4405
Осенний рост заболевания коронавирусом вызывает всё большее беспокойство и у населения, и у властей, но особенно – у предпринимателей. Все помнят весенний локаут, и как сильно ударил по карману бизнеса вынужденный затянувшийся отпуск. Есть ли угроза повторения этого, насколько эффективна государственная поддержка предпринимателей, каков механизм её реализации – эти и многие другие вопросы «НГК» задала гостю редакции, председателю Краснодарского краевого отделения «Опора России» Даниэлю Башмакову.
Даниэль Маратович, расскажите, пожалуйста, какие конкретно предприятия в этом году получали федеральную помощь и в каком объеме? Предусмотрен ли вариант ещё и краевой помощи?
– Действительно, в конце марта, когда уже стало понятно, что будет остановка работы предприятий, правительство выпустило перечень субъектов бизнеса пострадавших отраслей. В этом перечне было 9 сфер деятельности, про которые было ясно, что они остановятся – это и авиаперевозки, и деятельность по организации конференций и выставок и подобные отрасли. Мы, как «Опора России», предлагали расширить этот список и делаем это по сей день. Перечень учитывал предприятия, которые не только пострадают, но и фактически остановятся. Но ведь есть предприятия, которые тесно взаимодействуют с названными в перечне отраслями, и которые пострадают не меньше их. То есть перечень предприятий должен был быть гораздо шире. Надо отдать должное тому, что все бизнес-объединения: «Опора России», «Деловая Россия» и многие другие – все они совместно обсуждали, принимали решения, вследствие чего на федеральном уровне этот список менялся, как минимум, трижды. Соответственно, стало больше компаний, которые могут рассчитывать на федеральную поддержку. В регионе «Опора России» активно взаимодействовала с краевым министерством экономики, с которым также обсуждали, дискутировали, спорили: какие нужно принимать меры, чтобы по максимуму снизить негативные последствия для малого бизнеса Кубани. У нас появился региональный список пострадавших отраслей, которые получили поддержку на уровне региона. Предприятия, попавшие в федеральный список, получили одну из главных субсидий – на заработную плату в размере минимальной оплаты труда на сотрудников. Также те, кто попал в федеральный список, получили отсрочку по уплате за аренду земельных участков, находящихся в государственной и муниципальной собственности. Что же касается регионального списка поддержки, то те предприятия, которые в него попали, могли получить кредиты под минимальный процент и другую нефинансовую поддержку. В рамках компенсации по минимальному размеру оплаты труда, «Опора России» выступала за то, чтобы компенсировать предпринимателям хотя бы 50 процентов от размера средней заработной платы. Зарплаты на предприятиях имеют разброс от 50-60 до 14-15 тысяч рублей, и, соответственно, мы выступали за то, чтобы те, кто платил высокую зарплату, получали компенсации в большем объеме, чем те, кто платил меньше. К сожалению, этого нам не удалось добиться.
Несколько слов, если не трудно, о механизме получения этой помощи – насколько она доступна?
– Сейчас это сделать легко. Но когда только вышли соответствующие постановления, к нам был большой вал обращений от предпринимателей. Особенно часто это касалось банковских кредитов: первое время регламенты были недоработаны, да и банки не очень охотно шли на выдачу этих кредитов, потому что понимали, что не все могут их вернуть. Но так как перечень банков был достаточно большой и эти регламенты были доработаны, то все, кто хотел, получили эти кредиты. Да, были и есть предприниматели, которые находятся в достаточно тяжелых условиях, но они и не брали эти кредиты, понимая, что их надо отдавать, даже если речь идет о небольших процентах. Что касается, именно, безвозвратных субсидий, то в принципе, в рамках компенсации заработной платы эту субсидию получили практически все. Было еще одно условие, по которым предприятия могли эту субсидию получить: предприятие должно быть в Реестре МСП (малого и среднего предпринимательства). Как оказалось, не все предприниматели контролировали своё нахождение там - раньше в этом не было острой необходимости. Поэтому когда началась пандемия, и начали смотреть, выяснилось, что есть предприятия, которых нет в Реестре. Но надо отдать должное государству – те, кто попадали по критериям и вовремя исправили все недочеты, в мае-июне уже попали в Реестр. С июня Реестры стали обновляться и это, конечно, большой плюс, что совместными усилиями этого удалось добиться. Также обстоит дело и с соответствием Общероссийскому Классификатору Видов Экономической Деятельности(ОКВЭД)– не все его учитывали, не все озаботились тем, чтобы его указать правильно. Соответственно, получилось так, что многие предприятия, к сожалению, очутились за бортом, потому что основной вид деятельности не соответствовал ОКВЭД, указанным в перечне пострадавших. Мы же предлагали сделать перечень ОКВЭДов, которые не получат компенсации. Например, торговые сети большие, медицинские учреждения – то есть точечно выбрать тех, кого мы видим, что они работают. Но этот подход, к сожалению, не подошел. Но главными мерами поддержки остаются субсидии на заработную плату и здесь надо спасибо сказать государству, которое в прошлые кризисы практически никак не помогало предпринимателям. Сейчас же дело обстоит иначе, в результате не так уж много компаний разорилось, ушло с рынка.
