3461
О том, что связывало великого писателя с нашим краем
История кубанской культуры богаче и многообразней, чем обычно представляется: все новые исследования выявляют, казалось бы, самые неожиданные связи тех или иных громких имен с нашим регионом. Об одном из таких открытий на днях рассказали ставшие «гостями редакции» автор книги «А. П. Чехов и Кубань», кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии КубГУ Ольга Спачиль и иллюстратор этой же книги, заведующая кафедрой графики художественно-графического факультета КубГУ, Елена Саяпина. В беседе также приняли участие заслуженный работник культуры Кубани, историк Наталья Корсакова и директор художественной галереи «Сантал» Нина Стрижова.
Галина Ташматова, редактор «Новой газеты Кубани»: «Гость редакции» - одна из самых любимых нашими читателями рубрик. Наши гости интересны не ответственными должностями, интересны они делом, которому посвящают свою жизнь. Это люди неспокойной души, люди ищущие, неординарные. Показывая их внутренний мир, всякий раз доказываем читателям, что при любых политических формациях, можно честно служить делу. В 2018 году вышла в свет монография «А. П. Чехов и Кубань, посвященная Антону Павловичу Чехову и его контактам с Кубанской областью и Черноморской губернией. « …Затронут широкий круг вопросов связанный с пребыванием писателя и его родных в Кубанской области, с восприятием творчества и личности Чехова современниками-кубанцами. В книге, на материале художественных произведений Чехова и его современников, - Толстого, Головина, Горького, Маркова, - рассмотрен вопрос «мифологизации» Кубани в литературе 19 века»,- значится в предисловии к изданию. Эта книга - результат совместного творчества филолога Ольги Спачиль и художницы Елены Саяпиной. Ольга Викторовна, что подтолкнуло вас обратиться к малоизученной теме «Чехов и Кубань»?
Ольга Спачиль: Чеховедение сегодня занимает очень большое место в литературоведении и театроведении. Можно сказать, что Чеховым сегодня занимается весь мир: есть огромное чеховедческое сообщество в США, Канаде, есть чеховеды в Японии, Франции, Великобритании, есть музей Чехова в Германии. Солнце не заходит над вселенной Чехова. Сама я пришла к нему через американскую литературу, по которой я писала кандидатскую диссертацию. А американцы очень любят Чехова. Я писала книгу об американской писательнице Юдоре Уэлти, южанке, она жила в Джексоне, штат Миссисипи. Я была у нее на 85-летии, я с ней лично знакома. И вот она постоянно говорила: «Я вот Чехова очень люблю», все время пыталась объяснить какой он особенный. И я, впечатленная этой искренней любовью, тоже решила почитать Чехова. И все, больше не смогла оторваться! И честно сказать, это вывело меня из зоны комфорта. Тяжело в достаточно зрелом возрасте, заниматься чем-то, о чем ты знаешь меньше иного школьника. Приходилось погружаться в чеховедение, общаться с людьми, которые занимаются этим всю жизнь. Но мне опять же помогал Антон Чехов: понимаете, он очень любил собак и у него много пословиц и поговорок, связанных с собаками. И он всегда говорил:«Есть большие собаки и есть маленькие собаки (…), все обязаны лаять – и лаять тем голосом, какой Господь Бог дал». И тогда я решила искать в чеховедении нечто, что еще никто не искал. Тогда я поняла, что Кубань в исследованиях жизни Чехова никак не отражена, хотя Кубань и Таганрог, родина писателя, в то время были регионы, которые не просто «дружили». Таганрог был крайней точкой для кубанцев. Таганрогом заканчивалась Россия и начиналась Кубань, которая очень долго в общественном сознании не считалась Россией. Когда наш знаменитый драматург атаман Кухаренко писал письма Тарасу Шевченко, он говорил: «Приезжай к нам на Кубань, доезжай до Ейска, а там уже тебе каждый скажет, где я живу. Заходи в любой двор, и тебе каждый нальет водки, и запьешь ее молоком». То есть уже тогда Кубань представлялась, как край изобилия и воли. Вот вы сказали, что тему «мифологизации Кубани» не стоит много обсуждать, а я, напротив, считаю, что тема очень важна. Администрация края, кстати, работает в том же направлении: взять ту же рифму «рай» и «край», она устойчива во многих слоганах, регион постоянно рекламируется как место для инвесторов, застройщиков, новых поселенцев. И эта мифологизация Кубани существовала очень давно, так что в этом плане вот этот «край» и «рай» - это отголоски довольно давних времен. Человеку всегда важно знать, что вот где-то хорошо, «там, где нас нет». Это своего рода «народная психотерапия». И у крестьян всегда