7172
– Ожидают ли какие-нибудь изменения нашу епархию в связи с назначением Вас?
– Я с большим уважением отношусь к той работе, которую совершал на протяжении десятилетий митрополит Исидор, а также мой предшественник по кафедре митрополит Павел. Одна из важнейших вещей, сделанных ими, – это налаживание хорошего взаимодействия между Церковью и обществом, Церковью и государственной властью. Сейчас свою главную задачу я вижу в развитии того, что было заложено моими предшественниками. Церковь активно сотрудничает с казачеством, молодёжью, инвалидами, различными профессиональными объединениями, благотворительными фондами.
Нужно не упускать из виду, что любой своей деятельностью мы, в первую очередь, должны свидетельствовать о нашей православной вере. И словами, и делами свидетельствовать о Боге.
– Считаете ли вы важным налаживание диалога с представителями других конфессий? Если да, то в чём оно заключается, с какой целью и с кем ведётся?
– Если Господь дал нам жить с людьми иной веры, значит, нам нужно с ними жить мирно, выстраивать взаимодействие. Это касается всех основных конфессий – мусульман, буддистов, иудеев, а также представителей католической и традиционных протестантских церквей. Речь, конечно, не идёт о совместных богослужениях, ибо представляем мы Бога совершенно по-разному. Но мы живём в одном обществе, а потому необходимо мирное сосуществование и добрососедство.
Хочу отметить, что с так называемыми неопротестантами (все остальные деноминации кроме лютеран, кальвинистов и англикан), а также новыми религиозными течениями типа неоиндуизма и кришнаизма мы не сотрудничаем.
– Вы с самого детского возраста были нераздельно связаны с Церковью. Как удавалось сохранить веру в атеистическом государстве?
– Да, мне с самых юных лет нравилось в храме. Большое впечатление на меня произвело богослужение, молитва, сам храм, его устройство. Одним словом, – всё. Тогда я жил в маленьком городке Любиме Ярославской области. К тому времени там из некогда стоявших восьми храмов оставался один, на кладбище, на окраине города. Там меня и крестили, ещё во младенчестве, по настоянию бабушки.
Я ходил в храм, но скрытно, по крайней мере, нигде не распространялся об этом – ни в школе, ни во дворе, ни даже в детском саду. Те, с кем я ходил в храм в детстве, настоятельно, строго запрещали мне говорить об этом. Только в 1988 году стало более-менее свободно, и я начал открыто ходить в храм. Поначалу один. Было, конечно, непросто. В маленьком городке один – это всегда как белая ворона. Но с Божией помощью я справился. Прислуживал в алтаре, помогал священнику, пел и читал на клиросе. У некоторых учителей были вопросы, но из школы меня не отчислили – времена уже изменились.
– Вы учились на физическом факультете Ярославского госуниверситета, а параллельно служили в храме. Как у Вас в голове укладывались столь разные картины мира – научная и религиозная?
– Действительно, я учился на физическом факультете и параллельно исполнял обязанности псаломщика в Крестобогородском храме Ярославля. Скажем так, совмещал изучение естественных наук с церковным послушанием.
Противопоставление науки и религии идёт уже лет триста, начиная с эпохи Просвещения. На самом деле нет такой проблемы. Многие блестящие учёные, известные во всём мире, были и ныне есть верующие люди. Нередко человек, который глубоко исследует законы этого мира, приходит к выводу о существовании Творца.
А взгляды, в том числе и научные, имеют обыкновение меняться. Помнится, когда-то давно во Франции было собрание камней, упавших с неба. Потом началась эпоха Просвещения, коллекция подверглась осмеянию, ибо камни с неба падать не могут, и в конце концов была уничтожена. Увы, так пострадал уникальный музей метеоритов.
– Вы серьёзно занимались богословием, защитили диссертацию. Расскажите об этой стороне Вашей жизни.
– В Московской духовной академии и семинарии изучал Священное Писание Ветхого и Нового Завета, догматическое богословие, Церковное право и другие дисциплины, которые изучаются в духовных школах. Написал отдельную работу по посланию Апостола Павла к Колоссянам. Можно долго перечислять. Но всё же, на мой взгляд, важнейшая цель наших штудий, интерпретаций древних текстов – поиск Пути к Богу. То есть при пристальном взгляде текст предстаёт нам как Путь. В этом – непреходящая ценность наследия великих, к каковым, вне всякого сомнения, относится Апостол Павел. Богословие для нас – это не только изучение священных текстов, не только наука. Это наш духовный опыт, без которого не может быть настоящей глубокой проповеди, которая отвечает на чаяния тысяч душ и, с другой стороны, указывает им Путь, указывает направление движения к Свету.
