1651
Уполномоченный по правам человека в Краснодарском крае Сергей Мышак дал эксклюзивное интервью "Новой газете Кубани".
"НГК": Сергей Валентинович, Вы человек с достаточно интересной биографией. Когда мы готовились к интервью, узнали, что в политику Вы пришли во многом благодаря покойному вице-губернатору Мурату Ахеджаку. Совсем недавно, до лета 2012 года, Вы руководили управлением по взаимодействию с общественными объединениями, религиозными организациями и мониторингу миграционных процессов администрации Краснодарского края. В краевых СМИ о Вашей деятельности в этом качестве говорили разное, в частности, за Вами закрепилась слава антиобщественника. Вопрос: что привело Вас на должность уполномоченного по правам человека в Краснодарском крае?
С. МЫШАК:– Начинать с того, что привело? Или с высказываний? До прихода в администрацию края на должность начальника управления я вообще-то работал в Кропоткине. Я не скрываю абсолютно, что покойный Мурат Казбекович пригласил меня работать в краевую администрацию. До этого нас связывали годы совместной работы в Кропоткине. Он и сам там начинал свою политическую карьеру. Может быть, мое приглашение в администрацию на тот момент связано с тем, что достаточно длительное время я проходил службу в вооруженных силах. Может быть, нужны были элементы дисциплинированности, исполнительности, присущие военным. Или он увидел какие-то другие черты моего характера. Я не знаю, а он не говорил.
Что касается высказываний, то люди имеют право на свою точку зрения. Оставим это на их совести. Скажу только, что управление, которым я руководил, не занималось антиобщественной деятельностью, у него не было и нет таких функций ни в то время, ни сейчас. Управление, напротив, призвано организовывать взаимодействие с политическими партиями и общественными объединениями, организациями различного толка, в том числе религиозными. Однако это вовсе не значит, что управление работает только с лояльными общественными организациями. Управление взаимодействует и с политическими партиями.
Известно, что основная цель любой политической силы – борьба за власть, за свое представительство во власти, начиная от самого низового уровня и заканчивая самым верхним. Эта борьба бескомпромиссна. Кто-то выигрывает, а кто-то наоборот. Возникают противоположные мнения. Потому различные высказывания в мой адрес не удивляли. Повторяю, у каждого есть право давать оценки происходящему.
"НГК": Как Вы решились стать уполномоченным по правам человека в Краснодарском крае?
С. МЫШАК: Летом прошлого года в Законодательном собрании края это предложение прозвучало. Я очень долго думал, взвешивал. И, естественно, дал согласие. Объясню почему. На мой взгляд, во-первых, работа уполномоченного по правам человека довольно обширна и перекликается с предыдущей деятельностью, во-вторых, эта сфера мне отчасти знакома, потому что приходилось очень много работать с общественностью, а до этого приходилось решать различного рода вопросы граждан. Я имею в виду работу в администрации Кропоткина. Так что зона ответственности была знакома. Мне нужно было внимательно изучить в интернете сайты уполномоченных других регионов, чтобы понять все-таки, чем они занимаются. А также внимательно почитать законодательство как российское, так и краевое. Что я и сделал…
"НГК": Долго Вы думали?
С. МЫШАК: Разве важно, как долго? Примерно неделю...
"НГК": Сергей Валентинович, Ваш предшественник, Александр Козицкий, вынужден был работать в должности уполномоченного лишний год, пока депутаты не подыскали нужную кандидатуру. На Ваш взгляд, это свидетельство кризиса института омбудсмена?
С. МЫШАК: Не вынужден был, а просто работал. Действительно, случилась некая юридическая коллизия. Вроде бы закон требовал провести смену уполномоченного через десять лет, если считать два срока по пять лет. С другой стороны, наверное, слишком много событий в крае, прежде всего, связанных с крымским наводнением, воспрепятствовали принятию этого решения. Мне сложно сказать сейчас, почему омбудсмена не назначили вовремя. Так или иначе, я не думаю, что этот год был малоэффективен. Дело в том, что институту уполномоченного не только в Краснодарском крае, но и в других регионах не более десяти лет. Он только набирает обороты и проходит период становления. Согласитесь, что десять лет не очень много, для того чтобы наработать какие-то выдающиеся методики реализации полномочий уполномоченного, прошу прощения за некий каламбур. Сейчас, по крайней мере, я ощущаю, что мне в наследство достался определенный фундамент, на который можно опереться. И я абсолютно уверен, что все положительное созданное, безусловно, можно развивать. Поэтому работать есть с кем. И есть над чем. И мне кажется, что за время нахождения в должности, чуть больше полугода, сложилось понимание, как это делать.
