Не прошло и месяца с тех пор, как на Кубани сменился глава региона, однако новая краевая администрация пока функционирует в «старом режиме», делая робкие шаги по изживанию наследия. Сделать это будет непросто: как никак пятнадцать лет ткачевского правл
1106
Не прошло и месяца с тех пор, как на Кубани сменился глава региона, однако новая краевая администрация пока функционирует в "старом режиме", делая робкие шаги по изживанию наследия. Сделать это будет непросто: как никак пятнадцать лет ткачевского правления можно по праву назвать "эпохой" в истории Кубани. Эпохой, которой еще предстоит дать оценку. С этим вопросом "НГК" решила обратиться не к политикам, живущим, как ни крути, все больше сегодняшним днем, а к людям мыслящим "эпохами", деятелям культуры: историкам, писателям, художникам.
Владимир Громов, депутат ЗСК, атаман ККВ в 1990 -2007 годах, кандидат исторических наук:
– Стоит отметить, что Александр Ткачев, вступая в должность, получил хорошее наследство от губернатора Николая Кондратенко, благодаря которому Кубань не была так разорена, как иные регионы России. Кроме того, Кубань – край с особым менталитетом, территория исторического проживания кубанского казачества, что опять же наложило свой отпечаток на правление Александра Ткачева. За годы его губернаторства край стал инвестиционно привлекателен, его бюджет ныне составляет около двухсот миллиардов рублей (для сравнения: в 1997 году бюджет края составлял семь миллиардов рублей, и Николай Кондратенко бился за то, чтобы удержать его над пропастью). При Ткачеве, опять же, в крае прошла Олимпиада. Хочу отметить и его роль в становлении казачества, высокий уровень государственной и административной поддержки Кубанского казачьего войска. В то же время надо отметить, что этот процесс имеет и обратную сторону. В казачестве стал делаться упор на государственную службу, а не на возрождение и сохранение его идентичности. Конечно, далеко не все вопросы Александру Ткачеву удалось решить за эти пятнадцать лет. Есть проблемы, к примеру, в медицине, которая при общем повышении качества по-прежнему испытывает жуткую кадровую недостаточность, особенно в городах. Не изжиты и коррупционные проблемы, что подтверждают то и дело заводящиеся уголовные дела на тех или иных кубанских чиновников. Хотелось бы также, чтобы при новой власти стали более независимы и кубанские СМИ, чтобы они могли доносить до власти правду о том, чем живет народ. Надеюсь, что новая власть будет учитывать все это в своей работе.
Александр Аполлонов, скульптор:
– Я могу говорить о деятельности Александра Ткачева прежде всего в области культуры, как наиболее мне близкой и понятной. По моему мнению, губернаторство Александра Ткачева можно разделить на два этапа: первый, приблизительно до 2005 года, когда он рьяно интересовался всем, что связано с культурной жизнью Кубани, когда хотел и находил возможности для восстановления старых памятников, вообще, общего культурного развития региона. К сожалению, он сделал ответственными за культурную жизнь Кубани людей, толком не разбирающихся в данной сфере и слушал, в основном, только их. В культурной жизни края стали заправлять люди не компетентные в данной сфере, а "удобные". Это и стало вторым этапом в его губернаторстве, когда культурная жизнь в крае стала представлять собой крайне удручающее зрелище. Может быть, сейчас ситуация в этом плане изменится к лучшему, хотя не слишком надеюсь – ведь многие прежние чиновники остались на местах. Что же до оценок губернаторства Александра Ткачева в иных сферах, безусловно, он сделал край инвестиционно привлекательным, при нем в Сочи прошла Зимняя олимпиада, да даже дороги в крае стали значительно лучше. Что же касается этической стороны в жизни края, то тут, к сожалению, похвастаться нечем. Воровство, коррупция и тому подобные явления никуда не делись. Нельзя сказать, что Кубань в этом плане является чем-то уж сильно отличающимся от иных регионов страны, но у нас все же это более выпукло.
Виктор Чумаченко, профессор, историк кубанской культуры:
– В политике, как известно, всё делается по исстари заведенному ритуалу. Ритуальный Ткачев мне менее интересен, чем второй, мятущийся и протестующий. Согласно традиции, он возрос на богатом компосте, оставленном после себя Н.И. Кондратенко. Николай Игнатович был мудрым человеком, и, видимо, знал, что сменщика готовит своими руками, что любимый ученик должен предать. Или инициация не состоится.
Конечно, предал, но как-то не до конца, выборочно, непостатейно. Да, он окончательно порвал с коммунистами, стал надежей и опорой единороссов. Но зато оставил и бесконечно лелеял идущие от предшественника традиции некоего принципиального местничества, кубанской вольницы, всячески поддерживал культурные проекты, связанные с возвращением и укоренением региональной идентичности. Но все как-то половинчато, без последней точки. Возродил памятник Екатерине Второй, но так и не окончил стройку, поддавшись бабским склокам и судебным тяжбам со своим державным скульптором. Казаки при нем как сыр в масле катались, регалии им вернул из-за рубежа, но ведь потом унизил, втоптал их в грязь, навязав в атаманы своего личного завхоза. И казачество, утратив всякую, даже мнимую историческую легитимность и свою заброшенную за ненадобностью культурную составляющую, затрещало по швам. Вернул нам Ткачев на родину прах Ф.А. Щербины. Акция, сопоставимая с возвращением на Донское кладбище останков генерала Деникина и философа Ильина. Но ничего не сделал, чтобы научное наследие выдающегося экономиста и социолога вернуть читателю, чтобы оно заработало на благо края. Примеры отмеченной половинчатости можно приводить долго. И, наверное, она не случайна, а заложена была в характере нашего экс-губернатора.
