3240
НГК: Андрей Алексеевич, как Вы относитесь к термину «современное искусство»? Если существует современное, значит должно быть и несовременное искусство. К какому из них Вы относите свои работы?
А. ОСТАШОВ: Я думаю, что понятие «современное искусство» - это не указание на то, что художник творит здесь и сейчас. Вот я столько работаю и всё не могу стать современным художником… Все мои работы не про то, что происходит в мире европейского искусства, не связано это понятие и с пластическими свойствами и умениями. Художник – это прежде всего человек, который изучает сам себя. С течением времени ты начинаешь понимать, что мода, какие то течения, ответвления - это все химеры. Самый сложный вопрос - что есть ты сам, зачем родился? Когда остаёшься наедине со своим внутренним «эго», вопрос современности или несовременности творчества отпадает сам собой за ненадобностью.
НГК: Вы волк-одиночка, или нуждаетесь в постоянном общении с единомышленниками, которые разделяют ваши ценности?
А.ОСТАШОВ: Это очень красиво «волк-одиночка». Я действительно один, потому что желание научиться лепить и рисовать не оставляет времени на тусовку. Мне кажется, что я до сих пор толком ничего не умею.
Каждая работа начинается с рефлексии, я вдруг понимаю, что не умею лепить. Потом в процессе что- то вспоминаешь, додумываешь, делаешь.
НГК: Судя по количеству выставок, в которых Вы принимали участие, Вы коммуникабельный и энергичный человек?
А. ОСТАШОВ: Напротив, я скорее застенчивый. Для меня такие выходы, как сегодня, - настоящий вызов.
Есть люди, которые зажигаются друг от друга, ловят на лету слова, слово рождает образ, появляется идея. Мои идеи не рождаются от суеты, столкновения мнений. Рождение замысла – процесс мучительный, мне необходимо делать это наедине с собой.
Фото kubnews.ru
Андрей Осташов - участник 60-ти республиканских и международных выставок. Работы художника находятся в Национальном художественном музее республики Беларусь, частных собраниях Беларуси, Великобритании, Германии, Голландии, Испании, Литвы, Польши, России, США, Швейцарии, а также в Музее искусств в Малаге (Испания). С 6 по 28 февраля 2020 года в муниципальном выставочном зале Краснодара прошла выставка работ Андрея Осташова
НГК: Судя по Вашим работам – вы космополит. Нет привязки к конкретной стране, эпохе. Единственное, в чем Вас можно «заподозрить», - в том , что вы любите лес. Невозможно представить ваших героев в урбанистических интерьерах.
А. ОСТАШОВ: Да это так. Месяц назад я вернулся из Шри Ланки. Специально пошёл на экскурсию, чтобы меня поводили по их лесу. Было представление, что там крокодилы, бегемоты, ещё что- то в этом роде. На самом деле всё то же самое, что и у нас. Только другие деревья и другие животные.
НГК: Ваши героини скульптур «Девичий дозор», «Русалка», «Фея с сердечком» - лесные нимфы, олицетворяющие чистоту и девственность - отсылают зрителя к началу человеческой цивилизации?
А.ОСТАШОВ: Точно, что они часть Природы. Однако когда их костюм начинает походить на какую-то этническую историю, я стараюсь от этого избавиться. Что здесь, что в Японии человек переживает одинаковые чувства. Ну, может быть чуточку иначе переживает любовные чувства, потому что другая культура. Во всех нас независимо от цвета кожи и разреза глаз живёт один и тот же ребёнок, который плачет, смеётся, чувствует. Это и объединяет нас в единую человеческую цивилизацию, рождает планетарную систему взаимопонимания. Я сознательно в своих работах стараюсь уходить от всего того, что нас различает и стремлюсь показать то, что нас объединяет.
НГК: Это стремление характерно для всех Ваших работ? Кстати, сколько произведений насчитывает Ваш каталог?
А. ОСТАШОВ: Да, это характерная черта всех моих героев и героинь, которых сегодня около трёхсот.
НГК: Большинство экспонатов краснодарской выставки «Симфония весны» - олицетворяют весну в образах юных дев (ещё не девушка, но уже не ребёнок). Все они будто подчеркивают первичность в Природе женского начала.
