10706
Тайнами своего творчества и планами на будущее он поделился в беседе с нашим корреспондентом.
– Алексей Николаевич, для начала, расскажите, пожалуйста, что вас связывает с Кубанью?
– Я родился и вырос в Краснодаре. На улице Седина, напротив мединститута. Провёл здесь детство и юность. Учился в школе № 48, которая считалась лучшей в городе.
– Тогда же и проявились творческие задатки?
– Да, с самого детства. Мой отец, Буртасенков Николай Борисович, был известным скульптором, он выполнил много работ для Краснодара, например, аллею Героев социалистического труда в сельхозинституте (ныне – КГАУ), а также по всему краю: в Геленджике, Ейске, Новороссийске и других городах. Он был для меня примером в работе и в жизни, его авторитет, пожалуй, сыграл важнейшую роль в моём жизненном выборе.
Часто бывая в отцовской мастерской, я наблюдал за чудом превращения бесформенного комка глины в подобие живого человека со своим лицом, страстями, эмоциями. Поэтому мой выбор был предопределён: художественная школа, затем Краснодарское художественное училище, а следом – институт им. Репина в Санкт-Петербурге. Этот жизненный план мы наметили с отцом ещё в детстве, и он полностью осуществился. Моя дипломная работа – «Праздник на Неве 1724 г.» украсила дубовый зал административного здания Санкт-Петербурга. После окончания института я стал преподавать в нём. В Петербурге у меня было всё: квартира, мастерская и большие перспективы. Но стало скучно от устроенности, и я переехал в Москву и в тридцать один год начал всё с начала.
– Чем Вас поначалу привлёк Питер?
– Во-первых, Академией художеств, которая известна на всю Россию. Там были блестящие учителя. Например, Мыльников Андрей Андреевич, очень знаменитый в то время во всей стране мастер. Да, кстати, если уж говорить об учителях, хотелось бы упомянуть своих краснодарских наставников – Евгения Дмитриевича Пузина и Коваленко Виктора Николаевича.
А во-вторых, на меня большое впечатление произвёл сам Санкт-Петербург – один из наиболее подходящих городов для моего любимого жанра. Он – реальность, за которой скрывается глубокая идея и замысел, через красивый облик города на Неве, сквозь марево сырых туманов, своими неясными чертами проглядывала тоска по былому имперскому величию, маленькие люди во флигелях да подвалах столицы колоссального государства, а также неопределённость девяностых годов. Скрытая за роскошным фасадом простота быта, её увидеть и донести в картинах – это настоящий вызов художнику.
Питерская тема вообще красной линией прошла по моему творчеству. В ней – прошлое и настоящее этого города.
– Как переезд из второй столицы в первую отразился на вашей жизни?
– Весьма позитивно, в сорок четыре года я стал академиком, действительным членом Российской Академии художеств. Мои картины покупают известные бизнесмены и первые лица страны, они есть в собраниях короля Марокко Мухаммеда VI, несколько работ приобрела дочь известного китайского реформатора и политика Дэн Сяо Пина госпожа Ден Жун, их можно встретить в государственных музеях и частных собраниях России, США, Франции, Германии, Финляндии, Китая и других стран. За эти годы я провёл больше двухсот выставок, из которых 45 персональных: в Кремле, Совете Федерации, Государственной Думе, Министерстве иностранных дел, Общественной палате, Министерстве культуры…
Но художник, конечно, не может ограничиваться общением в высших эшелонах власти. Другая часть моей работы – российские регионы, пейзажи, люди. Недавно вернулся из поездки по десяти закрытым городам «Росатома», эта корпорация заинтересована не только в развитии атомной промышленности, но и в культурной жизни людей в «своих» закрытых городах, ЗАТО. Проект, осуществляемый совместно с московской галереей MustARTgallery, называется «Территория культуры Росатома» и включает в себя выставки, пленэр, мастер-классы…
Переезжая из города в город, я думал о том, что этот опыт можно масштабировать на другие города России, где все неравнодушные к живописи люди могут принять участие в празднике красок и света. Можно проводить симпозиумы в Краснодарском крае, собирать людей из других регионов, вместе писать уникальное разнообразие природных ландшафтов: горы, море, степные просторы.
– Как Вы себе объясняете причину успеха Ваших картин?
– Думаю, в понятности выбранного языка. Для меня это современный реализм. В нём главное передать свою внутреннюю любовь к изображаемому предмету. Есть старая русская пословица: «Там, где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, нет ни одного». Можно сказать, что это один из моих девизов. Именно через простоту, как чистоту истока, проглядывает сущность. Именно она важна, ибо наполняет картины внутренним содержанием, эмоциональным напряжением. Люди чувствуют энергию, которая заложена в моих картинах.
– Внутренний мир художника и перенос его на полотно или в скульптуру – всегда интересный и многогранный процесс. Может ли обычный человек с ним познакомиться поближе?
