", не считается уже оксюмороном термин "национал-демократия".

На днях корреспондент "НГК" встретился с руководителем регионального отделения "Национал-демократической партии России": бывшим лидером кубанской ячейки "Движения против нелегальной миграции" (ДПНИ), предпринимателем, родновером, инициатором многих культурных и информационных проектов Мирославом Вальковичем.
– Мирослав, расскажите, как образовалась ваша партия?
– Идея создания партии возникла вскоре после известных событий на Болотной площади и окончательно оформилась после либерализации партийного законодательства в России. В октябре прошлого года состоялся учредительный съезд. Учредителями новой партии стали несколько организаций: "Русское Общественное Движение" (РОД) и "Русский Гражданский Союз" (РГС), также в него влились и некоторые осколки ДПНИ – этой кузницы кадров современного русского национализма. Председателем новорожденной партии стал писатель, философ, политический и общественный деятель, член координационного совета оппозиции Константин Крылов. В ноябре состоялось и открытие регионального отделения партии.
– "Национал-демократия" – непривычное словосочетание. Какова идеология вашей партии, ее основные цели и задачи?
– Как идеологическое течение национал-демократия стала формироваться совсем недавно. Еще лет десять назад в националистической среде слово "демократия" считалось чуть ли не ругательным. Однако эти времена проходят. Наше главное отличие от ранних националистических партий в том, что мы ставим интересы народа как первичные по отношению к государственным интересам. Государство выступает здесь лишь как инструмент реализации народного волеизъявления. Мы не считаем демократию чуждой русской традиции, более того, мы считаем, что истоки русского гражданского общества восходят своим корнями еще во времена Киевской Руси. Об этом, в частности, напоминает и наша эмблема – сокол Рюрика. Среди наших целей: ограничение миграционного потока в Россию, репатриация русского населения из стран бывшего СССР, введение визового режима со странами Средней Азии и Закавказья. В поддержку последней инициативы уже объявлен сбор подписей в интернете, на сегодняшний момент подписалось уже несколько тысяч человек. Кстати, среди этих подписавшихся нередки кавказские, грузинские и армянские фамилии, то есть проблема, породившая эту инициативу, не является этнической, она является общегражданской. Вообще я еще не встречал человека, который был бы резко против данной инициативы. Даже наши оппоненты – левые, евразийцы в общем соглашаются с нашей аргументацией. Буквально на днях мы провели соответствующую резолюцию в Координационном совете оппозиции, с поддержкой данного сбора подписей. Другие цели нашей партии: создание гражданских институтов, способных влиять на государство, выравнивание финансирования регионов без преференций отдельным регионам, особенно национальным республикам, частичная децентрализация управления в стране, регионализм.
– Сколько сейчас человек в вашей партии, и какова ваша поддержка у населения? Какие партии и политические движения вы бы могли назвать своими союзниками?
– В региональном отделении сейчас немного людей, но это, в общем, вполне в русле нашей кадровой политики. В отличие от предыдущих националистических партий мы стараемся делать упор не на количество, а на качество. К сожалению, "старая гвардия" националистов еще не совсем готова принять такой подход, равно как и саму концепцию "национал-демократии". Поэтому сейчас мы стараемся принимать в актив людей, до этого никак не заявлявших о себе в политике, со свежим, не зашоренным взглядом. В то же время у нас много сторонников: политиков, журналистов, общественников, много молодежи. Что же до наших союзников – у нас нет "нерукопожатых", мы готовы сотрудничать с самыми разными силами, хоть с чертом, если это пойдет на пользу русскому народу. Мы сотрудничаем и с властью, выступали со своими инициативами в городском департаменте молодежи. Сотрудничаем мы и с "Яблоком" и с "зелеными". Не так давно мы поддержали экологическую инициативу "Хватит пилить Краснодар" против вырубки зеленых насаждений.
– Многие считают, что национализм в многонациональной стране и многонациональном крае очень опасен и неприемлем. Что вы можете ответить таким оппонентам?
– Что национализм основан на любви к своему народу, а не на ненависти к другим. Если вы любите свою семью, своих родных, это же не значит, что вы ненавидите другие семьи. Естественно, что вы встанете на защиту своей семьи или своих родных, когда им начинает что-то угрожать. Мне приходится регулярно общаться и с армянами, и с грузинами, и с дагестанцами, в большинстве случаев, я встречаю полное понимание. Иных кавказцев по их убеждениям можно хоть сейчас записывать в нашу партию.
– Вы участвовали в деятельности ДПНИ и в Москве и в Краснодаре, знаете и о ситуации в иных регионах. Как, по-вашему, выделяется ли чем-то Краснодарский край в плане восприятия ваших идей?