"НГК": Существуют ли различные рейтинги по состоянию прав человека в регионах. Если "да", то на каком месте находится Кубань?
С. МЫШАК: Таких рейтингов нет. Есть, например, критерий оценки органов государственной власти. Создано несколько десятков параметров оценки разных сфер, начиная от политических вопросов и заканчивая оценкой населения действий власти. Оценить состояние прав человека в том или ином регионе с точки зрения состязательности, наверное, невозможно. Потому что тот или иной регион – это составная часть одного государства. И, естественно, проблемы государства характерны для всех регионов. Просто в каком-то они выражены сильнее, в каком-то слабее. "Рейтинговать" государство должны некие неангажированные международные эксперты. Но, по-моему, это очень сложно в нынешнем противоречивом мире.
Можно делать выводы о том, насколько соблюдаются права и сколь системными являются нарушения. Я позволил себе сделать такие выводы в докладе, который представил в Законодательное собрание. Системных нарушений прав человека в Краснодарском крае нет, а те нарушения, которые имеют место, не носят системный характер. И, конечно же, на нарушения прав человека нужно реагировать и с ними бороться.
"НГК": Бывший Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин в одном из последних интервью сетовал на то, что деятельность уполномоченного – это попытка добиться правильного конституционного толкования законов и их применения. В Вашей практике уже есть примеры того, что власти прислушались к Вашему мнению?
С. МЫШАК: Может быть, эти примеры не очень громкие с точки зрения всего региона. Люди обращаются по разным вопросам. Вот было обращение человека, который не получает очень дорогостоящие лекарственные препараты при онкологическом заболевании. Я обратился в министерство здравоохранения. Реакция была очень быстрой. Человек эти лекарства получил.
В одном из городов Краснодарского края женщину, проживающую в общежитии, отключили от тепла. Она обратилась через муниципальные органы власти. Нам удалось решить эту проблему. Вы помните, что не так давно, в конце января нынешнего года, мы узнали, что ряд домов в Краснодаре и в Новороссийске должны отключить от теплоподачи. Поставщик ссылался на то, что не все своевременно вносят оплату либо не платят вообще. Информацию мы почерпнули из СМИ и не стали дожидаться обращения граждан. Я изложил свои взгляды на происходящее руководителю компании поставщика тепла и прокурору. Реакция надзорного ведомства была. Может быть, и поставщик тепла понял, что поступает неверно. Ведь в доме живут не только неплательщики, но и добросовестные плательщики. И по закону никто не запрещает заключать договоры как с управляющей компанией, так и индивидуально жильцам. В результате, тепло не отключили.
Можно привести еще очень много примеров. Есть случаи не реагирования на мои обращения. Но они не системны. Суть моей работы не в том, что я должен подготовить ежегодный доклад и бодро представить его в ЗСК. Важно другое, реагировать с точки зрения того, что ты обязан помочь гражданину. Это важно также и потому, что на Кубани необходимо выстраивать систему защиты прав человека. Чтобы потом не работать в "ручном режиме".
"НГК": Чего может добиться омбудсмен, отстаивая права того или иного человека. И какие у него инструменты влияния?
С. МЫШАК: Рассмотрим для начала юридическое поле. Никаких властно-распорядительных прав у омбудсмена нет. И это хорошо, потому что именно поэтому он может высказать свою точку зрения максимально объективно. Именно с учетом того, что он независим и не подчинен. Как только у УПЧ появятся какие-то распорядительные функции, появится и зависимость. Потому как сразу же возникнет необходимость перед кем-то отчитываться, появится какое-то начальство. Независимость канет в Лету. С этой точки зрения все хорошо. Я могу высказать свою точку зрения, а вот государственный орган волен ее принять либо не принять, выполнить или не выполнить. И не надо делать из омбудсмена некого очередного ревизора. Если что-то из рекомендованного не реализуется, то в этом случае все зависит от моей настойчивости. Можно обратиться в вышестоящие инстанции, суд и этой правды добиться. Но это уже моральная составляющая. Безусловно, кроме настойчивости, уполномоченный должен иметь и авторитет во власти. И еще должно быть чувство некой болезненности и переживания за то, что ты делаешь, над чем ты работаешь. Мне это созвучно и интересно.