существовала идея о «Беловодье», о «Шамбале», где небо с землей сходится. Точно также и Кубань у них считалась каким-то заветным местом. Казаки тоже способствовали этой мифологизации Кубани: почитайте отчет Мокия Гулика, как он пишет об этой земле! Изобилие и птицы и рыбы, которую даже ловить не надо, она сама в лодку запрыгивает! Это потом, казаки стали выступать против наплыва переселенцев, когда они поняли, что сюда приходят другие люди, со своим менталитетом, которым не нужны все эти ценности. Когда казаки больше не могли селиться в Екатеринодаре и одновременно оставаться казаками, ради чего им приходилось приписываться в мещанство. Но в общественном сознании этот миф все равно остался, и писатели, которые обычно тонко чувствуют народные настроения, эту идею отражали. Как тот же Толстой: он писал, как откуда ни возьмись, рождался миф, и крестьяне собирали телеги и устремлялись на юг, к теплым рекам, стремясь создать тут свободную земледельческую общину. Сам Лев Толстой своими проповедями породил много таких общин, появлявшихся со второй половины 19 века, даже знаменитый кубанский историк и ученый Федор Щербина состоял в одной из таких. А Максим Горький, который вообще со временем возненавидел казаков, - для него казачество, как и крестьянство были тем классом, который нужно было уничтожить, перековать. Но даже у него есть рассказ «На плотах», где герои говорят: «Я уйду. Я, брат, осенью ныне – на Кавказ… А там иные люди, живые души… али на Кубань!». То есть этот миф жил. У Чехова есть несколько рассказов, где герои мечтают о Кубани: «А как хороша Кубань! … И жизнь там шире, и лето длинней, и народ удалее…а потом и свою земельку заведут». Понятно, что на самом деле тут была та же администрация, что земли становилось все меньше, но тем не менее. Я включила в эту книгу очерк Зиссермана, который рассказывает о быте этих переселенцев, которые семьями, арбами переходили сюда, а потом оказывалось, что у земли был хозяин, он приходил, прогонял, они не уходили. Так что вся эта мифологизация, о которой говорилось, в том числе и у Чехова имела и обратную сторону и вопрос о ней важен для понимания данной темы.
Галина Ташматова: А между Чеховым и казачеством можно прямую аналогию провести?
Ольга Спачиль: Конечно. У меня есть статья, которая так и называется «Чехов и казачество». Антон Чехов родился в Таганроге, который периодически включался в область Войска Донского. Поэтому казаков там всегда было много, в том числе и кубанских, которые всегда проезжали через Таганрог. Россинский, наш просветитель, родом из Таганрога, многие наши девушки с Кубани учились в Таганроге, потому что на Кубани для женского образования было немного возможностей. Театр в Таганроге существует с 1827 года, и свою первую пьесу «Побит» наш драматург Кухаренко поставил именно там. Так что связи были многочисленные, и казаков там было множество, это, во-первых. Во-вторых, и у самого Антона Чехова судьба сложилась очень своеобразно. Когда ему было 16 лет, его отец разорился и бежал от долговой ямы в Москву, семья уехала за ним. Антона оставили в Таганроге одного, на три года. И эти три года он занимался репетиторством. Он обучался в Александровской гимназии, где выдавали разрешение на преподавание в частных домах. Но он хотел поступить в Московский университет и хотел получить стипендию от таганрогской городской Управы.. Чехов репетировал в Таганроге детей из казачьих семей Селивановых и Кравцовых, среди них были казачата Петр и Павел Кравцовы, ставшие впоследствии профессиональными военными. У Кравцовых был хутор, настоящий казачий хутор – и вот на лето Чехов приезжал туда к своим ученикам. Там он научился стрельбе, научился ездить верхом, там же он общался с казаками. Это же общение продолжал и в Москве, даже квартирой, которую он снимал в Москве, владел донской казак. Сам Чехов всегда старался найти что-то общее с людьми. Когда он в Воронеже познакомился с Федором Щербиной то он сразу ему сказал: «Я если не казак, то сосед казаков… из Таганрога». Да и в быту московские писатели, например, часто говорили Чехову «вы наш вольный казак». К тому же у Чехова было южное произношение: он говорил фрикативное «г», в его речи было много и иных южных диалектизмов. Чеховы прекрасно говорили по-украински, в детстве они ставили спектакли на украинском языке. Кроме того, рядом же с ними было имение генерала Платова, а дедушка Антона Павловича был в этом имении управляющим. Бабушка у него была также «щирая украинка», так что все эти южные темы были ему очень близки.