– Очень скоро сможет. Я сейчас работаю над проектом «Художественная миля». Это, без преувеличения, уникальное начинание: обычный «человек с улицы», пусть и в составе группы, сможет посетить мастерские живописцев и скульпторов, услышать рассказ об их творчестве из уст квалифицированного гида и, что самое интересное, от самих Мастеров. Увидеть, как рождаются будущие картины, побывать в «творческом роддоме». Пока будем действовать в рамках Москвы, но проект предполагает всероссийский масштаб. Эта миля нигде не заканчивается. Она может дотянуться и до других городов, в том числе, до Краснодара. Почему нет?
Проходя по «художественной миле», люди смогут побывать в гостях у многих моих коллег, приятелей, добрых знакомых из Первого кооператива художников, в котором я – председатель Совета.
– А чем занимается этот кооператив?
– Как можем, помогаем коллегам, в том числе заказами или привлечением к работе над крупными проектами. «Художественная миля» – один из них. Есть ещё юридическое и бухгалтерское сопровождение, которому нередко художники, как люди творческие, не придают особого значения. В этом году Первый кооператив художников участвовал в создании аллеи героев в Артеке (это бюсты героев участников ВОВ, которые когда-то детьми отдыхали в этом пионерском лагере) и многое другое. Интересно, что первые три изваяния на этой аллее сделал ещё мой отец. Потом он ушёл от нас в мир иной, и я продолжаю его начинание. Так что, как и полагается, дети завершают дела отцов. А значит, жизнь продолжается.
– Какие выставки Вы запланировали на ближайшее время?
– В самом ближайшем будущем планирую провести выставку кубанских художников в Совете Федерации. Пока обсуждаем кандидатуры участников. Они должны представить в верхней палате парламента, через творчество, край в целом. Поэтому, конечно, приветствуется классическая манера письма, надо достойно показать регион сенаторам, «в противном случае его даже местные жители узнать не смогут».
Ещё одна выставка только что открылась в музее им. Коваленко – «Мир дому нашему». Она организована Краснодарским Центром современного искусства, во главе которого стоит Народный художник РФ Виталий Коробейников, и Российской академией художеств. На ней представлены работы кубанских художников, в том числе пять моих картин. Виды Московского кремля, Петербурга, Смоленска. Такая работа, как «Это было недавно, это было давно», где изображен нестарый седой мужчина, который в лесу собирал грибы и наткнулся на блиндаж, у которого он когда-то, отстаивая эту землю, поседел. Это картина о 70-х годах прошлого века. Но сейчас она вновь становится актуальной.
– Скажите, есть ли у Вас картины Краснодара, особенно старого, исторического?
– Конечно, целая серия. В своё время я выставлял её в Санкт-Петербурге в Большом Манеже. Там казаки, наши старые хаты-мазанки и многое другое. Это был целый проект, плюс писал портреты людей нашей земли, например, академика Трубилина.
– А есть у художников, общества или власти желание использовать искусство для продвижения региона?
– Конечно, потребность представить свой регион на различных площадках у властей есть. В том числе и средствами искусства. Узнаваемость бренда «Кубанской школы» была бы выгодна всем – не только властям, но и предприятиям, инвесторам, производителям, ищущим рынки сбыта, людям, общественным организациям…
Как это сделать, – мы сами должны предложить, выйти с готовыми проектами. Только так и можно наладить с властями конструктивный диалог. К сожалению, художники нередко сами отказываются от этого разговора, многие как замкнулись когда-то в своей «скорлупе», так и продолжают существовать по инерции. Все говорят, что надо бы что-то делать, но никто не хочет брать на себя ответственность.
Чтобы понять, что волнует художников из разных уголков края, я приезжаю на встречи с ними. В минувшую пятницу в Геленджике я встречался с местными художниками. В последние десять лет они не видели какой-либо помощи и просто внимания со стороны краснодарского Правления. По сути, они варятся в собственных проблемах. А ведь жизнь в курортном Геленджике бьёт ключом, их творческий потенциал должен быть использован в культуре города и края.
– И всё же, почему наш Союз художников до сих пор не наладил диалог с властями, если, как Вы утверждаете, понимание необходимости формирования регионального бренда существует?
– О, это очень давняя история. Она началась ещё 30 лет назад, когда распался СССР и исчез госзаказ. Государство тогда стало работать с отдельными «представителями художественного цеха», а остальные «разбрелись». Формально они продолжали оставаться в Союзе художников, но фактически проявляли к нему полное безразличие.
В то время не нашлось лидеров, людей, которые могли бы по-новому позиционировать Союз, определить его роль и место в системе отношений с властью, обществом. В итоге организация, к сожалению, до сих пор влачит существование на задворках общественной жизни.
Последствия такого её состояния самые что ни на есть печальные. Например, в крае множество талантов, но о них толком никто не знает, им очень трудно пробиваться, их творчество в России малоизвестно. С другой стороны, и власть, и общество, мягко говоря, далеко не в полной мере используют столь мощный инструмент продвижения своего края, как искусство.