"НГК": Уполномоченный по правам человека должен уметь поставить неудобные вопросы перед губернатором, когда речь идет о защите прав человека. Верите в то, что преодолели синдром подчиненного на новом месте?
С. МЫШАК (смеется): Мы в ноябре с коллегами проходили медицинский профосмотр. По заключению врачей я не подвержен никаким синдромам. Справка есть по этому поводу.
А если говорить серьезно, то моя предыдущая профессия предполагала постоянную подчиненность и смену руководства. Я имею в виду службу в армии. Частые переезды, смена коллективов, очень жесткая иерархия. Так устроено и так должно быть в этой системе. Получилось так, что я очень здорово наподчинялся и не меньше накомандовался в свое время. Сейчас мне не хочется ни того, ни другого. Так может быть, поверьте. Мне кажется, бывшая подчиненность сослужит хорошую добрую службу, потому что, помимо должностных отношений, существуют некие личностные отношения, которые помогают делу. К тому же, как я уже говорил выше, по закону уполномоченный независим.
Я считаю, что на Кубани уровень взаимодействия между законодательной и исполнительной властью весьма высок. У нас нет бесконечных конфликтов, разного рода "войн", достаточно высок и уровень взаимодействия власти и гражданского общества.
"НГК": Сергей Валентинович, чем отличается закон Краснодарского края от аналогичных юридических актов других субъектов РФ?
С. МЫШАК: Незначительно. Но в ряде регионов пошли на то, чтобы как-то ограничить независимость региональных омбудсменов, создавая законодательные лазейки. И, кстати, бывший федеральный Уполномоченный Владимир Лукин, с которым, не скрою, мне посчастливилось поработать и повзаимодействовать, к сожалению, недолго, неоднократно об этом говорил и обращался в федеральный парламент. Но таких регионов немного. Не буду их называть. Просто потому, что, на мой взгляд, это некорректно.
В целом, все региональные законы основываются на федеральном конституционном законе "Об уполномоченном по правам человека в Российской федерации", на двух-трех его статьях. Он разрешает создавать региональные институты уполномоченных и дает некие направления их деятельности. При этом в России, к сожалению, отсутствует рамочный закон, который бы деятельность уполномоченного вообще регламентировал. Это как раз и позволяет должностным лицам в некоторых регионах ставить под сомнение независимость омбудсмена. Кстати, этот вопрос поднимался на встрече Президента РФ с региональными уполномоченными, и он нашел понимание. Владимир Путин согласился с тем, что некие рамочные основополагающие принципы нужны. Но, к сожалению, данный законопроект до сих пор не принят.
"НГК": И все же некоторые региональные эксперты считают, что краевой закон несколько сыроват и нуждается в серьезной доработке. Действительно это так? Какие шаги Вы предприняли для того, чтобы внести в него изменения?
С. МЫШАК: Я не думаю, что это так. Закон дорабатывался, по-моему, в 2012 году. В него были внесены изменения, которые привели его в абсолютное соответствие с федеральным. Мне кажется, он дает весьма много того, что уполномоченному нужно для его работы. Однако я готов внести в ЗСК изменения в этот закон в части создания в муниципальных образованиях края института общественных представителей уполномоченного по территориальному, а возможно, даже по отраслевому принципу. Это могут быть, например, представители наиболее влиятельных районных организаций, просто авторитетные люди.
Следующая норма – о ежегодном докладе уполномоченного. Его не только нужно представлять в ЗСК и принимать по нему соответствующее постановление. После этого в обязательном порядке он должен направляться в администрацию Краснодарского края, прокуратуру и в краевой суд. В конце концов, это было бы логично. И в полной мере бы соответствовало духу федерального закона. Сейчас же я могу только лишь представить доклад в краевой парламент и на этом как бы успокоиться. И, кстати, ничего не обязывает ни краевые, ни федеральные органы власти принимать по докладу какие-то меры. И мы опять возвращаемся к рамочному закону.
