О новом сборнике стихов Николая Ивеншева
1661
Много раз приходилось слышать расхожее утверждение о том, что поэзия – дело молодых. Иногда с этим трудно не согласиться. Действительно, старого стихотворца можно узнать по хрестоматийно-правильным, поучительным стихам с прямолинейной моралью. А у нас на Кубани живет поэт, почтенный возраст которого по стихам никогда не угадаешь. Зовут его Николай Алексеевич Ивеншев, и его по праву называют самым современным из всех современных русских поэтов.
Даже когда он пишет о прошлом – о послевоенном времени, родителях, бабушке с дедушкой, далекой первой любви, он всегда находит слова свежие, не затертые, понятные нынешнему поколению. Вот почему к нему так тянется молодежь. Ребята спешат встретиться с ним на литературных семинарах, с удовольствием играют в созданной им театральной студии и, конечно, читают его произведения – поэзию и прозу...
В его стихах можно заметить маленькие поэтические вольности, легкие кажущиеся «неправильности», которые придают неповторимое очарование сотканному им художественному полотну. Для понимания его стихов большое значение имеет первое впечатление от прочитанного, ведь Ивеншев – импрессионист, но только чисто русский.
Вдохновение никогда ему не изменяет. Он пишет безотрывно, день за днем, без мучительных «творческих пауз», и, на первый взгляд, без малейших усилий, как будто творчество – его естественное состояние. Новые сборники стихов Николая Ивеншева и на самом деле новые: в них практически нет перепечаток из прежних изданий.
Такова и вышедшая в нынешнем году поэтическая книга «Моё» (Н.А. Ивеншев Моё, г. Славянск-на Кубани, фирма «Алев», 2019, 128 с.)
Название книги на первый взгляд может показаться вызывающим, но уже через несколько страниц становится ясно: в своих стихах автор доверчиво раскрывает читателям душу, делится действительно своими, а не заимствованными мыслями. При этом – ни малейшего намека на дидактику! Прямо с обложки поэт словно предупреждает читателя: «Всё, о чем пишу – это моё, сугубо личное, а принять или нет – решайте сами»…
Стихи его чисты, несмотря на то, что порой проскальзывает в них крепкое народное словцо, ведь его любимые герои – грубоватые люди из глубинки.
Вот «хмельной костлявый очим» пьет пиво в духмяном подвале, в смоге крепкого «Беломора» и пивных испарений:
Мы прятались от мамы
В косматый едкий дым,
И очим был в тумане,
Не злым, а молодым…
(«Бархатное пиво»).
А вот «матерщинник дед», в память о котором остался мелок на кадушке с капустой. Этим мелом дед ставил крестики на самых важных и ценных вещах: ранце с азбукой, велосипеде, рубанке…
Он рубанком работал без устали,
Не стругал тот рубанок – пел.
А теперь бочкотара капустная
Всё хранит вековечный мел.
(«Крещенье»)
Память уносит поэта в далекое детство, когда женщины, потерявшие на войне мужей, сами пахали землю, поднимали малолетних детей… Счастье, если у кого-то сохранилась корова – единственная кормилица и помощница в тяжелом крестьянском труде:
И мама с веткой сирени
Корову ту погоняет:
– Ну, доча, тяни скорее,
До той борозды, родная!
(«Корова Рая»).
У Ивеншева нет абстрактных героев – все они его близкие родственники, друзья и знакомые, соседи, любимые женщины… Поэт всегда рядом с теми, о ком пишет. Он живет жизнью своих героев, вместе с ними радуется, горюет, возмущается, любит… А когда они уходят – мир пустеет:
В этой жизни пышной,
Сколько не потей,
Не хватает пышек
Бабушки моей.
Не хватает деда,
Ярких веретен,
Да махры соседа –
На мазарках он…
(«Пышки»).
