«Фольклорист, композитор Г.М. Концевич»

К 150-летию бывшего регента Кубанского казачьего хора недавно вышел в свет сборник статей.

Кубанская культура и прошлого и настоящего практически немыслима без казачества-этот факт не требует доказательств. Ну, а культура кубанского казачества сегодня немыслима без Кубанского казачьего хора, нравится это кому это или нет. История этого музыкального коллектива не ограничивается последними двадцатью годами - были в ней и трагичные страницы. Одна из – них судьба бывшего регента Кубанского казачьего хора Григория Митрофановича Концевича, расстрелянного органами НКВД в трагическом для всей страны 1937 году. К 150-летию этого безусловно выдающегося уроженца нашего края недавно вышел в свет сборник статей под названием "Фольклорист, композитор Г.М. Концевич".

В сборник вошли статьи известных кубанских деятелей культуры: художественного руководителя Кубанского казачьего хора композитора Виктора Захарченко; архивариуса Кубанского казачьего войска есаула Ивана Кияшко; покойного краеведа Виталия Бардадыма, солистки-вокалистки Кубанского казачьего хора Софьи Бойко. Подробно и обстоятельно в сборнике представлена биография Григория Митрофановича, его жизненный и творческий путь, музыкальное и этнографическое наследие. Прочувствованный историко-философский очерк редактора-составителя сборника писателя и публициста Петра Ткаченко не оставит читателя равнодушным, подвигнет к изучению биографии и наследию знаменитого земляка Концевича.
Кроме того, в сборник вошло и подробное жизнеописание сына Григория Митрофановича – Сергея Концевича, талантливого инженера-кораблестроителя, также расстрелянного НКВД.
Григорий Концевич родился 17 ноября 1863 года в станице Старонижестеблиевской. В 1883 окончил Кубанскую учительскую семинарию, где познакомился с нотной грамотой, приобрел навыки ведения уроков пения. Работал учителем Тенгинской станичной школы. С 1887 продолжил образование на регентских курсах Петербургской Придворной певческой капеллы. Ему посчастливилось общаться с педагогами-композиторами Балакиревым, Лядовым, Римским-Корсаковым, петь в учебном классе лучшие хоровые произведения русских и зарубежных авторов, слушать знаменитые хоры Агренева-Славянского, Архангельского, графов Шереметевых. Вернувшись в Екатеринодар широко образованным музыкантом, он получает в 1892 приглашение на должность регента войскового певческого хора, которую занимает до 1906. По его инициативе для хористов открываются общеобразовательная школа и специальное 2-классное училище, где певцы проходили начальный курс управления хором. Для учителей пения народных школ Концевич издает пособие "Школьное пение на два и на три однородных голоса" и сборник песен "Четыре времени года". Эти работы получили признание общественности. Первая из них построена по типу хрестоматийного издания и включает 48 детских песен разнообразного содержания. Вторая – собственные произведения хормейстера, написанные на стихи русских поэтов. Ее открывают песни о весне, а завершают песни о зиме. Между ними разместились "хоровые картинки" летней и осенней природы. Это не только обрисовка внешних природных черт времени года, но и выражение душевных настроений, переживаний. Производят сильное впечатление трехголосные хоры "Зимняя дорога", "Бесы" (на сл. Пушкина), "Несжатая полоса" (на сл. Некрасова), "Ах ты, степь моя", "Дуют ветры" (на сл. Кольцова), "Сиротка" (на сл. Плещеева).
Виктор Захарченко пишет:
"Г. М Концевич был талантливым собирателем, исследователем и неутомимым пропагандистом кубанской народной песни. В "Кубанском казачьем листке" в сообщении "Доклад Г.М. Концевича" говорилось: "Докладчик чуть ли не с детстве интересуется этим делом (народной песней- В.З.) и, во всяком случае, со школьной семинарской скамьи начинает записывать песни. Будучи потом преподавателем учительской семинарии в станице Ладожской, он серьезно отдается своей страсти и вменяет ученикам в обязанность записывать во время каникул все песни, что только поются в станицах. Затем еще с большей кропотливостью эта работа продолжается в бытность Григория Митрофановича регентом войскового певческого хора и после, когда он специально командируется по области". Он продолжал дело собирания, изучения и пропаганды народных песен на Кубани, начатое Е. Передельским, М. Бибиком, П.Кирилловым, А. Бигдаем, П. Махровским и другими. Более того, он сумел поднять его на высокий профессиональный уровень".
Авторские произведения Концевича входили в репертуар войскового певческого хора, для которого он опубликовал в собственной обработке 200 песен черноморских казаков. Часть из них написана для трехголосного мужского хора, другие – четырехголосного смешанного хора, в котором партии двух верхних голосов исполняли дисканты – малолетние певцы, служившие в войсковом хоре. Из трехголосных обработок получили известность песни "Тыха Кубань, бережечкы зносить", "Задумала вража баба" (из двух выпусков), "Йихав козак за Кубань", "Ой, летив орел" (из пяти выпусков), а из четырехголосных – "Чайка", "Ой, Морозе, та Морозенку", "Выйшлы в поле косари" (из трех выпусков). Выделяются своими художественными достоинствами обработки из семи выпусков ("Щедрык-ведрык", "Ой, ну, коте, да котыно", "Дидумий, дударыку"), в которых автор показал себя умелым мастером развития народно-песенного творчества. К 100-летию войскового певческого хора Концевич подготовил юбилейный сборник с обработками русских песен линейных казаков Кубани. В нем 20 произведений, основную часть которых составляют песни военного содержания: "Полно, братцы, вам, кубанцы", "Слышно, бьют тревогу", "Делибаш", "Черкесская песня" и др. И даже после ухода Концевича из войскового певческого хора, то есть с первого октября 1906 года, специально для него была введена должность "собиратель казачьих песен".
