Евгений Онегин. Продолжение романа

Крым литературный так же прекрасен и многообразен, как и сама крымская земля. Не только своим прошлым, тем, что здесь жили и творили Пушкин и Чехов, Волошин и Цветаева, Грин и Паустовский, но и тем, что в последние непростые четверть века крымские литераторы продолжали вносить весомый вклад своим творчеством в русскую литературу.

И этому уже не удивляешься, принимаешь, как должное. И все же то, что сумел создать современный крымский поэт и прозаик Эдуард Абрамов выходит за рамки обычного литературного творчества. Его умение стать камертоном души известного литературного произведения уникально и талантом, и широтой охвата темы. Эдуард Абрамов перевел на русский язык все существующие сонеты Шекспира. Этот смелый поступок удачно примененного таланта поэт продолжил, создав «третью, завершающую книгу «Тихого Дона». То, что эта книга представляет большое литературное значение, не мое мнение, а тех литературных светил, которые присудили Абрамову за этот труд Шолоховскую премию. Надо бы, конечно, подробно рассказать об этой книге, но сегодня хотелось бы поговорить о другом произведении Эдуарда Абрамова, внесшего значительный вклад в пушкиниану. Это созданная им языком Пушкина «Десятая, завершающая глава к роману Пушкина «Евгений Онегин». Это не пародия, не перепев, не расшифровка сожженной Пушкиным будто бы десятой главы, а первое полноценное продолжение пушкинского романа в стихах. Критик Белинский называл поэму «Евгений Онегин» «энциклопедией русской жизни». Да, это так, если говорить о пушкинской эпохе, она вся отражена в поэме. Но почему же Пушкин не дописал свою поэму? Что могло быть дальше? Недаром еще Белинский задавал вопрос: «Что сталось с Онегиным потом?» Вся история прочтения «Евгения Онегина», по словам литературоведа Юрия Лотмана, стала связана с «додумыванием романа». Этот процесс не закончился до сих пор. Но, если, в основном, это были лишь высказанные литераторами мысли, то крымский поэт Эдуард Абрамов действительно завершил знаменитый роман, воплотив свои мысли пушкинским стилем, пушкинской интонацией, оказавшимися ему подвластными.

В своем произведении Абрамов ставит себя в роль посредника, которому приснился сон, что сам Пушкин вручает ему текст десятой главы:

Вот рукопись главы последней,

Я отыскал ее намедни.

В странном сне, который автор спешит нам пересказать, все будто бы он прочел в этой рукописи. Повествование в ней начинается с упоминания об отповеди вышедшей замуж за генерала Татьяны Онегину в ответ на его пылкое признание в любви и нелицеприятного разговора Онегина с самим генералом.

Пытаясь забыться, Онегин уезжает на Кавказ, но не погибает там, как это было по тому замыслу Пушкина, которым он делился с Юзефовичем в 1829 году, а посещает Тавриду и возвращается в Санкт-Петербург, где входит в тайное общество декабристов и проникается их идеями.

Мог ли так поступить Евгений Онегин? Вполне. Просвещенный и европеизированный Онегин и не мог поступить иначе, когда все его друзья были в подобных тайных обществах. Такое могло случиться и с самим Пушкиным, которого друзья старательно оберегали от вовлечения в заговоры.

После восстания на Сенатской площади Онегин, по версии поэта Эдуарда Абрамова, арестован вместе со своими единомышленниками и сослан в Сибирь. Это достаточно обоснованный ход сюжета, ведь, недаром Пушкин не раз рисовал фигуру Онегина рядом со своей на набережной Невы, а, рисуя на полях своей рукописи виселицы с повешенными декабристами, писал возле рисунка: «И я бы мог…».

Проходят долгие десять лет ссылки в Сибири, и вдруг Онегин получает письмо от Татьяны. Уже три года как она вдова, но чувства, в которых Татьяна не смела признаться даже себе, ее любовь к Онегину не исчезла. Об этом она и пишет ему в Сибирь, ожидая ответа.

Что могло быть отрадней для Онегина, проживающего в глухой Сибири, забытого высшим светом? Но что может предложить он сам теперь Татьяне? Разделить с ним ссылку?

Потому в ответном письме Онегин пытается охладить ее чувства и ограничивается дружеским советом:

Живи в покое, без сомнений,

С почтеньем дружеским Евгений.

Но лишь отправлено было это письмо, как в Сибирь приходит известие об амнистии, разрешающее Онегину вернуться в Санкт-Петербург. Надежда появилась! И Онегин мчится сам в столицу, спеша обогнать письмо, в котором просил Татьяну оставить надежду.

Как в подлинном сентиментальном романе XIX века, Онегин врывается в салон к Татьяне в тот момент, когда та, уже читая его письмо, плачет. И вдруг…

Тут не хватает простого многоточия. Идут строки многоточий, которые так любил использовать Пушкин, когда он добирался до кульминации в своем сочинении. Читателя подвели к счастливому концу.

Конечно, есть и другие варианты продолжения сюжета «Евгения Онегина», например, высказанный популярным писателем Дмитрием Быковым, выступающим в современном литературоведении новым Добролюбовым- критиком, когда-то отвергавшим существовавшее и восклицавшего: «Когда же придет настоящий день?».

По сюжету Быкова герои романа должны действовать, а не просто жить, генерал, муж Татьяны, стать декабристом и оказаться в Сибири, а Татьяна как жена декабриста последовать за ним в ссылку. Увлекательно, но вряд ли соответствует той действительной жизни, в которой Александр II помиловал декабристов, вновь устроивших себе достойную жизнь. Потому, наверное, легко и быстро пишущий Дмитрий Быков так и не дерзнул дописать «Евгения Онегина».

И нам не стоит ополчаться на Онегина – его уже достаточно клеймили в советское время, а заодно и на жену Пушкина, что та не защитила Пушкина от пули Дантеса.

А вот о так называемой, 10 сожженной главе «Евгения Онегина» Дмитрием Быковым была высказана весьма дельная мысль, которая стала достаточно очевидной, когда он логично перестроил текст из отрывков расшифрованных пушкинских строк, в которых ни разу не упоминается сам Евгений Онегин. Действительно, это скорее всего отдельное стихотворение, просто писалось оно в то же время, когда Пушкин создавал поэму, не более.

Примиряя разные взгляды на роман «Евгений Онегин» и на его окончание, можно сказать, что Пушкин у каждого свой и честнее всего определила это когда-то Марина Цветаева, озаглавив свои мысли и чувства о великом поэте «Мой Пушкин».

Лично же мне Пушкин Эдуарда Абрамова близок и понятен и реалистичным сюжетом, и схваченной на лету узнаваемой «летящей строки» Пушкина. Современный поэт умеет не только свободно изъясняется пушкинским стихом, но и создавать свои маленькие шедевры, подобные этим:

Да, задним мы умом богаты –

Его поистине палаты.

или:

Беда приходит за бедою,

Как саранча на огород…

Потому так хочется, чтобы созданная крымским поэтом Эдуардом Абрамовым десятая глава «Евгения Онегина» была замечена и по достоинству оценена читателями, чья любовь к Пушкину не иссякла и спустя двести лет.

Сергей Левичев