Поиски Тмутаракани

Слово к читателю

Итак, вышли мои «Поиски Тмутаракани». Тмутаракани не географической и не исторической, а духовной. Это – прочтение «Слова о полку Игореве» через христианское понимание мира и библейские представления, как только и может быть прочитано «Слово», с точки зрения мировоззрения самого автора.

Через «Слово» открывается истинный смысл Тмутаракани, так долго и тщательно скрываемый. Тмутаракань (как и Крым) долгое время оставалась хазарским анклавом, после разгрома Святославом Хазарского каганата в 964-965 гг. Оплотом распространения иудаизма в Киев на Русь. Впрочем, во многой мере она, кажется, остаётся таковой и до сих пор…

Тмутаракань – это место, где находятся Вавилонские болваны, истуканы и кумиры – то есть неживые боги: «Тмутараканский болван», «до кур Тмутаракани» – то есть до её кумиров. Кур – это титлованное написание слова «кумиров».

Молодые князья, братья Игорь и Всеволод, которым «туга ум полонила» и вздумали «поискати града Тмутараканя», т.е. неживых, ветхозаветных богов, отступив от своей веры, что равносильно смерти. Вот – главное содержание «Слова»: «Берегитесь, чтобы не обольстилось сердце ваше, и вы не уклонились, и не стали служить иным богам, и не поклонялись им» (Второзаконие, 11: 16).

Как писал Н. М. Карамзин, с Тмутаракани начались крамолы и междоусобицы. Главный виновник крамол – полоцкий князь Всеслав Брячиславич. Он никогда не бывал в Тмутаракани. Набегал на Псков, Новгород и Киев. И убегал в Полоцк, но не в Тмутаракань. И тем не менее он соотнесён в «Слове» с Тмутараканью духовно. Это он «из Киева дорыскивал до кур (до кумиров) Тмутаракани. Великому Хрсови (Христу) путь прерыскивал». Хрс – титлованное написание имени Спасителя, Христа, а не бога Солнца, который тут и вовсе ни к чему. Да и понятно, ведь Всеслав обесился, что никак не могут прочитать учёные: «Обесися сине мгле», утратив удачу.

А слово-то понятное: обесился, обасурманился значит, перешёл в другую веру.

Словом, темна наша Тмутаракань. Не в смысле – неизвестная, а в смысле, что это – пристанище бесовства… Потому она и названа – «землей незнаемой», то есть иноверной.

Каким-то невероятным чутьём гений и пророк М. Ю. Лермонтов прозрел это в «Тамани», сказав, что там «нечисто»: «Плохо, ваше благородие!.. здесь нечисто, люди недобрые». Потому и – «самый скверный городишка» из всех приморских городов России».

Наш «живой классик» В. И. Лихоносов посчитал, что М. Ю. Лермонтов ошибся – «унизил» город. («Литературная Россия», № 16, 2021). О, как опрометчиво «исправлять» гения и пророка, возомнив о себе невесть что… Почему нашего классика так тянет в Тмутаракань («Что же я забыл, что потерял в этой Тамани»?). Он, как и обесившийся чародей, родившийся от волхования Всеслав, льнёт к «своим» богам: «Был у Вавилонян идол по имени ВИЛ» (Книга пророка Даниила, 14;14). ВИЛ – это Виктор Иванович Лихоносов. …Нам скажут, что да нет, так нельзя сближать. Но мы исходим из того, что Вавилонское строительство – это не то, что было когда-то, а происходит, изменяя формы, всегда. А потому «Вавилон книги Бытия допускает возможность говорить о нём в современных понятиях» (Е. А. Авдеенко, «Тема «Каин» в современном мире», М., Классис, 2014). Да иначе и быть не может, мы все живём под сенью Священного Писания, под сенью опыта тысячелетий… Да и живём ведь под сенью Христа, исчисляя время с Его рождения…

М. Ю. Лермонтов оказался в Тамани (Тмутаракани) по служебной надобности. Куда и добраться из Ольгинского укрепления без риска для жизни было невозможно. Он ведь спешил на смотр, который устраивал царь. Но случился пожар, сгорели запасы сена. Смотр быт отменён, а М.Ю. Лермонтов попал туда, где «нечисто», испытав это на себе.