А. ОСТАШОВ: Действительно, героинь у меня больше, чем героев. Я их просто лучше понимаю, возможно, потому что постоянно окружен женщинами: жена, 2 дочери (смеется). Возраст моих героинь – это возраст естественности, не испорченности, это видно по их позам.
НГК: И в то же время пронзительная нежность женского сочетается в Ваших работах «Ожидание героя», «Хранительница снов» с несочитаемым - воительницы. Не зашифровано ли Вами в этих работах какое-то послание потомкам?
А.ОСТАШОВ: Каждая работа сама «ведёт за руку» художника. Как это происходит?
Приходишь в мастерскую и чувствуешь - не нравится, что- то мучает, рвёт изнутри и ты недоволен. Кто бы мог честно сказать, что тебя привели к результату и измучили?!
Как сказал Шекспир, «вся жизнь - игра». Есть страшные игры взрослых, от которых иногда становится омерзительно. Доспехи воинов у моих героинь – это детская игра, непосредственность, не более. Что-то не даёт мне до сих пор стать взрослым. Возможно отсюда и излишняя застенчивость.
НГК: На сколько лет Вы себя ощущаете?
А. ОСТАШОВ: Это зависит от того, в какой компании нахожусь. В основном, чувствую себя лет на тридцать.
НГК: Все молодые художники рано или поздно встают перед выбором «творчество или деньги». Как Вы решаете эти вопросы? Деньги для Вас – это средство или цель?
А. ОСТАШОВ: Денег никогда не бывает достаточно. Их всегда мало. И поэтому относиться к ним как- либо я вообще перестал. Я работаю в команде, у меня есть люди, которые занимаются деньгами. Вот уже лет десять, как я самоустранился от «общения» со златом и теперь занимаюсь исключительно муками творчества.
Это не пижонство, вопрос денег стоит перед каждым человеком. Куда мы движемся? Ещё больше недвижимости покупают люди, ещё больше автомобилей, ещё больше предметов роскоши.
А ведь это ловушка, западня. Кажется, что это движение вверх от того, что у тебя все больше и больше собственности. Людей не интересует делать хорошие дела. Кому то, что- то отдать. Создать что- то , оставить после себя что - то по настоящему значительное, уникальное. Мы же умираем, и через год о нас никто не вспомнит. Деньги нужны, чтобы реализовывать себя, оставить след. В Минске мы открыли бесплатную школу для взрослых и детей, где я учу их керамике, скульптуре, лепке (лепке и керамике учат другие очень хорошие художники, я только для взрослых веду скульптуру – лепка обнаженной натуры). На одном из занятий я поставил обнаженную натурщицу, поначалу это был шок. Потом у учеников пришло понимание, что искусство поднимается над бытом, прозой жизни. Получились удивительные этюды у людей, которые делают в искусстве первые шаги. 29 февраля возле Минска, в мастерской, где я работаю (ред. свыше 1000 м. кв.) мы проведем Фестиваль скульптуры, 45 человек зарегистрировались для участия в нем. Каждый из участников будет лепить свои вещи. Это не коммерческий проект, они не платят деньги. Мы всё это делаем бесплатно.
НГК: Чувствуете потребность учительствовать?
А. ОСТАШОВ: Поначалу я отказывался от этих мастер-классов. Теперь нисколько не жалею о потраченном времени. Я столько эмоционально получаю взамен! Возможно, что в этом сотворчестве с начинающими и есть та самая ценность, которая преображает человека.
НГК: Что входит для Вас в понятие «самосовершенствование»?
А. ОСТАШОВ: До недавнего времени это была планка, которая спасала в самом главном. Я занялся медитативными практиками. Когда у меня есть свободное время, я изучаю себя изнутри. Я не знаю, называется ли это самосовершенствованием или чем- то ещё. Но это другой взгляд на мир. Есть точка, где деньги и власть. Есть точка, где гармония, внутренний мир и покой.
«Я сознательно ухожу в своих работах от того, что разъединяет людей» (А.А.Осташов)
НГК: Максим Горький советовал «учитесь у всех, не подражайте никому». Вы с ним согласны?
А.ОСТАШОВ: Я сегодня был в краснодарском музее имени Ф.А.Коваленко. Там есть чему поучиться. Это же фантастический и бездонный колодец идей и сюжетов. Это и есть, как мне кажется, обучение. Только вряд ли мне придет в голову повторить в своих работах хоть что-то из увиденного.