Воочию она проявилась в ходе конфликта с Украиной. До него сердцевиной кубанского культурного мифа была дежурная мантра об украинских корнях кубанского казачества. Она открывала широчайшие перспективы для экономического и культурного сотрудничества. Уже это давало нам право не участвовать в этой позорной истории так явно, с такими катастрофическими для дружбы двух смежных территорий последствиями. Но Александр Николаевич позволил себя втравить в этот "шахер-махер". До сих пор маячит на недостроенном мосту дружбы, ведущему к косе Тузла, фантом губернатора с его громогласным "Дострою!". Не достроил… Мост-памятник стоимостью под миллиард, ведущий в никуда. Это круто!
Но это все мои интеллигентские штучки. А простые люди еще долго будут пенять своему народному губернатору баснословное, совершенно неприличное обогащение его ближайшего окружения, за сказки о талантливой племяннице-миллионерше, за кумовство, за детишек нашей уходящей в небытие элиты, позировавших в эсесовских мундирах или обучающейся в престижных учебных заведениях НАТО, где учат, как убивать русских, за полное моральное разложение, когда всё (депутатство, должности, награды и прочее) получило свой твердый денежный эквивалент, наконец, за мелочную, мстительную и совершенно недостойную руководителя такого ранга борьбу с экологами. Не сомневаюсь, что жаждующая своего куска пирога молодая поросль очень скоро припечатает перечисленным явлениям звонкое словечко "ткачевщина", а новое поколение холуев пойдет под этим знаменем штурмовать для себя должности и должностишки при новом губернаторе.
Я же делаю для себя вывод такой: Ткачев – типичное, слегка трагическое, дитя своего времени. Видели мы его молодым и порывистым, косноязычным, но кажущимся от этого еще более простым и доступным, искренне желающим возродить родной край. И видели уставшим, слегка надменным, дающим режиссерам указания, как обставить эффектнее его очередной выход в народ: как должна пасть ниц благодарная крестьянка, смахнуть скупую слезу ветеран, возбудиться молодежь и как должны отработать этот холуяж подведомственные СМИ. И тетки, вездесущие тетки, пробегающие по рядам с шепотом: "Вопросы задавать нельзя! Ни в коем случае! Вот только попробуйте! Знаете, куда у меня загремите!" А их уже давно и задавать-то некому!
Владимир Рунов, писатель, журналист, педагог, общественный деятель:
– Этот период был рекордным для любого руководителя нашего края: ранее рекордсменом был Медунов, правивший около девяти лет. Этот же период также стал и самым продуктивным: возросла наполняемость бюджета, улучшилось народное хозяйство, возрос приток инвестиций. Правда, инвестиции, к сожалению, были не сколько в промышленность, сколько в отдельные "лакомые сферы": курортные зоны, олимпийское строительство. С промышленностью дело обстояло значительно хуже, что повлекло за собой упадок многих производств в районах, а, следовательно, и "вымывание" людей из села, их отток в Краснодар. В культурной жизни развитие получила только развлекательная сфера, в более высоком искусстве у нас никаких прорывов не отмечено. Да у нас были и остаются Кубанский казачий хор и "Премьера", но нельзя же всю культурную жизнь Кубани сводить только к этим творческим объединениям. Медицина же за эти годы, скорей, укрепилась, изжив многие проблемы девяностых. В целом же, можно сказать, что эпоха Ткачева заслуживает, скорей, положительной оценки – были, конечно, проблемы, но они типичны для того времени. Бросать камни в то время я бы во всяком случае не стал – никакая эпоха не бывает идеальной, но мы сами выбирали тех людей и должны расстаться с тем временем цивилизованно, сказав: "Прощайте и спасибо вам"
Глава представительства Союза российских писателей по Краснодарскому краю Лариса Новосельская:
– Александр Ткачев стал губернатором на повороте от демократической революции девяностых к "стабильности и равновесию" нулевых. В пору становления вертикали власти именно такие люди: послушные, непассионарные – были востребованы. Я несколько раз слушала его выступления перед разными аудиториями, и возникало ощущение, что он не всегда в курсе, кто в зале: журналисты, или частные предприниматели, или чиновники... Речь губернатора отличалось обилием общих мест, правильностью, гладкостью, отсутствием эмоций. Сначала казалось, что он неуверен в себе, позже, что очень устал. Думаю, что, в конце концов, он в самом деле устал – и от пышности Олимпиады, и от трагедии Крымска, что ноша губернатора оказалось для него слишком тяжелой.
Может быть, сейчас, когда он оставил пост, образ подвергается идеализации, не знаю. Но верю философу и писателю Милану Кундере, который писал, что время сглаживает даже жестокие черты диктатора. Ткачев диктатором не был. Начинал он на демократической волне, в пору расцвета рок-фестивалей, сам играл на гитаре, общался с молодежью, был обаятельным, рубахой-парнем. Заканчивал сломленным, сильно постаревшим человеком, классическим чиновником, который, по определению Шопенгауэра, должен с утра до вечера держать угол девяносто градусов.
...А затеянная при Ткачеве знаменитая "Кубана" перебралась на берега Балтики. Продвинутая, талантливая молодежь разъехалась из Краснодара, с гитарами или без, в поисках места, где можно реализовать себя, где есть социальные лифты, где жизнь кипит, а не тлеет. Где, в конце концов, культура и искусство не ограничиваются одним фольклором.
Найдет ли она в нынешней стране такое место? Пусть хотя бы попробует.
Александр Ждановский, декан факультета управления и психологии, КубГУ:
– Отвечу коротко: экономически этот период был эффективен, а про другие аспекты мне бы не хотелось говорить.
Денис ШУЛЬГАТЫЙ