Наш же классик ездит туда из праздности: «Я ездил туда вздыхать по тёмной далёкой утраченной жизни». То есть, ездил к «своим» богам, к «тёмной» жизни. В этом – вся разница, при всей неизменности Тмутаракани (Тамани)…

Конечно, так «Слово» ещё никто не прочитывал. Ведь я ставлю под сомнение более чем двухсотлетнее его изучение, с 1800 г. – с первой публикации. Но старая историческая, позитивистская школа пала, новой – не видно. А необходимость перечитать вершинные творения великой русской литературы теперь необходима как никогда для обретения смысла нашего бытия. Это, кажется, уже начинает осознаваться. В последнем выпуске газеты «Культура»: «Культурное наследие: новый ресурс для развития России» (№ 4, 2021). Легко, конечно, сказать об этом… Но как много надо для этого духовной работы. Наследие – это ведь не шкатулка, из которой можно вынимать что-либо по необходимости…

Господи! И о чём же только и должен писать писатель, как не о душе человеческой и духе народном? Но теперь пишут так, словно и не было великой русской литературы, начиная с А. С. Пушкина, и Священного Писания… Наш писатель горделиво заявляет о том, что он – «уже наживший себе имя» (В.И. Лихоносов). Не ведая о том, что тем самым сообщает о себе как о Вавилонском строителе: «И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли» (Бытие 11;4). Ведь Бог уже дал человеку имя – человек. Отказываться от этого Богом данного имени – значит отпадать от Бога. Сделать себе имя означает изменить свою человеческую природу и совлечь с себя образ Божий…

«Сотворим себе имя прежде, чем рассеяться по лицу земли» – так в переводе на греческий. В древнееврейском тексте совсем другой смысл: «Сотворим себе имя, чтобы не рассеяться…». «Древнееврейский текст «закрывает саму суть духовного прельщения Вавилонских строителей: желание рассеять себя по всей земле – глобализм» (Е.А. Авдеенко). В любом случае делают себе имя Вавилонские строители изначально и до сего дня…

Словом, «Поиски Тмутаракани» – это очень серьёзный разговор о сути вещей. И мои «литературные штудии» – «Поверь не нужно быть в Париже, чтоб к истине быть сердцем ближе» – сегодня, как мне кажется, более чем уместны…

Ваш Пётр Ткаченко

Поиски Тмутаракани

«Слово о полку Игореве» – уникальное и непревзойдённое поэтическое творение древнерусской и мировой литературы второй половины ХII века. Подобного творения не было в других землях и странах, что свидетельствует о высочайшем культурном уровне Древней Руси. С него начинается великая русская литература, имевшая к тому времени уже двухсотлетнюю историю.

Сюжетом поэмы послужил злосчастный поход на половцев князя Новгород-Северского Игоря Святославича в апреле-мае 1185 года. Игоревы воины потерпели сокрушительное поражение, а сам он попал в плен. Но содержанием «Слова» является не только собственно этот исторический военный поход, хорошо известный и по летописям, но то, как крепится человеческая душа и Русская земля в христианской вере. Это поэма – о том, как погибает в безверии и как спасается в вере человек.

Более чем на шесть веков утраченное, сохранившееся в единственном экземпляре, «Слово» было найдено страстным собирателем культурных ценностей А. И. Мусиным–Пушкиным и впервые издано в 1800 году. Вот уже более двух веков оно изучается историками, писателями, учёными разных направлений знаний, широкими слоями общества. Ни один памятник письменности не изучался и не изучается столь активно, основательно и всесторонне, как «Слово о полку Игореве». Ни об одном произведении русской литературы не написано столько исследований, монографий, книг, статей, как о нём. В «Слове» содержится код российской жизни, нашей народной и государственной судьбы.