НГК: Ваша нынешняя выставка называется довольно тривиально - «Симфония весны». Вы долго придумываете названия новым работам?
А. ОСТАШОВ: Не надо воспринимать слово «весна» буквально. Весна в контексте этой выставки - обновление человека изнутри. Самая лучшая для меня награда, когда люди говорят: «Вы меня вдохновили, пойду работать!» Значит, мне удалось создать какое- то поле, в котором человек поверил в свои силы.
Давать названия работам – это как писать сочинения. Писатель знает, о чём он собирался написать. Но на каждой странице может появиться новый герой, который изменит изначальный замысел. Это сложная штука, название – это маячок. В каком направлении зритель должен думать и смотреть. Но вовсе не обязательно, чтобы зритель увидел в работе, то что видит в ней сам художник или скульптор. Мой зритель разный, от абсолютного непринятия до восторга. Или мне говорят, что я талантливый, или критикуют беспощадно.
Фото kubnews.ru
НГК: Но все же с конкуренцией Вам приходится считаться?
А. ОСТАШОВ: Наверное, только я в этом не участвую.
НГК: Ваши скульптуры идеальны для интерьеров. А в монументальной скульптуре Вы пробовали свои силы?
А.ОСТАШОВ: Сейчас я заканчиваю в Минске достаточно большую работу, 5 метров в длину, «Дети Солнца».
Таких больших работ до сих пор я не делал. Отношение к малой пластике и к большой пластике немножко разное. Во мне больше иррационального. Я быстро загораюсь и остываю. Если я быстро работу не сделал, я могу её не сделать потом. Но эта работа мне интересна. По большому счёту, искусство - это переживание. А выделывание - это уже мастерство.
НГК: Как вы считаете, чувство ответственности перед миром и талант - это одно и то же?
А.ОСТАШОВ: Меня больше греет теория о том, что гениальность - это 90 процентов труда и только 10 процентов способностей. На самом деле, таланта у меня, возможно, нет. Мне раньше говорили, что я напоминаю известного бурятского скульптора Даши Намдакова. Мне кажется, что у нас совершенно разные вещи. У каждого художника есть свой уникальный знак для изображения лица. У греков в скульптуре - это одинаковые носы, решение глаз и вообще кажется, что это один и тот же человек. Работы находятся в другой реальности, и только с помощью этих знаков мы сможем войти в их мир, потому что это другое измерение. Лица моих героев разные, но их действительно объединяет авторский знак, делающий работы узнаваемыми.
НГК: Были ли у вас в жизни потрясения, которые перевернули Вашу жизнь, повлияли на творчество?
А.ОСТАШОВ: У меня было трудное обучение в академии. Я поступил с красным дипломом, а уже на второй год меня хотели отчислить. Не было контакта с преподавателями, с моим профессором, которого я очень уважал. В моём тогдашнем понимании, он занимался самореализацией. Мне казалось тогда, что ему важнее он сам, чем мы - студенты. Я даже слёг в больницу с непонятной болезнью. Через месяц меня с температурой выписали. Сказали, что вылечить не могут. Психологически это был для меня очень тяжелый период. После академии я долго не занимался лепкой и скульптурой, пошёл работать сантехником на завод. Считал, что это и есть моя жизнь. Как то мой преподаватель предложил мне его временно заменить. Я взял первый курс и 5 лет отработал преподавателем. Я не ставил тех задач, которые ставились в академии ранее, они были абсолютно другие. Я повзрослел. Скульпторы - очень сложные люди.
НГК: Есть у Вас картина или скульптура, с которой вы не при каких обстоятельствах не расстанетесь?
А. ОСТАШОВ: Они есть у моей жены. У меня нет. Есть знаковые, любимые, но со всеми я легко расстаюсь.
НГК: Вы легко принимаетесь за работу или заставляете себя?
А. ОСТАШОВ: Иногда заставляю. Живописцу проще. Скульптору нужно сварить каркас, сделать прокладку и только потом приступать к лепке. Я из тех людей, которым проще сделать все самому. Умом понимаю, что подготовительную, чисто технологическую часть можно поручить ассистенту, что давно пора это делать. Но все никак не научусь этому разделению труда. От замысла до его воплощения мне нужно чувствовать вещь самому.