–Наш край консервативный, это его главная особенность. В этом есть свои плюсы и минусы, люди здесь достаточно "тяжелы на подъем". Даже те из них, кто обижен на власть, не готовы к действию. Этот контраст особо бросался мне в глаза, когда я только приехал из Москвы. В то же время потихоньку оппозиционный настрой начинает расти и тут. Конечно, не так сильно, как в Москве, Санкт-Петербурге или даже в соседнем Ставропольском крае, у нас сравнительно немного реальных пассионариев. Но и мы потихоньку подтягиваемся.
– Что вы уже сейчас можете записать себе в актив?
– Прежде всего, это наш проект "Русская репатриация", направленный на адаптацию русского населения, возвращающегося на Родину из стран СНГ. Мы помогаем русским, вернувшимся сюда, кто чем может: найти работу, жилье, деньгами на первых порах. Главная проблема репатриантов в том, что их тут никто не ждет, у них нет на Кубани ни родных, ни знакомых. Вот мы и выступаем для них на первых порах в роли таких родных и знакомых. Сейчас в стране реализуется программа по возвращению соотечественников из стран бывшего СНГ, однако Краснодарский край в этом не участвует. Мы намерены поставить вопрос перед администрацией края о вхождении Кубани в данную программу и реализации ее на территории края. Считаем, что эта миграция принесет нам только пользу; эти люди русские; они легко адаптируются к местным условиям, готовы работать; с ними не будет проблем, как с некоторыми некомплиментарными нам мигрантами.
– А кого вы считаете "некомплиментарными"?
– Прежде всего, это представители азиатских цивилизаций, мигранты из Средней Азии. Русские – европейский народ, наш выбор – Европа, а не Азия. У нас есть контакты с представителями правых европейских организаций, и там нас вполне понимают. Требуя введения визового режима со странами Средней Азии и Закавказья, мы в то же время выступаем за введение безвизового режима с Европой. Кстати, одна из причин, почему этого до сих пор не произошло, – опасность беспрепятственного наркотрафика и в Европу с открытием границ.
– Не так давно губернатор выступил с достаточно резкими заявлениями по поводу незаконной миграции и мерах по недопущению изменения этнического состава края. Расцениваете ли вы это как то, что к вашим словам начинают прислушиваться? Какие вы вообще видите возможности для дальнейшего сотрудничества с администрацией, депутатами различных уровней?
– Безусловно, к нам начинают прислушиваться, поскольку это одна из актуальнейших тем сегодняшнего дня. Миграционный наплав – это вопрос и национальной безопасности, и экономической, и элементарного спокойствия граждан. Когда УФМС дает данные, что в регионах России каждый шестой житель – мигрант ( а в Москве уже каждый пятый), это, безусловно, нервирует народ. И постепенно и до власти начинает доходить, насколько популярны в народе националистические идеи. Власть поняла, что с нами надо считаться еще два года назад, когда впервые санкционировала проведение "Русского марша", одним из организаторов которого был и я. На "Марш" пришло более тысячи человек, больше, чем собирает любая другая оппозиция. И поэтому в администрации города поняли, что мы все равно будем собираться. Запретить тысячу человек гораздо сложнее, чем несколько десятков, и поэтому нам решили пойти навстречу.
В настоящий момент националистический дискурс так или иначе используется различными политическими партиями: и ЛДПР, и КПРФ, я не исключаю, что он будет востребован и "Единой Россией". Все это мы можем только приветствовать, и я думаю, что со временем этот процесс будет расти вширь и вглубь. В отдаленной перспективе я бы хотел видеть все партии в Государственной Думе с приставкой "национал": национал-демократы, национал-коммунисты, национал-монархисты, даже "Единую Россию" можно представить в виде каких-нибудь "национал-центристов". В идеале мы должны стать просто демократической партией в русском национальном государстве, построение которого – наша главная цель, программа-максимум.
Однако если это и произойдет, то явно не так скоро, как бы нам хотелось. Пока же мы видим, что правильные слова власти пока не очень соответствуют реальным делам. Я не вижу реального препятствия миграционным потокам, не вижу острой реакции на некоторые выходки кавказской молодежи, не вижу действий по репатриации русских. Власть вообще боится затрагивать тему межнациональных отношений, все конфликты между представителями разных национальностей, особенно между русскими и кавказцами, объясняются бытовыми или экономическими причинами. На самом деле, в чистом виде, национальных конфликтов не существует, но любой конфликт между представителями разных национальностей неизбежно примет черты этнического. А этого как раз и не хотят признавать. Когда в Анапе был конфликт между участниками "Русской пробежки" и армянской молодежью, сотрудник отдела по борьбе с экстремизмом настоятельно рекомендовал нам не выезжать туда, не участвовать в местном споре. Мы сказали: "Хорошо, тогда давайте создадим инициативную группу с участием наших представителей, представителей власти и старейшин кавказских диаспор". Подразумевалось, что мы все сядем и вместе разберемся в данном конфликте. Выработаем какие-то пути решения, чтобы такого больше не повторялось. Нам ответили в том смысле, что "хорошо, мы подумаем". И что же? Через некоторое время я узнаю, что в Анапе без нашего участия состоялось мероприятие, где представители власти, диаспор и казачества по сути пожурили наших ребят, рассказывая как они были неправы. То есть, по сути, сразу возложили всю вину за конфликт на них, без всяких попыток разобраться.