Галина Ташматова: А отношения со Щербиной нашли какое-то отражение в творчестве Чехова?
Ольга Спачиль: У Антона Павловича была особая творческая манера – он никогда не писал по свежим впечатлениям. Он должен был что-то пережить, чтобы оно осталось у него «на фильтре памяти» и потом уже всплыло где-то, через много лет. Художественный мир творится из реального мира, хоть и творчески преобразуется. Чехов неоднократно писал, что хочет посетить Кубань, у меня есть целая глава об этом. Он всегда помнил и о своей малой родине: присылал книги в библиотеку Таганрога. А когда он уже приехал в Москву, к своей семье, то он привез туда еще и своего друга, Дмитрия Савельева, который вместе с Чеховым закончил Московский университет, а потом уехал и работал у нас в станице Тбилисской. Оттуда Чехову писали письма, и он туда писал, и даже поклонницы у него были в Тбилисской.
Галина Ташматова: А сам Чехов не бывал в Тбилисской?
Ольга Спачиль: Нет, но он часто писал, что уедет « в Кубань»: так и говорил, не «на», а «в». К тому же у него брат работал на таможне в Новороссийске. Этот брат, Александр, был хорошим журналистом, он писал на разные темы, знал очень много иностранных языков, был необычайно талантлив. Однако он пил, и этот алкоголизм ему очень сильно помешал. Александр был дважды женат, и хотя первый брак был не очень удачен, от второго брака родился знаменитый Михаил Чехов - гениальный актер, режиссер, воспитавший чуть ли не весь Голливуд. Так вот Александр Чехов, проработавший год в Новороссийской таможне, также регулярно переписывался с братом и по началу был полон радужных планов: хотел построить в Новороссийске дом, звал брата поработать врачом. Но как писатель, Чехов все-таки хотел быть ближе к центрам культурной жизни в столицах. Хотя сам он город не любил и писал, что «нельзя безнаказанно крестьянским детям жить в городе», его всегда тянуло в сельскую местность. Но брат сильно болел, во-первых алкоголизм, во-вторых, его доконала новороссийская бора – он даже ослеп там. Там, кстати, его первая жена родила сына, которого тоже назвали Антоном. Антоном Чеховым, в связи с чем писатель нередко посмеивался над братом. Но когда Александр ослеп, то приехал в Москву, к Антону Павловичу Чехову. Тот его лечил и вылечил.
Галина Ташматова: Все-таки Чехов был южанином. Таганрог - это особый склад характера - оптимизм, близость к народу, к природе. У Чехова произведения о природе пронзительные и очень личностные. Вот эта непреходящая любовь Чехова к природе, как-то в вашей монографии нашла отражение?
Ольга Спачиль: Нет, но отразилась в иных моих публикациях. У меня больше ста статей, посвященных Антону Чехову, и среди них есть две большие статьи – одна опубликована в журнале «Русская словесность», она как раз посвящена Чехову как писателю-южанину. В ней я пишу, что у южан особый взгляд на мир, они иначе смотрят. Москвичам, кстати, все это не очень нравится, у них другие оценки и другое понимание. Когда «Вишневый сад» поставил Станиславский, Чехов в своих письмах говорил, что Немирович-Данченко и Станиславский испортили, погубили его пьесу.. Все эти березки, страдания – Чехов не этого хотел, он писал комедию, бурлеск, у него там еврейский оркестр играет, у него все пляшут. Вот на севере этого не понимают, и я их в этом не виню - они живут в ином контексте. А сейчас я закончила еще одну большую статью об «экологической проблематике» у Чехова. Да, именно экологической, как не неожиданно это звучит. Вырубка лесов, загрязнение рек – обо всем этом пишет Чехов. Почитайте его рассказ «В овраге» - там о ситцевой фабрике, что убивает речку, в книге «Остров Сахалин» о том, как горит лес, что нет хозяина, что гибнет природа. Просто в одну книжку всего уже не вместишь.
Галина Ташматова: Я хотела бы задать вопрос Елене Ивановне. Как вы познакомились с Ольгой Викторовной, как вы вышли друг на друга?
Елена Саяпина: Я была знакома с дочерью Ольги Викторовны, она училась на пару курсов младше меня, знала ее отца, преподававшего на нашем факультете. Я примерно понимала, кто есть кто, но лично не знала.