Его мир шумлив и многолик, населен живыми, узнаваемыми людьми. В отличие от многих поэтов, представляющих себя романтическими одиночками, Ивеншев далек от эгоцентризма и не чувствует себя центром вселенной. В то же время его лирика трепетно интимна. В поэтический сборник «Моё» вошли глубоко сокровенные, исповедальные стихи о любви. Любовь пронизывает книгу, ею буквально пропитаны страницы…
Не каждому дано пронести через всю жизнь память о первом юношеском чувстве, нежданно пришедшем и оставшемся в сердце, словно заноза, причиняя неутихающую сладкую боль. Любовь в стихах Ивеншева бывает робкой и страстной, невинной и чувственной, шутливой и серьезной, но никогда не бывает пошлой. Женщины в его стихах, будь то бойкая «Люка-злюка», с которой он мчался в лес на старом мотоцикле, «золотая террористка», что «сердце в клочья изорвала», продавщица тетя Феня, запомнившаяся тем, что «щедро пива доливала» или загадочная Сольвейг, которая пела соловьем «в мире, где горланят только сиплым» – все прекрасны и чисты! Поэт рисует их живыми, земными, но не приземленными. Они – источник его творческого вдохновения, высоких помыслов и высшего наслаждения.
В стихотворении «Ладонь» лирический герой Ивеншева целует дорогие пальчики любимой женщины. Казалось бы, что тут особенного, и кто из влюбленных этого не делал? Но поэт сумел рассказать об этом так, что каждый палец женщины вдруг обретает свой характер и предназначение. Мизинец «пахнет таинственным садом», безымянный – «вольная птица», средний «домовит», указательный укажет дорогу «то к Христу, то к соблазну, и по новой, опять же к Христу», большой «задумал что-то серьезное»… Под пером поэта ничем не примечательная сценка оживает, исходящие от нее тихое счастье и покой невольно согревают наши души.
В сущности, счастье – это всего лишь мимолетные мгновения, украшающие нашу суровую жизнь. Ради них мы живем, как величайшую драгоценность, храним в душе. Самое большое счастье дарит нам любовь, и поэтическая книга «Моё» убеждает нас в этом. Читая стихи Ивеншева, мы безотчетно вспоминаем собственную жизнь. Как будто всё, о чем пишет поэт, было и с нами когда-то…
Ветка гнется, ветер стонет
Пару сотен лет.
Я пришел к тебе спросонья
И сказал: «Привет!».
И откинув одеяло,
Как ковбой лассо,
Ты меня поцеловала.
Вот и счастье всё.
(«Пустяк»).
В романтическом стихотворении «Любовь» рассказывается о старом велосипеде, который «тужит в сарае», а когда-то он радостно возил двух влюблённых, «невесомых и бесконечных». Казалось, сама природа принимала участие в их феерической любви, создавая им комфортные условия: пчелы кусать перестали, муравьи отползали, только одна маленькая букашка залезла за воротник… И так всё было хорошо, что под конец у героя закрадывается сомнение: «А были ли мы?», и мгновенный ответ: «Ну, конечно, же были!»
У Николая Ивеншева много стихов на религиозную тему. Он истинно верующий человек. Не кликуша, не фанатик, а обычный русский православный христианин, какими были его дед, бабушка и все его предки. О Боге и вере поэты сочинили немало стихов, но почему-то среди них редко найдешь такие, чтобы по-настоящему брали за душу. Обычно всё сводится к славословию Господа, призывам к нравственным догмам и устрашению карой господней.
Для Ивеншева Бог – не суровый судья, наказывающий за грехи, а наша совесть. Он – самое лучшее, что есть в нас и в окружающем мире, то, что держит на плаву и не дает нам морально опуститься. Вот почему бережно, словно святыню, хранит поэт в душе детское воспоминание о свежем домашнем хлебе, в котором по утверждению дедушки, ночует Христос:
Разрезан хлеб. Он духовит, как соты,
Бабуля говорит, что гольный мед.
В горбушке кругловатые пустоты.
И дед кряхтит: Там Иисус живет…
(«Ночлег»).