В законодательстве есть много нелогичных вещей. Так, например, краевой закон устанавливает иные временные рамки для рассмотрения обращения уполномоченного, которые короче федеральных. Это выделяет сигнал о нарушениях прав в особый статус. Но в федеральных органах власти все равно рассматривают обращение в течение 30 дней, на общих основаниях. А иногда федералы на обращения региональных уполномоченных просто не реагируют.
Есть еще и чисто технические внутренние аппаратные вопросы, которые должны найти отражение в краевом законодательстве. Думаю, что с профильным комитетом в ЗСК мы поработаем плотно.
"НГК": Бывший омбудсмен Владимир Лукин недавно в интервью "Новой газете" сетовал, что региональный институт омбудсменов превратился в некий бюрократический аппарат, который возглавляет либо бывший правоохранитель, либо бывший чиновник. От этого страдает качество работы. В частности, бывший уполномоченный настаивал на том, чтобы кандидатуры его региональных коллег согласовывались с федеральным омбудсменом. Как Вы считаете, правильно ли это?
С. МЫШАК: Истина посередине. С одной стороны согласование с федеральным омбудсменом при назначении предполагает и согласование при смене уполномоченного. Это некая страховка независимости. Но с другой стороны, та же независимость ставится под сомнение. Сейчас это решение принимается путем голосования краевых парламентариев. Плохо это или хорошо, но это так, а согласовывать будет один человек – федеральный Уполномоченный. Почему? Это палка о двух концах. А где искать золотую середину, мне пока трудно сказать. Но мы об этом обязательно подумаем.
Кстати, уполномоченный по правам ребенка в Краснодарском крае и уполномоченный по правам предпринимателей в Краснодарском крае согласовываются федеральными уполномоченными, а уполномоченный по правам человека – нет. У кого больше независимости? Как вы считаете? Вопрос...
"НГК": Сергей Валентинович, вот Вы упомянули о своих коллегах – отраслевых омбудсменах. У Вас не пересекаются с ними интересы?
С. МЫШАК: Не пересекаются. Мы встречались, проводили несколько совместных мероприятий. Запланировали подписать соглашение о сотрудничестве. На самом деле они делают большую работу. Они также ворошат целую кучу документов, треплют наши надзорные органы, как-то стараются повернуть их лицом к человеку. Это звено системы защиты прав человека. Мне кажется, эта система в крае есть. Смотрите: три уполномоченных, существует совет при губернаторе по развитию институтов гражданского общества и правам человека, 164 общественных организации, занимающиеся защитой прав человека, по крайней мере, половина из них реально работает. Существует также экспертно-консультативный совет при профильном комитете Законодательного собрания края. Есть, наконец, долго и мучительно создаваемая краевая Общественная палата. Есть закон об оказании бесплатной юридической помощи, выделены помещения, дотируется адвокатская деятельность. Плохи они или хороши, но они работают и приносят пользу. Могли бы приносить больше пользы? Да, безусловно.
Правовая грамотность населения повысилась? Нет. Значит, эти органы должны, помимо повседневной деятельности, сосредоточиться на правовом просвещении.Нужно сконцентрировать усилия на этом аспекте. Несмотря на то, что государством созданы правоохранительные и судебные органы, на мой взгляд, собственные права эффективно может защитить только сам человек. Это будет возможно, если он будет хорошо образован, в том числе, и в правовом отношении. Правовая грамотность – это серьезная преграда на пути нарушения прав человека.
НГК: Одним из первых Ваших шагов в должности уполномоченного стало создание экспертного совета. Была ли в нем необходимость?
С. МЫШАК: В октябре прошлого года был создан экспертный совет при аппарате уполномоченного в Краснодарском крае. Не будем забывать, что институт уполномоченного – институт личностный. Омбудсмена закон наделил правом давать личностную оценку тем или иным событиям. Человек, даже весьма умный, не застрахован от ошибок в оценках тех или иных событий. А экспертный совет – это тот орган, который может высказать взвешенное мнение. Мне кажется, опыт оказался удачным. Например, доклад уполномоченного за 2013 год обсуждался на заседании экспертного совета. Члены совета внесли ряд очень ценных рекомендаций, которые были включены в доклад. В любом случае, я искренне благодарен всем, кто поработал вместе со мной над докладом.