Так что богословие – это не изучение одних лишь текстов, оно выходит далеко за рамки формальной науки. Это Богообщение. В нём открывается сам Бог, а мы передаем людям то, что открылось нам. Ведь самое главное – привести человека к Богу. А это – наука из наук и искусство из искусств. Тут сил человека недостаточно, и без упования на помощь Бога не обойтись. Он вкладывает в наши уста Слово, он дарует душам понимание Его. И я видел не раз, как люди, вступив на Путь, о котором мы говорили, буквально преображались. Их жизнь становилась совсем другой, не такой, как раньше. Ее как бы пронизал несотворенный свет, и прежняя тьма отступала.
– Кто для вас служит настоящим примером в вере и жизни?
– На своём жизненном пути встречал много добрых и ревностных пастырей. Один из них – архимандрит Павел (Груздев). Легендарная личность. Его вера выдержала страшные испытания ГУЛАГом. Нечеловеческие условия жизни. Когда я был школьником, а затем студентом университета, то часто общался с ним. Приезжал к нему в город Тутаев, он жил около Воскресенского собора. Я советовался с ним по многим вопросам, в том числе он мне дал благословление на поступление в семинарию.
Потом уже, продолжая учебу, я принял решение стать монахом. Это был личный выбор, хотя и здесь много советовался, в том числе с духовниками из Троице-Сергиевой лавры. В общем, в конце концов, пришёл к выводу, что путь безбрачного духовенства для меня более приемлем.
– Вы можете назвать примеры святости в современном мире?
– Святые, конечно, есть. Только сокрыты от нас. К тому же по-настоящему святой человек себя святым не ощущает. Более того, чем человек ближе к Богу, т. е. самому совершенному существу, тем более он чувствует свое несовершенство.
– COVID-19 показал, что люди готовы расстаться со всеми своими правами, да и с верой, если бы потребовали, ради дополнительного шанса (пусть и весьма виртуального) на жизнь. Получается, что у большинства современных людей страх сильнее веры, тогда как раньше было наоборот?
– Страх разрушает веру. Страх – это яркое свидетельство того, что вера у человека слаба или же она вовсе отсутствует. Господь говорит, что неверие будет умножаться. В Священном Писании о втором пришествии Христа говорится, что Он придёт, но «обрящет ли веру на Земле?». То есть мы видим сомнение в том, что вера к «концу времен» вообще сохранится. Утрата её вполне реальна, и признаки этого более, чем заметны. Даже среди православных, которые часто себя таковыми считают просто по факту нахождения в православной среде. Хотя поведение их очень далеко от христианского. Просто в данном случае удобно быть православными, а жили бы среди ирокезов, исповедовали какой-нибудь индейский культ. Такие люди погрязли в злобе и ненависти, они не ищут свой Путь, их жизнь – вовсе не поиск встречи с Богом, а нечто совсем иное, земное и обыденное. Спрашиваешь такого человека: «А вы каяться пробовали, вы бороться со своими грехами, со страстями хотя бы пытались?» Увы, наверное, впервые ему приходится делать о себе неутешительные выводы. Но разочарование в себе самом – это первый шаг на пути борьбы с раздутым до размеров Вселенной «Я», на пути к подлинной религиозности.
История движется к своему логическому завершению. И, конечно, здесь важно покаяние, но способно ли на него большинство людей? Я подчеркиваю, на искреннее покаяние, а не на фальшивое и лицемерное. Каждый православный несёт свою ответственность. От неё нельзя ни скрыться, ни оправдаться ссылками на разные обстоятельства и жизненные трудности.
Все наши невзгоды, испытания посылаются нам для нашей же пользы. Чтобы, пройдя их, мы укреплялись, становились на более высокую ступень своего развития, приближаясь к Богу. Но когда при виде трудностей, проблем нас охватывает страх и паника, мы не только теряем веру, но и вместо пользы получаем нечто прямо противоположное.
Современный человек, погрязший в комфорте и уюте, склонен воспринимать Бога как некого источника дополнительного удовольствия. Но это далеко не так. Нередко Он посылает и скорби. Многие люди тогда негодуют на Него, не понимая, что все Его действия продиктованы исключительной любовью к каждому из нас. Нам лишь остаётся научиться воспринимать эти скорби как возможность извлечения уроков и движения по Пути. Тогда мы исполнимся благодарности и станем ближе к Нему.
Ведь рано или поздно истории этого мира придёт конец, и она завершится.
