«Шоб квочки сидали и чубаты були»

Впереди – зимние праздники, долгожданные Новый год и Рождество. Эти дни всегда считались чем-то особенным: завершение космического цикла и общее обновление всего мироздания, по сути, символическое рождение мира заново. Разумеется, столь грандиозное событие испокон веков сопровождалось множеством календарных примет и обрядов, призванных должным образом обеспечить переход из старого мира в новый. В преддверии зимних праздников «НГК» решила ознакомить своих читателей с новогодней и рождественской обрядностью кубанцев.

Исторически кубанские казаки, как впрочем, и все люди доиндустриальной, далеко не «светской» эпохи большее значение придавали Рождеству, нежели Новому году. Выпячивание вперёд Нового года, конкретно в нашей стране, во многом связано с советской политикой стремящейся всячески принизить, а в идеале – и вовсе вымарать Рождество из народной памяти. Этого не произошло, хотя многие приметы и обряды Рождественкой поры ныне исчезли. Сегодня же попытаемся припомнить хотя бы некоторые из давних обычаев кубанского казачества.

Традиционно празднование Рождества охватывало два дня – шестое (навечерие Рождества Христова) и седьмое (собственно Рождество) января. Навечерие – это последний день Филипповского поста, в этот день всё ещё действовали и даже особо строго соблюдались соответствующие запреты и предписания. Точкой отсчёта Рождества и, собственно, праздничного времени являлось появление «Вечерней Звезды» шестого января. В эти дни какая-либо работа, исключая текущий уход за домашним скотом и птицей, запрещалась или, по крайней мере, порицалась. В жилище подметали, но мусор сметали в угол и не выносили до Крещения. В эти ночи его сжигали в саду, в промежутке между полночью и восходом солнца.

К Рождеству, так же как и к Новому году, готовились самые разнообразные блюда. Резали кабана, барашка, гусей, индеек. Готовили колбасы, холодец, пироги и пирожки с мясной и фруктовой начинкой. В ряде станиц к этому празднику пекли и специальный обрядовый хлеб: сгибушек спасителя (в виде конверта), кореженки (в форме улитки с глазами из семечек и ртом из зерен кукурузы), сакрестия (булочки с изображением креста из теста) и так далее Рождественский стол должен был отражать идею достатка, изобилия, благополучия. Однако в навечерие Рождества Христова (6 января), на свят вечер / святый вэчир или на багату вэчэрю (кутю) / багатую вечерю на стол ставили постные блюда. Основной обрядовой пищей являлась кутя / кутья, которую готовили из ячменя, пшеницы, позже – из риса, а в некоторых станицах Карачаево-Черкесии – из кукурузы, и озвар / узвар / взвар из сухофруктов.

Приготовлением кутьи занималась хозяйка, мать, которой могла помогать дочь, усваивая необходимые навыки. Уже на этом этапе кутья или предметы с ней связанные могли включаться в соответствующие ритуальные действия. Например, во время варки кутьи первой ложку брала дочь и мешала кутью на печке. Затем с этой ложкой она выходила на «святую гору» – крыльцо или внешнюю сторону «святого угла» и слушала – с какой стороны запоет петух, туда и замуж. После приготовления кутью переносили с печи в святой / красный угол, на покуть где и ставили на сено. Ритуал переноса мог включать в себя и «квоканье»: «Узвар на базар, а кутя на покути! Ко-ко-ко… Шоб наши куры неслись». В кутью втыкали небольшой крестик, чаще всего из сена (хотя бывал и восковой крест или из освященной вербы) «шоб квочки сидали и чубаты були».

К числу основных рождественских обрядово-ритуальных действий относятся вечеря / вэчэря, приглашение к вечере Мороза; ношение вечери / кутьи, гадания на жизнь-смерть, замужество; рожыствуванье / рождествованье / христославление и колядование. Во время вечери, ужина накануне Рождества Христова, с появлением первой вечерней звезды в начале разговлялись кутьёй. В некоторых станицах и семьях детей заставляли лезть под стол и подражать крикам домашних животных: квохтать, кукарекать, мекать, бекать и т.п. Вечеря считалась семейным ужином: приходили в родительский дом женатые сыновья со своими детьми. Приглашали в гости и одиноких соседей.

Перед началом трапезы глава семейства или старший в семье произносил молитву «Отче наш». Узавр и пищу в целом окропляли водой. Тогда же производилось и «приглашение Мороза»: когда вся семья собиралась за столом старшему напоминали: «деда, ще Мороза не приглашалы». Тогда все начинали звать Мороза: «Дедушка Мороз к нам прийди в гости». Могли набрать ложку кути и подбросить ее вверх, либо открыть окно или даже выйти на улицу с соответствующим приглашением, вроде такого: «Мороз, Мороз! Иди до нас кути исти! Та ны морозь наших ны тыляток, ны курчаток, ны поросяток, ны нас. А не идэш кутьи йисты, так и ны морозь».