А ведь запрос на него сейчас весьма серьёзный. Огромное количество выставок есть в Москве, Санкт-Петербурге, и круг их участников вовсе не ограничен этими двумя городами! Это ещё один шанс для любого художника. И он резко повышается, если в полной мере использовать организационные и деловые возможности Союза художников. Более того, в перспективе можно использовать и зарубежные площадки. В этом нет ничего невозможного, и я знаю это на собственном примере. В каких только странах мои картины не выставлялись. Тем более если помочь молодым талантам, в перспективе это надо делать.
– Вы смогли бы им помочь через активизацию деятельности Союза художников, определение новых целей развития?
– Да. Недавно ко мне по старой памяти обратилось несколько художников из Краснодара. Они когда-то знали не только меня, но и моего отца и попросили меня выставить свою кандидатуру на должность Председателя союза.
Мне есть, что предложить коллегам, если в общем виде, то те инструменты продвижения, которые я использую для своего искусства, а оно, как уже говорилось, весьма востребовано, – можно масштабировать на Союз художников.
Перспективных идей и направлений деятельности – множество, и мы до сих пор говорили лишь об очень малой их части. Так, мы используем самые последние достижения, к примеру, с применением в художественном творчестве дополненной реальности и другими технологическими новинками.
Или – совсем другое направление деятельности – создание Института сертификации произведений. Ведь существует огромная проблема – недопонимание между художником и покупателем. Первому кажется, что его произведение недооценивают, второму – что цена непомерно завышена. Как определить справедливую стоимость? Какие критерии приложить к картине или скульптуре? Для этого и создаются методики оценки и экспертизы. Будут учитываться все выставки, в которых принимал участие автор, стоимость его работ на аукционах и многое, многое другое. А на выходе – сертификат.
Кстати, это важно не только для коллег. Нередко умирает живописец или скульптор, и его родственники мучаются в поисках ответа на вопрос: сколько же стоит его творческое наследие? Не счесть конфликтов на эту тему. Институт – это выход, это объективные свидетельства, а не фантазии.
И ещё о выставках. Помимо уже сказанного, добавлю, что выставки могут проходить в широком спектре. От экспозиций для молодежи и начинающих художников до самых серьезных выставок в лучших музеях России и мира. Это, конечно, сложно, если говорить об их организации в Русском музее или Третьяковской галерее, но в принципе ничего невозможного нет. Добиться можно всего, было бы желание и талант. Особенно, если опираешься на помощь организации.
Союз художников, на мой взгляд, и должен быть организацией, которая направляет экспансию, в хорошем смысле, художников на всероссийский, а потом и международный уровень. Хотя сначала надо возродить нашу художественную деятельность в крае, на юге страны.
В Краснодаре существуют несколько Союзов, но все они как лебедь, рак и щука. Нам нужна консолидация творческих сил. Для совместной деятельности. Пусть каждый по-прежнему остаётся в любимом клубе, или создаёт свой. Это нормально и хорошо. Консолидация нужна лишь в смысле объединения усилий для достижения общей цели. К примеру, то, о чём мы уже говорили: кому интересно выставиться на престижной площадке в Москве, войти в каталог и т. п.? Ну, всем или почти всем. Многие захотят «объединить усилия»? Думаю, да. Такая цель сама по себе мотивирует людей.
Возрождение через совместные усилия, а в итоге, надеюсь, появится такой бренд, визитная карточка, такой маркер, как «Кубанское искусство». Как сейчас существует Московская или Санкт-Петербургская школа живописи. А вот про Кубанскую практически не слышно.
– Вы готовы предложить некую схему взаимодействия художников, и, если шире, творческих людей, в масштабах всего края для продвижения их собственных интересов, равно как и интересов региона?
– Приведу такой пример. Иногда в беседах я упоминаю, что окончил Санкт-Петербургскую академию художеств им. И. Е. Репина. Так вот, упоминание моей альма-матер всегда вызывает уважение. Потому что это марка, как знак качества. Хотелось бы, чтобы так относились и к Кубанской школе живописи.
– А если говорить о молодых талантах, как им можно помочь?
– Мы будем наблюдать за молодым поколением – учениками художественного училища, факультета ХТГ КубГУ. Выявлять лучших художников, приглашать на выставки. Надеюсь, сможем давать мастерские, одаренных можно направить на стажировку или обучение в столичные вузы.
Но давайте говорить откровенно. Сейчас в Союзе художников, мягко говоря, не самые лучшие времена. И на первом этапе наша важнейшая задача – финансовое оздоровление. Без неё ничего не будет возможно сделать. Ведь даже если кому-то поможешь, всё равно это будет лишь разовая, единичная акция. А нужно создать работающую систему. В предбанкротном состоянии её не построишь.
На втором этапе необходимо приступить к материальной базе: отремонтировать то, что имеем, приумножить, добавить необходимое и т. д. А вот третий этап уже позволяет думать о грантах, программах и собственно содержательной деятельности. Но это не сразу, для начала надо вытащить утопающего из болота. Только совместные усилия художников, властей и общества позволят возродить Союз художников, прославить Кубанскую школу живописи и масштабировать свои успехи, и я готов приложить свои опыт, компетенции для решения этой задачи.