Ольга Спачиль: А тут я иду по по холлу, там, где у нас в университете сейчас выставочный зал, и как раз думаю – чем проиллюстрировать книгу? Мне хотелось какого-то хорошего кубанского художника: перебирала разные имена, но все мне как-то никто не подходил, не так я все это видела. А тут иду по коридору - и вдруг вижу картину Елены. А потом смотрю ее другие картины, и мне так понравилось, что я решила: «А, пойду, познакомлюсь»!
Елена Саяпина: Я вообще люблю выставляться в университете, там благодарная публика. И вот тут Ольга Викторовна ко мне обращается, говорит, что хочет проиллюстрировать свою книгу моими работами.
Галина Ташматова: Ее можно понять, такого «кубанского» ощущения природы, как у вас найти непросто.
Елена Саяпина: Для меня это предложение было неожиданным - мои работы, да в научную монографию?! Но потом подумала, что автору виднее, почему бы и нет.
Ольга Спачиль: Я готова была купить право на использование работ Елены, ведь художник кроме морального удовлетворения должен иметь и материальную заинтересованность. А мне говорят – да берите так, я вам еще дам в хорошем качестве фотографии. Для меня эти картины стали просто счастливой находкой, и знаете что – по работам видно человека. У меня и дочка художница, я знаю, как отражается человек в своем творчестве.
Галина Ташматова: Елена Ивановна, а монографию Спачиль вы прочитали?
Елена Саяпина: Конечно!
Галина Ташматова: Ваш творческий союз, которым Вы обязаны Антону Павловичу Чехову, после выхода в свет книги распался?
Ольга Спачиль: Нет, конечно. Этим апрелем мы с Еленой Ивановой планируем едем ехать на Ялтинскую конференцию, посвященную творчеству Чехова. Туда мы едем со своей интерпретацией рассказа «Каштанка», интерпретацией художника. Чеховские собаки ведь, по сути, это те же люди, они очень очеловечены. Более того, даже в международные сборники, посвященные дружбе человека с животными, постоянно включают этот рассказ: как пример настоящей преданности, верности. К тому же Елена Ивановна свою дипломную работу делала по иллюстрациям к книгам Чехова.
Елена Саяпина: Мне Чехов всегда был особенно близок. Даже когда мы писали сочинение в 11 классе, я выбрала Чехова, его «Вишневый сад». Вообще его творчество меня всегда интересовало, также как и эпоха, в которой он творил.
Галина Ташматова: Сочинение - это тоже творческая работа, значит, вас что-то уже притягивало к Чехову уже в юности. Что-то еще в вашей жизни было связано с Чеховым? А вы бывали в чеховских местах?
Елена Саяпина: К сожалению, нет. Вот как раз и побываем в этот раз в Гурзуфе, на даче Чехова. Я беру с собой маленький этюдник. Мои любимые художники - Гречишкин, Грицай, Поленов - когда ездили в длительные путешествия, брали с собой небольшие этюдники, чтобы сделать своего рода «путевые заметки».
Галина Ташматова: К 160-летнему юбилею Чехова ваши работы поспеют? Любопытно, у нас на Кубани есть еще чеховеды?
Ольга Спачиль: Считается, что Антон Чехов родился 29 января. Но это тоже легенда – на самом деле, это день его ангела, день Антония Великого. Раньше не праздновали дни рождения, а праздновали именины. А родился он, по старому стилю, 16 января, что соответствует 28 января по новому стилю. Он всем так и писал: «Сегодня день рождения, а завтра празднуем ангела.Так что официальной даты юбилея нет, но весь этот год в чеховедческом сообществе будет посвящен Антону Павловичу Чехову. Я только что приехала с большой международной конференции, проходившей в Мелехова, скоро будет Ялтинская конференция…
Галина Ташматова: А кто организует эти конференции?
Ольга Спачиль: Ялтинскую конференцию организует министерство культуры республики Крым, также ялтинский Музей-заповедник. Кстати, объединили Гурзуфский и Пушкинский музеи-заповедники. Правда убрали имена писателей из названия, так что теперь писатели шутливо именуют этот музей «Чепушкиным»: раньше был дом-музей имени Чехова и дом-музей имени Пушкина, а теперь вот объединили. Часть всех конференций организует Совет по истории мировой литературы – есть такая структура в Академии наук, и в этом Совете есть чеховская комиссия. После Ялты летом будет конференция в Болгарии, которую проводит Университет Великотырново, осенью будет большая конференция на Сахалине, плюс еще - конференция в Саратовском национальном университете, потому что в Саратове жил и умер крупнейший исследователь творчества Чехова Александр Скафтымов. Я не говорю о театральных фестивалях, о «Мелиховской весне» и так далее.