НГК: Сергей Валентинович, по роду своей предыдущей деятельности и нынешней Вы прекрасно осведомлены о качестве гражданского общества Кубани. В каком оно сейчас, на Ваш взгляд, состоянии?
С. МЫШАК: Гражданское общество Кубани разнородно. Оно абсолютно разное по своему составу и целям, которые преследуют те или иные общественные организации. Но вместе с тем оно не разобщено. В крае зарегистрировано чуть больше семи тысяч общественных организаций. Уверен, большинство из них реально рабочие. Среди них есть очень яркие и мощные общественные организации. Но у них много сложностей. Сейчас "третий сектор" больше занят вопросом, как выжить самим. Одним энтузиазмом сыт не будешь, а, к сожалению, ни власть, ни бизнес-сообщество не готовы активно поддерживать общественные объединения в материальном плане. А те грантовые программы, которые существуют, пока не позволяют поддержать большинство общественных организаций.
Вторая проблема. Общественные объединения не подкованы юридически. Ведь некоторые из них объединяются по каким-то локальным интересам – разведение собак или сбор марок, например. И они не могут эффективно взаимодействовать ни с властью, ни с бизнесом, ни с коллегами "по цеху". Зачастую в этих общественных объединениях существует принцип некой самостийности. Есть, например, несколько ветеранских организаций. Одно крупное, другое – участники каких-то локальных конфликтов, допустим, людей, воевавших во Вьетнаме. Им говорят, входите в общий совет, а те ни в какую. Хотя, как говорится, гуртом и батьку бить проще.
Третья проблема. Некоторые общественные организации, для того чтобы как-то засветиться, начинают откровенно лезть в политику, чего, допустим, я не понимаю. Ведь цели у представителей "третьего сектора" и политических партий абсолютно разные. Когда происходит этот микс, благородные идеи общественного объединения начинают нивелироваться, а партийные цели не достигаются. В любом случае, гражданское общество Кубани не находится в состоянии стагнации. Оно развивается, эволюционирует. Кстати, это очень неплохо. Существует определенная стабильность со своими плюсами и минусами. Первые нужно развивать, со вторыми нужно бороться. Общественникам, разумеется. Быть может, моя оценка неполная и отчасти субъективная. Объективную оценку могли бы дать какие-то социологические исследования, которых пока нет. По крайней мере, мне таковые не встречались.
"НГК": Главным событием этого года для Кубани, безусловно, является Олимпиада. С одной стороны, власти Краснодарского края стремились к позитивному образу Кубани в глазах мирового сообщества, в частности, в соблюдении прав человека. С другой стороны, появилось много резонансных дел. Фамилии Витишко, Газарян, Савва стали известны всему мировому сообществу. На Ваш взгляд, улучшилась или ухудшилась в связи с подготовкой к Олимпиаде ситуация с правами человека на Кубани?
С. МЫШАК: Я, честно говоря, провожу слабые параллели между делами Газаряна, Витишко и Саввы. Предмет разбирательства и судебные решения находятся в стороне от Олимпийских игр. Так что давайте, как говорят, "мухи отдельно, котлеты отдельно".
Олимпиада – мощнейшее событие, семилетняя стройка, огромный спектр мнений, от противоречивых до откровенно негативных. Последнего было очень много. Но зажегся олимпийский огонь. И все. Олимпиада и, особенно, Паралимпиада совершенно поменяла восприятие этого события. Игры посетило огромное количество людей, которые получили мощный позитивный эмоциональный заряд.
Особенно это ощущалось во время проведения Паралимпиады, которая для меня лично стала настоящим откровением. Победу наших паралимпийцев считаю оглушительным триумфом, несмотря на то, что многие из них относительно молоды в спорте такого уровня. К слову, было совершенно другое отношение к спортсменам Паралимпиады – стадионы аплодировали стоя не по принадлежности спортсмена к той или иной стране, а приветствовали его силу духа, мужество. На обычной Олимпиаде такой атмосферы нет, там каждый был за свою сборную, здесь же, болея за своих, зрители восторгались всеми участниками.