Несмотря на определённые успехи в изучении древнерусской литературы в советский период истории, понимание «Слова» свелось, по сути, к исторической стороне дела, зачастую лишь к истории самого похода, реально-бытовой стороне памятника, что несоизмеримо с тем, что в нём действительно воплощено. Да и понятно, постичь глубоко христианское творение духа с помощью материалистических установок и атеистических убеждений невозможно. Ведь историческая основа древнерусской поэмы обстоятельно изложена в летописях – в Лаврентьевской и Ипатьевской.

Теперь предстоит новое прочтение «Слова», прочтение именно как величайшего памятника художественной мысли, как проявление духа человеческого огромной мощи, а не пособия и дополнения к исторической науке. По всем приметам, этот период изучения «Слова», который можно условно назвать с о ц и а л ь н ы м или и с т о р и ч е с к и м, завершился. Об этом в определённой мере свидетельствует издание словаря-справочника «Слова о полку Игореве» в шести выпусках (составитель В.Л. Виноградова. Л., «Наука», 1964-1986). А также – пятитомной энциклопедии «Слова о полку Игореве», подготовленной Институтом русской литературы (Пушкинским Домом) РАН, издание, как сказано в аннотации, «подводящее итог двухвекового изучения и художественного освоения «Слова о полку Игореве» (Санкт-Петербург, 1995 г.).

Смею утверждать, что как памятник духовный, как творение художественное «Слово о полку Игореве» и по сей день остаётся во многой мере непрочитанным и непонятым. И это объясняется не какими-то досадными недоразумениями или недосмотром, не ленью или нелюбопытством исследователей и читателей, но, скажем так, специфическим, вульгарно-социологическим пониманием литературы и духовной природы человека. Толкование «Слова» остаётся как бы в стороне от основных духовно-религиозных и мировоззренческих проблем, постоянно сотрясавших и сотрясающих Русь и Россию. У человека ведь нет более значительного события в его жизни, чем потеря им веры или обретение её. Всё остальное, что ни случается с ним в его земном бытии, определяется этим. Войны, революции и смуты – не причины, а уже следствия духовной прострации человека, неизбежные следствия скопившегося в душе зла. А «Слово» повествует именно об этом.

Настало время прочитать «Слово» через духовно-мировоззренческие представления, то есть, через то мысленное древо, которое вослед за Бояном выстраивал автор древнерусской поэмы.

Такое прочтение «Слова» уже давно предпринимает литературный критик, публицист и прозаик Пётр Ткаченко. Его новая работа – литературно-критическая повесть «Поиски Тмутаракани» (По «мысленному древу»: от «Слова о полку Игореве до наших дней») более полно обнажает христианскую основу древнерусской поэмы. (М., «Звонница-МГ», 2021). И явится, без всякого сомнения, большой новостью как для внимательных, благонамеренных читателей, так и для специалистов по древнерусской литературе. Впрочем, для всех, кому дорога великая русская литература.

Так складывалась наша народная и государственная судьба, что литература толковалась зачастую или с точки зрения «передовых» революционных учений, или – господствующей идеологии. До такой степени, что история литературы оказалась, по сути, подменённой историей революционного движения, «освободительного» движения в собственной стране. А потому нашей главнейшей задачей должно стать новое прочтение вершинных творений классики. Для обретения в ней энергии, необходимой для нынешней жизни. И прежде всего – «Слова о полку Игореве». Новое прочтение «Слова» через христианское понимание мира находится в общем русле поиска духовного смысла нашей истории и жизни в столь невнятное время.

Без выявления христианской, библейской основы «Слова» невозможно его постижение. Этого не поняли даже первые издатели поэмы, уже заражённые «просветительскими» идеями. Из современников первых издателей, пожалуй, только К.Ф. Калайдович увидел в нём христианскую, библейскую основу. В последующее время, в 1930-х годах, это отстаивал В.Н. Перетц. Но в силу известных причин всё пошло по позитивистскому, материалистическому пути. «Слово» оказалось, по сути, утопленным в этих воззрениях и в «истории». В наше время, пожалуй, только замечательный поэт и мыслитель, главный редактор «Сибирских огней» Геннадий Карпунин всерьёз прочитывал «Слово» через христианские образы («По мысленному древу», Новосибирское кн. изд., 1989).