Галина Ташматова: А в крае у нас что-то планируется к чеховскому юбилею?
Ольга Спачиль: В литературном музее проходило мероприятие, теперь вот ожидается в галерее «Сантал». В Крыму собираются ученые со всего мира. Да и как не приехать, если там такой памятник! У нас в России нет другого такого дома-музея, где бы писатель действительно жил: буквально дверь закрыл и уехал, в Баденвайлер. В его доме осталась сестра писателя, которая жизнь положила на то, чтобы сохранить о нем память. Она даже в войну не эвакуировалась, сказала «мне без этого дома не жить».
Галина Ташматова: Вы будете делать презентацию этой книги?
Елена Саяпина: Нина Антоновна Стрижова, с ее организаторским талантом, предложила интересный формат: тут и юбилей худграфа, и юбилей университета - столько замечательных поводов! Когда я рассказала ей об этой книге, Нина Антоновна ее прочитала и предложила провести презентацию книги в галерее «Сантал» в рамках 160-летия со дня рождения Чехова. Мы подумали и с радостью приняли это предложение.
Нина Стрижова: У нас в выставочной зале стоит большой старинный буфет, оставшийся нам в наследство от прежней хозяйки, в нем лежала фотография Антона Чехова, подаренная Полине Александровне Карма. На обратной стороне фото стоял автограф писателя, сделанный красным карандашом.
У прежних хозяев помещения и буфета я несколько раз видела эту фотографию, Тамара Даниловна все время рассказывала о ней (очень не хотела с ней расставаться, хотя музеи и интересовались этой фотографией). Фотография эта теперь уехала в Москву и осталась у родственников. А буфет, в котором она хранилась долгие годы, ее помнит, и взывает к нашей памяти.
Наталья Корсакова: Я помню эту фотографию. Но тогда не нашлось в музее Фелицына даже фотоаппарата, чтобы переснять это фото.
Нина Стрижова: Самое удивительное, кто ее только не переснимал, но ни у кого копия не сохранилась! Говорят, что и родственники в Москве потеряли эту фотографию… Мы планируем мероприятие для людей, объединенных интересом к творчеству Антона Павловича Чехова. Буфет, хранивший многие годы фото Чехова с его надписью, тоже станет безмолвным участником мероприятия. Цель его – пробудить интерес к Чехову, ведь, как выясняется, он имел отношение к Кубани и не раз бывал в Новороссийске.
Галина Ташматова: Администрация Новороссийска намерена установить памятник Антону Павловичу Чехову. Уже изготовили макет, подобрали место для будущего памятника. Антон Павлович и Книппер сидят на скамейке. Существует легенда о том, что именно там, в Новороссийске, Антон Павлович, сделал актрисе предложение руки и сердца.
Наталья Корсакова: Я вспомнила, что у Чехова есть прекрасные слова о кубанских казаках. Я случайно нашла это упоминание.
Ольга Спачиль: Это со слов Ракова. В свое время Виталий Бардадым пошел в наш архив, поднял все газеты и нашел там воспоминания Ракова. Он лично ездил к Чехову, дружил с ним, и он же приводит очень теплые слова Чехова о казаках. Я цитирую их в своей книге: «Сколько глубокого юмора, сколько здорового жизненного юмора раскрыто в душе малороссов и ваших казаков. Я знал некоторых: это такие интересные люди, у них цельные независимые характеры, независимее, чем у наших крестьян. Может это зависит от большей материальной обеспеченности, от лучших условий жизни. Да, наши крестьяне, далеко им до казака. Ни силы у них такой, ни земли хорошей. Поезжайте от Москвы до Кавказа, будете поражены той огромной разницей между казачеством и количеством земли у крестьян и казака, смотрите только в окно вагона». К сожалению, сведений о самом Ракове нет. Кто он такой - ничего о нем толком пока не знаем. Может вы, Наталья Александровна, сможете что-то найти?
Наталья Корсакова: Можно попробовать поискать.
Галина Ташматова: Я очень рада, что у наших гостей спонтанно возникают какие-то новые темы, идеи. Мне очень приятно, что атмосфера нашей редакции заражает творчеством.