Что касается дел Саввы и Витишко. Давайте говорить не о факте наказания, а о степени его тяжести. Не хотелось бы ставить под сомнение решение суда по нескольким причинам. Во-первых, аппарат уполномоченного – это госорган, во-вторых, мы должны уходить от эмоционального восприятия решения судов. Да, мы все хотим видеть суды справедливыми, взвешенными, честными.
Я не считаю, что нарушения Витишко, если они были, "тянули" на лишение свободы. Он находился под условным наказанием. Есть же взыскания, которые можно применить к осужденному. Надо было исчерпать все меры воздействия на человека. На мой взгляд, наказание для него избрали неоправданно жесткое.
Дело Саввы, на мой взгляд, излишне политизировано. Мне кажется, надо говорить о неадекватной мере пресечения, не соответствующей тяжести вменяемой вины. Особенно на фоне крупных коррупционных скандалов в России дело Саввы блекнет и политически, и экономически. У него есть право обжаловать решение суда, и он об этом, кстати, заявил, он будет бороться дальше. Вплоть до Европейского суда по правам человека. Других законных инструментов нет. То же самое касается и Витишко. Газарян же, насколько мне известно, сейчас за пределами Россиийской Федерации. "Дело Саввы" обсуждалось с федеральным Уполномоченным и представителями президентского Совета по правам человека. Насколько я знаю, после этого федеральный Уполномоченный обращался в краевой суд. И служители Фемиды обращение федерального омбудсмена поддержали, меру пресечения изменили. Это факт.
"НГК": Назовите сферы общественной, политической, экономической жизни края, в которых, на Ваш взгляд, права нарушаются чаще всего?
С. МЫШАК: Буду основываться на жалобах, которые приходят в наш аппарат. Всего в прошлом году к нам обратились 3292 человека, лично – 415, по почте и интернету – 1777, по телефону – 1100. Больше всего – 32,8% жалоб – приходится на судебную систему. 31,6% – социальное обеспечение, ЖКХ и лекарственное обеспечение, 25,8 % жалоб приходится на правоохранительные органы. Подробно с анализом обращений можно ознакомиться в докладе за 2013 год, который размещен на сайте уполномоченного (www.kubanombudsman.org).
Кстати, с прошлого года у нас работает интернет-приемная, теперь человек может обратиться к нам, не выходя из дома. Мы внимательно рассматриваем все обращения, как будто бы они прозвучали лично. Требования, которые мы предъявляем к жалобам такие: обязательно фамилия, имя, отчество, контактные данные обратившегося, а также копии документов, подтверждающих действие или бездействие того или иного органа власти. Хотя мы рассматриваем и жалобы, не подкрепленные доказательствами, связываемся с человеком и просим их все-таки предоставить.
В заключение, мне хотелось бы поблагодарить общественные организации, органы власти, средства массовой информации, научное и экспертное сообщество за помощь, ценные советы и неравнодушное отношение к делу защиты прав человека, помощь, которую оказываете. Спасибо, вам!
Беседовал Владимир ПРИХОДЬКО
СПРАВКА НГК:
Мышак Сергей Валентинович
Родился 16 августа 1963 года в городе Донецке Украинской ССР.
Окончил Новосибирское высшее военное командное училище МВД, военную академию имени М.В. Фрунзе. Закончил обучение в Московском государственном открытом университете по специальности юриста-правоведа.
С 1984 по 1999 год – служба на командных должностях в Вооруженных Силах СССР и Российской Федерации. Принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе. Воинское звание — полковник.
С 1999 по 2004 год работал в администрации муниципального образования город Кропоткин в должности заместителя и первого заместителя главы города.
С 2004 по 2008 год – глава муниципального образования город Кропоткин.
С 2008 по 2012 год – начальник управления по взаимодействию с общественными объединениями, религиозными организациями и мониторингу миграционных процессов администрации Краснодарского края.
10 июля 2013 года избран Законодательным собранием Краснодарского края на должность уполномоченного по правам человека в Краснодарском крае.
Награжден государственными наградами: орденом "За военные заслуги" и медалью ордена "За заслуги перед Отечеством 2 степени".
Женат. Есть сын и дочь.
