Ангел

Во всем виновата моя публикация в научном журнале на тему "Античное серебро из фондов Сочинского художественного музея". Это был клад, случайно найденный черным копателем Андреем Чамкиным в 1997 году на правом берегу сочинской горной реки Мзымта, ориентировочно напротив села Казачий Брод.

Андрей был археологом-любителем, но искал он не остатки греческой цивилизации, а золото Колчака,  по слухам, зарытое где-то в этих местах его отступающими частями. Так или иначе, он нашёл двадцать четыре предмета работы греческих мастеров античного периода. Это выяснилось позже – его находки сначала выглядели как покрытые сплошной коростой непонятные чаши и кубки. Не зная, что с ними делать, он принёс их в наш музей.

Два года ушло у меня на реставрацию этих изделий, атрибуцию и описание. Потом выяснилось, что это настоящая научная сенсация. Серебро - металл мягкий, и хотя окисляется медленнее железа, за две тысячи лет сильно пострадало. Было невероятно трогательно держать в руках предметы, чей возраст сопоставим с датой рождения Христа.

Моя публикация произвела фурор в научном мире – находка вполне могла сравниться с кладом Шлимана. После этого в Сочи зачастили археологи со всего света. Меня же засыпали приглашениями на конференции. Так я побывала в Греции, Италии и Франции.

Вскоре эти поездки стали меня утомлять. Когда пришло приглашение выступить с докладом в питерском университете на кафедре археологии, я не обрадовалась. Питерскую погоду в ноябре я знала не понаслышке – шесть лет учёбы в Академии художеств имени Репина оставили о ней яркие воспоминания. Собиралась в дорогу в последний момент, и глухое недовольство не покидало меня. Дождливая погода в Сочи и долгое ожидание в накопителе окончательно испортили настроение.

Наконец я в самолёте – можно подремать эти два часа полёта. Борт поздней осенью был полупуст, и я заняла место у окна в первом салоне, поближе к выходу.

Лайнер выкатился на взлётную полосу, завёл двигатели и задрожал всем корпусом. Короткий разбег, отрыв – можно закрывать глаза. В этот момент ко мне подошёл мужчина средних лет, брюнет, и спросил, можно ли присесть рядом.

–Конечно, – ответила я, внутренне расставаясь с предвкушаемым спокойным полетом.

Он объяснил, что на его месте летит женщина с беспокойным ребёнком, а рядом со мной место свободное. Много позже я подумала: мест было много свободных, да и во время набора высоты стюардессы обычно не разрешают ходить по салону. Но тогда я просто кивнула.

Мужчина устроился рядом и завёл разговор. Обычно не настроенная на дорожные знакомства, я, на удивление себе ответила естественно и дружелюбно. Два часа пролетели незаметно. Не помню, о чём мы говорили, но осталось удивительно приятное ощущение от ничего не значащей беседы.

Мне вспомнились детские разговоры с отцом. Мама вечно уезжала к родственникам в Туапсе, оставляя нас вдвоём. Папа уверяет, что впервые она сделала это, когда мне было три месяца. Не знаю, правда ли это (отец любит приукрасить), но, сколько себя помню – по выходным она действительно уезжала, предварительно наготовив нам еды.

Я помню, как уже в сознательно возрасте (четырех лет) мы с отцом допоздна читали «Принца и нищего» Марка Твена, как ходили в кино на «Графа Монте-Кристо». Того кинотеатра уже нет, но в памяти осталось красивое здание с золотыми капителями на колоннах. Вот такое забытое чувство близости неожиданно ожило во мне после беседы с незнакомцем.

Мы даже не представились друг другу,  и в этом не было нужды. Казалось, я разговариваю с хорошо знакомым, почти родным человеком – тем, с кем не надо обсуждать работу, семейное положение или финансы.

Но вот стюардесса объявила о снижении, попросила всех занять места и пристегнуться. Мой спутник сказал, что на прежнем месте у него остались вещи, попрощался и ушёл. Всё вокруг сразу опустело и стало ещё унылее – особенно на фоне мелкого питерского дождя.

Поскольку меня в аэропорту ждала машина, заказанная Академией, и выходила я одной из первых, то решила подождать своего нового знакомого и довезти его до места назначения. Я хорошо знала, каково это - добираться на переполненном автобусе до метро.

Но прошёл первый салон, второй, третий - его не было. Прождав ещё минут десять, я обратилась к пилотам нашего рейса:

– Вы не видели молодого мужчину в красной куртке?

Старший пилот что-то буркнул мне в ответ, остальные заулыбались. Я поняла, что сказала что-то не то, и потихоньку, все оглядываясь, пошла к выходу с поля.

В здании аэровокзала ко мне подошёл второй пилот:

– Это была девушка? Блондинка?

– Нет, мужчина средних лет, коренастый брюнет.

– Ну, да, – кивнул он. – Вы же девушка, вот вам и явился мужчина.  И повернулся уходить.

Я остановила его:

– Что вы имеете в виду?

Пилот объяснил:

– Вы не первая, кто его видит в воздухе. Только каждый видит кого-то своего: парни – девушек, кто блондинку, кто брюнетку... А вы вот увидели мужчину.

– Я всё равно не понимаю, – призналась я.

Он вернулся(?) и тихо сказал:

– Ты видела Ангела. Его никогда не видят на земле. Он появляется в воздухе и исчезает, пока самолёт ещё летит. Тебе повезло – такое случается не со всеми.

Я схватила его за рукав:

– Скажите... они потом приходят к тем, кто их видел?

– Говорят, приходят. Я вот уже десять лет жду, поэтому и летаю. Если появится – уйду с ней. А ты жди – он

обязательно найдёт тебя.

Ольга Хрисанова