Настоящий поэт всегда честно пишет о жизни. Мир Николая Ивеншева –– это наш с вами реальный мир. Он богат и многообразен, часто жесток и несправедлив. От этого никуда не уйти. Мы листаем книгу и с внутренней дрожью читаем мрачное стихотворение «Стерхи»… Тяжелые предчувствия одолевают поэта. Они кружатся у него в подкорке, безжалостно напоминая о том, что жизнь на излете. «Ворон» Эдгара По кажется поэту милосердной птичкой, по сравнению с фантасмагорическими крылатыми существами, созданными его воображением. Они «страшнее, чем Кафка и птицы Хичкока». Это одно из самых жутких, леденящих душу стихотворений Ивеншева.
Неизбежности ухода посвящено и стихотворение «Кроха»… Но его совсем не страшно читать, хотя в нем открытым текстом говорится, что «осталось жить всего-то кроху». Ну и что? Зато «кроха золотая!» Герой спокойно оглядывается на прожитую жизнь, в которой он «грыз счастливые ковриги» и «читал волнующие книги», «мял меж пальцев измену», но все-таки снова любил... Такой герой может с достоинством проститься и попросить прощения у Бога и у своей эпохи, и не без любопытства устремить взор неведомое голубое сияние. Но это – потом... «Золотая кроха» еще не прожита!
Перечитывать Ивеншева можно бесконечно. Его стихи наполнены яркими образами, метафорами или неожиданными афоризмами: «Время вовсе не лекарь, а трезвый палач. Он ведь тоже на полном довольствии Бога». («Пушинка»). Знатоки поэзии непременно отметят и звукопись, и неожиданные рифмы: «Завязь-зависть», «пушинка – першинка», «палач-плачь»…
Природа у Ивеншева всегда находится в гармонии с душевным состоянием героев, наполняет их то счастьем, то легкой грустью, какая бывает при расставании. Чувствуется, что прекрасный мир, которой нарисовал поэт, очень хрупок и вот-вот исчезнет, сменившись совсем другим, грубым, холодным, реальным, повседневным. («Мираж», «Морское», «Февраль» и др.)
И везде, что ни строчка – то находка!
Вот он приглашает нас в музей, где выставлены чучела диких животных: волков, лис, медведей… Кроме любопытства и естественного чувства жалости, они почему-то вызывают странное ощущение тревоги… Кажется, что зверь еще жив и сейчас неожиданно набросится и цапнет за палец.
Здравомыслящий человек улыбнется и скажет: «Ребячество!» Может быть… Но Ивеншев вдруг почувствовал, что он чем-то сродни музейному чучелу:
Осторожно. Ведь волк – не подстилка.
Знает лживых людей наизусть.
Я вот тоже когда-нибудь пылко
В тот изнеженный палец вонзюсь.
А пока я поставлен в музее,
Волк безвредный, и зёв небольшой,
Чтоб прохожие ротозеи
Измывались над волчьей душой.
(«Чучело в музее»).
Каждый раз, издавая новую книгу стихов, Ивеншев рискует нарваться на суровую критику замшелых «знатоков» литературы, которые будут его обвинять в чернухе и эпатаже. Таким ничего не возразишь, не докажешь, даже не огрызнешься в сердцах. Остается молчать, словно чучело волка, выставленное на всеобщее обозрение.
Да и стоит ли кого-то разубеждать? Ведь кроме тех, кто считает Ивеншева рыцарем печального образа, певцом негатива и даже поэтическим хулиганом, есть у него тысячи горячих, искренних поклонников. Новая книга поэта займет достойное место на их книжной полке.
Николай Алексеевич Ивеншев получил признание известных русских и зарубежных писателей и поэтов, он печатается в ведущих издательствах, награжден многими литературными премиями, краевыми и российскими, в том числе дипломом «Серебряное перо России».
Но самая большая награда – любовь читателей, которые принимают его таким, каков он есть: непредсказуемым, порою резким, по-русски бесшабашным, и в то же время «удивительно нежным», чистосердечным и всегда молодым.