– Вы упомянули о казачестве, причем не совсем в благожелательном для него контексте. А как вообще у вас складываются с ним отношения?
– С казачеством у нас отношения непростые. С одной стороны, многие наши ребята состояли или состоят в казачестве. Однако при этом отношение к казачьему руководству у них самое скептическое. Мы одно время сами рекомендовали этим ребятам зачисляться в казачьи курени, но больше нескольких месяцев никто не выдерживал. Наши ведь не курят, занимаются спортом, не пьют, и атмосфера, царящая в иных куренях, для них была неприемлема. Современное казачество возродило форму, но никак не дух старого казачества – для его возрождения потребуется не одно поколение. Не так давно губернатор Александр Ткачев заявил о том, что казакам могут выдать оружие. У нас мнения разделились: наша партия всячески поддерживает легализацию "короткоствола", и, разумеется, казак как гражданин вполне может приобрести себе оружие так же, как и любой другой. Но если выдают оружие именно как отдельному подразделению, возникает вопрос, против кого власть думает использовать этих вооруженных казаков? Ведь сейчас казачество полностью зависит от власти, и решать, против кого им применять оружие, будут опять-таки чиновники. Когда в Невинномысске произошел конфликт между местным населением и пришлыми кавказцами, казаки так же, как и чиновники, встали на сторону последних. Но с другой стороны, далеко не все казаки довольны тем, что власть их использует. И, дав им оружие, чиновники рискуют тем, что рано или поздно оно будет направлено против них.
– Собираетесь ли вы участвовать в выборах в местные органы ?
– Мы собирались выдвигать наших независимых кандидатов на довыборы в городскую Думу Краснодара, но не успели чисто по срокам, ждем подтверждения регистрации партии от Минюста. Возможно, сотрудничество с нашими союзниками из "Демократического выбора", если их допустят до участия в выборах, то кто-то из нас может пойти кандидатами от этой партии.
–Вы по вероисповеданию русский язычник, родновер. В связи с этим вопрос, не совсем связанный с предыдущей беседой: как вы относитесь к усилению клерикализма как в стране, так и в крае? Чувствуете ли вы на себе давление как представитель "религиозного меньшинства"?
– Я действительно родновер и именно от этого своего мировоззрения я в свое время и пришел к национализму. Вообще, в Краснодарском крае, как и вообще на юге России, родноверы достаточно многочисленны , если сравнивать в целом по стране. Здесь много общин, регулярно проводятся праздники. Впрочем, я давно уже миновал свой этап неофита, когда у меня было негативное отношение к христианству, сейчас я отношусь спокойно к вероисповеданию других людей – у них свое, у меня свое. Но вера – это одно, а вот организация, называемая Русской православной церковью, – совсем иное. Церковь сейчас, как никогда, далека от учения Христа. По сути, это одно из структурных подразделений государственной власти в России, и в этом качестве она претендует на монополию в области духовных отношений. Ну, примерно как "Единая Россия" претендует на монополию в области политической. И естественно, что эти претензии на монополию вызывают ответную реакцию. Выделяя определенную сферу влияния исламу, иудаизму и буддизму, к любым иным религиозным движениям РПЦ относится крайне отрицательно. Когда они сейчас принимают законы против оскорбления чувств верующих, говорят о вандализме в отношении православных святынь, я вспоминаю, сколько за эти годы было разрушено родноверческих капищ, в том числе и у нас в Краснодарском крае. Разрушено с очевидной религиозной нетерпимостью, после которой говорить о каком-то всепрощении и терпимости со стороны РПЦ было бы лукавством. Другой пример – "Pussy Riot", реакция церкви была совершенно неадекватна совершенному проступку. Неужели нельзя было поговорить, как-то попытаться вразумить этих девчонок. Да, с точки зрения закона они заслужили наказание (хотя, конечно же, не два года), но церковь не должна была поддерживать это осуждение. Если они не простят этих девчонок, грош цена всем их заявлениям о терпимости и всепрощении.
– Расскажите немного о себе. Чем вы занимаетесь помимо политики?
–Окончил Кубанский государственный университет, работал в Москве, в 2005 году вернулся в Краснодар. Я предприниматель, владелец салона "АквариуМистика", совладелец магазина "Зверюга.Ру", исполнительный продюсер творческого объединения "Город Киномастеров". Впрочем, все это часто бывает увязано и с моей политической или общественной деятельностью. Так, когда было наводнение в Крымске, у меня в магазине был пункт сбора помощи для пострадавших, у меня же организовывается сбор подписей. Также и продюсерская деятельность: зачастую она увязана с различными партийными или общественными проектами.

Денис ШУЛЬГАТЫЙ