Но теперь наметилась другая крайность – свести толкование «Слова» к церковной догматике. То есть, найти переклички «Слова» со Священным Писанием и посчитать на этом исследование законченным. Найти же такие переклички – это полдела. Надо ответить на вопросы о том, какое значение они имеют в самом тексте древнерусской поэмы. Ведь подобные исследования грозят загнать изучение «Слова» теперь уже в религиозную и церковную догматику (снова лет эдак на двести), которая ничем не лучше позитивистской и материалистической догматики…

Христианское прочтение «Слова» уже давно должно было быть предпринято. Ну самые очевидные факты. К примеру, исследователи настойчиво выискивают «языческую» основу «Слова», которой там нет. Выискивают для того, чтобы не говорить о христианстве поэмы. В поэме нет упоминаний ни об одном языческом боге. Есть опосредованное с добавлением – внуце: Стрибожи внуце, и т.д. Хръст – это вовсе не языческий бог солнца, который торчит здесь ни к чему, а титлованное написание Христа, которому прерыскивал путь, то есть, дерзал на Него «обесившийся» Всеслав. На реке Каяле тьма свет прикрыла в Гдень – в Господень, в Судный день, а не в третий. Г – это титлованное написание имени Господа.

Ну какой же Боян, предшественник автора «Слова», язычник, если он, «смысленый», увещевал обесившегося Всеслава: «Ни хытру, ни горазду… Суда Божия не минути». Язычники к Суду Божьему не взывают. В толкованиях «Слова» это совершенно понятное место остаётся «тёмным». Но чтобы не протолковать его, надо было «не понять» фразы «обесися синей мгле», то есть – обесившийся синей мглой или в синей мгле. Это – именно обесившийся, то есть, стал сторонником беса. Тем более, что «синяя мгла» во всей русской поэзии является признаком потусторонности.

Надо же было наконец ответить на вопрос, почему в «Слове» поминается дань хазарская – «по беле от двора», то есть, по девице, по женщине от двора, а вовсе не по беличьей шкурке. Причём эта дань ставится в вину князю Игорю, в то время как Хазарскую империю князь Святослав разгромил к тому времени более двух веков назад, в 965 году…

Тмутаракань в «Слове» занимает центральное место. И вовсе не является географическим понятием, но исключительно духовным. Уже хотя бы потому, что она не являлась целью реального военного похода князя Игоря. Даже не упоминаемая в летописях с описанием этого похода. «До кур Тмутараканя» – означает до кумиров, до библейских кумиров, то есть неживых богов. Кур – это титлованное, сокращённое слово кумиров. Об этом прямо говорится в «Слове», что Тмутаракань – это место болвана. Ветхозаветного, вавилонского истукана. Кумир и болван являются тут синонимами.

Словом, в новой книге Петра Ткаченко «Поиски Тмутаракани» предпринято новое прочтение древнерусской поэмы. Не очередное, каких и теперь немало. Не одно из них, предпринимаемое в том же позитивном русле, а именно новое. Для этого наступило время. Это мог, видимо, сделать и какой-то иной исследователь. Но выбор пал на него, всю жизнь занимающегося «Словом о полку Игореве», уже выпускавшем книги о его христианском прочтении к двухсотлетию первого издания «Слова» – «В поисках града Тмутаракани» (М., Издательство Московского государственного университета, 2000).

Литературно-критическая повесть Петра Ткаченко «Поиски Тмутаракани», несомненно, открывает новый этап в постижении «Слова о полку Игореве»,который можно назвать постисторическим или просто – духовным. Как и должно прочитывать творение духа.

Книга украшена рисунками талантливого художника Сергея Рубцова.

Катерина БЕДА.

Пётр Ткаченко. Поиски Тмутаракани. По «мысленному древу» от «Слова о полку Игореве» до наших дней. Литературно-критическая повесть. М., издательство «Звонница-МГ», 2021. – 223 с.