В некоторых станицах приглашали на вечерю не только Мороза, но и домового/хозяина, чтобы «беды не делал». Также вечерю рассматривали как поминовение предков и погибших членов семьи. Им ставили «лишний прибор», небольшую мисочку с кутьей, иногда хлеб или рюмку водки, «шоб родители наши кушали».

Важный ритуал в Рождественской обрядности: ношение вечери/кутьи. Его осуществляли дети, подростки обоего пола (но предпочтение отдавалось мальчикам), молодые семейные пары вечером накануне Рождества. В одних станицах вечерю несли дедушкам, бабушкам, родителям, в том числе крестным. В других не только родственникам, но, практически всем жителям на своём краю. Интересно, что в некоторых станицах кутью носили и мусульмане, например, карачаевцы. Важным моментом являлось то, что отведав принесенной кутьи, пирожков, хозяева взамен добавляли своей. Так поступали в каждой семье, что способствовало обновлению, упрочению социальных связей, скреплённых обрядовой пищей. Само общение «вечерников» и хозяев дома выглядело так: Вечерники, стуча в дверь, говорили: «Здравствуйтэ, с празныком! Мы прыныслы вам вэчэрю. – Хозяева отвечали: «Спасиба! Сидайтэ за стол».

Праздник продолжался, уже утром седьмого января с рассветом в одиночку и компаниями, по преимуществу мальчики, мужчины ходили по домам «славить Христа» (рожыствувать). Ритуал мог состоять только из словесного текста или включал в себя и театрализованные библейские сюжеты, связанные с рождением Иисуса Христа. В качестве основного символа в ходе этого ритуала участниками часто использовалась звезда в форме звезды, в виде ветки тройчатки, ряженки, гильца или, редко, креста, ящика с прорезью для свечи. Самыми же распространенными сюжетами являлись «Рождество твоё, Христе Боже наш…» и «Многая лета». Первый из них является основным и в наши дни во всех станицах без исключения:«Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума, в нем бо звездам служащии, звездою учахуся, Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока, Господи, слава Тебе!». Рождествовальщиков щедро одаривали колбасами, хлебом, сладостями, мелкими деньгами, взрослых угощали вином или водкой. Не принять рождествовальщиков считалось большим грехом, тем более, что уже закончился пост.

Вечером 7 января совершалось колядование. Вначале шли дети, позже в это действо включались взрослые, по преимуществу девушки и замужние женщины. Хотя в ряде случаев в колядовании принимали участие и мужчины, вне зависимости от возраста, вообще чуть ли не все желающие. Тем не менее, существовало четкое деление и на детские/взрослые колядки. Дети колядовали по светлому времени, взрослые – чуть позже. Сами тексты колядований звучали так:

«Коляд, колыд, колядын,

Я у батька одын,

На плечи мишочек,

Дайте пирожочок,

А ще й мало, кусок сала,

А як шо- ковбасу,

Я и ту донысу»

Или так.

«Маленький мальчик,

Влез на стаканчик,

А стаканчик – хруп,

Дай баба руб».

Или даже так:

«Коляд, коляд, коляда,

Дид на бабу погляда,

А ты, баба, нэ дивуй,

Возьмы дида поцелуй»

Колядки взрослых были более разнообразны, но в основном за счет вариантов зачинов, различного отражения одних и тех же сюжетов из жизни Христа и вариативности концовок. В целом они связаны с земным периодом в жизни Спасителя – от его чудесного рождения до распятия и воскрешения:

А дева Мария,

Иисуса Христа спарадила,

В ясли палажила,

Звизда ясная воссияла,

Трем царям путь сказала,

Три царя приходили, Богу дары приносили

Также время святок – это и время узаконенных бесчинств молодёжи. Часто вслед за колядовщиками, девушками и женщинами шли парни, которые по окончанию колядования занимались «бесчинствами»: например, снимали калитки или ворота, унося их на другой край станицы. Впрочем, поступали так далеко не с каждым домом: так могли поступить с семьей, где жила «гулящая» девка или наоборот, очень строгая, не желавшая подчиняться тем правилам, что считались нормой в молодежной среде.

В целом, колядование универсальная для Кубани традиция, хотя есть и некоторые нюансы. Так в некоторых станицах обряд колядования совершался не на Рождество, а под Рождество, 6 января. Также не во всех станицах существовало чёткое разделение колядок и щедровок, которые, обычно, читались только на Новый год.

Новогодние празднества имели свои традиции, в чем-то схожие с рождественскими, но в чём-то безусловно и отличные от них. Идея нового, рождения, наполнения, изобилия проявлялась как в христианской рождественской, так и в «нехристианской» новогодней обрядности. Она отражена и в названии вечера накануне Нового года: щедрый вэчир / вечер, хотя известны и другие – «вечер на Меланки», например.