Помимо собирания и концертного исполнения песен, Концевич занимался исследованием народного музыкального творчества, выступал с докладами о местном фольклоре на заседаниях ОЛИКО. 5 апреля 1913 г. он выступил с обширным докладом о песенном фольклоре Кубани, его связях с украинской песней, рассказал о своей работе по собиранию песен в крае, рассмотрел их по жанрам, уделив особое внимание песням кубанских чумаков. Доклад сопровождался иллюстрацией произведений в исполнении войскового певческого хора. Спустя несколько месяцев в VI выпуске "Известий ОЛИКО" (печатного органа общества) появился очерк Концевича "Чумаки в народных песнях", в котором автор через песенный материал описывает жизнь казаков, занимавшихся в свободное время чумачеством, т. е. артельными поездками за рыбой, солью и др. товарами на Дон, Волгу, в Крым и Сальские степи. Заслуги Концевича в пропаганде фольклора были оценены современниками. В 1910 на Кубанской сельскохозяйственной и промышленно-этнографической выставке он был награжден большой серебряной медалью.
Дальнейший путь Григория Концевича Виталий Бардадым в "Сборнике" описывает так:
"После революции маститый хоровик приглашается на работу в отдел народного образования в (подотдел искусства). Занимается вопросами музыкально-хорового искусства и художественной самодеятельности. Преподает теорию в музыкальном техникуме, а в 1924-25 году возглавляет двухгодичные хормейстерские курсы, готовит хоровых работников в школы и народные клубы".
В первой половине 30-х гг. Концевич занялся исследованием музыкального фольклора Адыгеи и записал в аулах более 200 народных песен и танцевальных мелодий. Как пишет Петр Ткаченко, "всей своей деятельностью" он (Концевич) продемонстрировал то, как ведет себя подлинный интеллигент в таком многонациональном регионе, каким является Северный Кавказ. Ведь тогда в интеллигентской среде, согласно господствующим идеологическим поверьям, признаком прогрессивности считались революционность и пренебрежение ко всему народному, национальному, родному. Г.М. Концевич же, вопреки всему, не только собирает и глубоко изучает кубанское народное творчество, но и не с меньшим интересом и страстью обращается к творчеству других народов Северного Кавказа".
По материалам этих записей была составлена книга "Музыка адыгов". Увы, из-за последующих событий долгое время эта книга оставалась неизданной, лишь в 1997 году она увидела свет в книге "Музыкальный фольклор адыгов в записях Г. М. Концевича".
В 1936 году было принято решение о создании Кубанского казачьего хора. С энтузиазмом и радостью Григорий Митрофанович принял предложение стать художественным руководителем хора. Хор был восстановлен в кратчайшие сроки, и уже в 1937 году Государственный ансамбль песни и пляски кубанских казаков выехал на гастроли в Москву. Это выступление хора в столице стало для Григория Концевича роковым.
Вскоре после возвращения из столицы престарелый казак был арестован органами НКВД. За ним приехали ночью 30 августа 1937 г., Концевич обвинялся не больше, не меньше, как в покушении на жизнь "вождя всех народов".
Г. М. Концевич был допрошен младшим лейтенантом госбезопасности Коганом. Судя по протоколу, следователь и сам прекрасно понимал, что из престарелого хормейстера террорист никудышний, поэтому записал его показания без искажения. "Свой арест, – заявил ему Концевич, – я рассматриваю, как какое-то недоразумение. Глубоко убежден, что следствие само придет к этому выводу".
Однако НКВД пришло к совсем иным выводам.
Из обвинительного заключения:
"...Концевич Григорий Митрофанович являлся активным участником контрреволюционной казачьей повстанческой организации, действовавшей на Кубани, по заданию которой входил в террористическую группу, готовившую совершение теракта над членами Советского правительства и, в первую очередь, над тов. Сталиным. Являясь художественным руководителем Кубанского казачьего хора, осенью 1936 года специально был направлен организацией в Москву для осуществления террористического акта, приурочив совершение такового "момент выступления хора на торжественном вечере в Государственном академическом Большом театре, посвященном годовщине Великой Октябрьской революции..."
В обвинительном заключении, подписанным капитаном госбезопасности М. Г. Сербиновым, заместителем начальника управления НКВД по Краснодарскому краю, красным карандашом подчеркнута должность Концевича до революции – бывший регент Кубанского войскового хора. Это и был "криминал", перечеркнувший жизнь талантливого человека. Притом что регентство Концевича закончилось задолго до революции, в 1906 году.
Выписка из акта "Сов.секретно. На Концевича Григория Митрофановича, осужденного 13.12.1937 г. тройкой УНКВД КК к ВМН– расстрелу. Приговор приведен в исполнение 26.12.1937 года".
"Из его дела однозначно следует, что целью было физическое уничтожение человека, столь активно занимающегося традиционным народным песенным творчеством, а значит, и духом народным в то время, когда этот дух нещадно подавлялся. Он разделил судьбу народной песни в России в период ее невнятного иноверного завоевания", – пишет в сборнике Петр Ткаченко.
История Григория Концевича – один из самых ярких и в то же время трагичных эпизодов в истории кубанского казачества и казачьей культуры, раздавленных в железных челюстях тоталитарного Молоха. Именно эту судьбу и эту талантливую жизнь освещает выпущенный сборник.

Денис ШУЛЬГАТЫЙ