В полной мере эта идея проявлялась в убранстве новогоднего стола. Он должен был быть обильным и разнообразным, чтобы «год полным был"» "На столе было всё. Обязательно пекли специальную <новогоднюю> хлебину". В некоторых семьях старались так заставить стол едой, высоким хлебом, чтобы хозяина не было видно. Или же хозяин специально садился на низкую скамеечку, пригибался. Под скатерть в ряде станиц стелили солому или сено из-под рождественской кутьи, – «чтобы богато жили». К новогодней трапезе, как и на Рождество, могли приглашать и Мороза.

С учётом порубежности новогоднего времени, в новогоднюю ночь совершались ритуалы, связанные с идеей окончания, проводов старого и нарождения нового. Провожая старый год, стреляли, жгли костры, гадали. Причём речь идёт не только о молодёжных, девичьих гаданиях (о женитьбе, замужестве), но и приметах о жизни-смерти, урожае, погоде. Например, если под Новый год на ветках появлялся иней, считалось, что год будет урожайный. Есть и своеобразные кубанские традиции гадания: так, чтобы узнать, будет или нет наступающий год холодным, на улице «считали дедов». Насчитать нужно было двенадцать стариков – если двенадцатый оказывался лысым, то мороз пройдёт «на лысинке лопнет».

В некоторых семьях под Новый год, хозяйка могла «кочергой скребти курей с сидала», – чтобы они начинали нестись. В новогоднюю ночь могли «пугать» топором неплодоносившие фруктовые деревья. В большинстве станиц именно накануне нового года совершались обряды щедрования, «хождения с Мыланкой» (или Мыланкой и Васылём), «вождение Козы». Щедровки, так же как и колядки, делятся на детские, которые могли исполнять как девочки, так и мальчики, и взрослые, исполнявшиеся обычно девушками и женщинами. К женской обрядовой субкультуре следует отнести и мыланки. Вождение же «Козы» являлось прерогативой мужчин. И тот, и другой обряд сопровождались специальными песнями, представленными на Кубани несколькими вариантами. «Мыланка» на территории войска имела более широкое распространение как в «черноморских», так и в ряде «линейных» станиц. «Коза» зафиксирована по преимуществу в бывших черноморских.

«Мыланка ходыла,

Василька просыла:

– Василько мий батько,

Пусты мэнэ в хатку,

Я жито ны жала,

Золотой хрэсст дыржала,

Золоту кадильныцу.

Кадитеся люды,

До вас Христо будэ!

А вы свички ставтэ

А нам калач дайтэ».

В некоторых черноморских станицах текст «Мыланка ходыла» мог перемежаться рефреном «Щедрый вечер, добрый вечер». Что же до вождения козы, то с ним связано несколько песенных текстов. Наиболее распространённый зачин: «Мы ны сами йдэм, мы козу вэдэм».

С новогодним утром связан ритуал прихода, встречи первого посетителя в новом году и один из ключевых новогодних обрядов – посевание / посыпание. Чаще всего они совмещались, т. к. хождение посевальщиков, мальчиков, юношей, мужчин, начиналось рано утром, и именно они и оказывались первыми посетителями в чужих домах. По традиционным представлениям первым в чужой дом в наступившем году должен был прийти мужчина, что сулило хозяевам удачу, благополучие, здоровье. Собственно, посеванию могли предшествовать ритуалы «дёргания за чуб» посевальщика, «сажание на порог на шубу», «сидения посевальщиков на кровати», «квохтания», чтобы куры были чубатыми, чтобы неслись, чтобы сваты приходили в дом, чтобы всё водилось в хозяйстве. Посевали по преимуществу в святой угол, но могли разбрасывать зерно по комнате, на хозяев. Использовались зерновые или бобовые: пшеница, кукуруза, горох. Тексты посеванок, как детские, так и взрослые, разнообразны, но общим для них, также как и для части песен, сопровождающих обряд «вождения Козы», является мотив изобильного урожая.

«Сею, вею, посеваю,

З новым годом поздравляю!

На щастья, на здоровья,

Роды, Божа, жыто, пшаныцю.,

Всякую пашныцю!

Будьтэ здорови! З Новым годом,

С празнычком!»

Весь святочный цикл были популярны «ряжения» в самых разных персонажей: это и животные( медведь, журавль, коза, лиса, собака) и люди (цыгане, купцы, солдаты, священники, музыканты) и мифологические персонажи вроде «чертика или Бабы Яги» или действующие лица театрального представления о «Царе Максимилиане», популярном в некоторых станицах – сам Максимилиан, его сын Адольф, Исполинский рыцарь, старуха-смерть и так далее.

Всем вышеописанным новогодняя и рождественская обрядность Кубани, конечно, не ограничивалась – многообразие вариаций, разнившихся буквально от станицы к станице, поистине неисчерпаемо. Достойно сожаления, что весь этот богатейший пласт кубанской культуры сегодня практически ушел в прошлое. Остаётся надеяться, что хотя бы остатки кубанской обрядности, пока ещё не исчезнувшие, будут сбережены и сегодняшними поколениями.

В статье использованы материалы книги  Николая Бондаря «Календарные праздники и обряды кубанского казачества»