– Есть ли перспективы у предпринимателей на получение еще какой-то поддержки?
– Очень хороший и очень актуальный вопрос ещё и потому, что с первого октября истек срок, до которого предоставлялись меры поддержки, выделяемые в разгар пандемии. Сейчас опять надо платить земельные налоги, да и те налоги, которые были отсрочены, целиком же не отменялись. Да, их можно заплатить в рассрочку, в течение двух лет, но платить их всё равно надо. Вот и предприниматели обеспокоены этим вопросом, но пока я не слышал о каких-то дополнительных мерах поддержки, хотя мы видим снова рост заболеваемости, и требования снова ужесточаются. Сейчас с крупных компаний опять требуют перевести часть персонала на удалёнку. Хотя саму по себе удалёнку я бы не стал драматизировать: как человек занятый в IT-бизнесе, я к этому привычен, ведь мы и раньше работали на удаленке, и сейчас часть работы у нас делается также. Так что требования предъявляются именно к тем предприятиям, для которых есть реальная возможность отправить сотрудников работать по домам. Сейчас произошел качественный скачок: и средства работы по удалёнке, и общение по удалёнке стало удобным и простым. Если это поможет остановить распространение инфекции и предприятия отпускают только тех, у кого имеется такая возможность, то это уже не так страшно.
– Даниэль Маратович, недавно в СМИ прошла информация о том, что в Ростовской области, во время пандемии, действует запрет на проведение проверок для предприятий малого и среднего бизнеса. Скажите, это общероссийское требование? У нас что-то подобное имеется?
– Да, эта практика применяется по всей России: на время пандемии были запрещены плановые проверки налоговой инспекции и других проверяющих органов. Конечно, проверки, которые были связаны с опасностью для здоровья остались, но в целом вал проверок был снижен.
– Снижен или под запретом – за исключением тех проверок, что связаны со здоровьем граждан? Можно сказать, что сейчас на эти проверки наложен своего рода мораторий?
– Можно сказать и так. Президент России Владимир Путин поручил правительству подготовить законопроект о продлении запрета на проведение плановых проверок субъектов малого бизнеса до 31 декабря 2021 года. Правда, сейчас непонятно, как это будет происходить в последние месяцы года – сейчас ведь пока нет столь жестких ограничений как весной. Это, во-первых, а, во-вторых, сейчас стало поступать очень много запросов от налоговой инспекции. Обычно приходят письма двух видов: просят пояснить низкую налоговую нагрузку за шесть месяцев 2020 года, либо почему заработная плата ниже, чем в целом по отрасли? Когда предприниматели получают такое письмо, то первая реакция сначала вызывает шок, а потом негодование: неужели налоговая инспекция не знает что было за эти полгода, о какой налоговой нагрузке сопоставимой с прошлым годом можно говорить? Как будто предпринимателям делать больше нечего – ведь от них требуют еще и всю документацию. Как минимум, всё это отнимает много времени. Второй вопрос стоит ещё более остро – зарплата ниже средней по отрасли, даже если считать, что она рассматривается ниже средней за январь, когда еще не было пандемии. Но как сравнить отрасль в Краснодаре и в отдаленных районных центрах? Совершенно разные объемы, совершенно разные обороты, а средняя зарплата по отрасли по краю, они значительно выше. Предприниматели вынуждены отписываться тем, что зарплата выше прожиточного минимума, что она выплачивается штатно по расписанию. То есть предприниматели опять вынуждены тратить свое время. Опять же – если у нас МРОТ такой низкий, то давайте его поднимем выше, до тридцати тысяч. А те, кто не может его платить – ну, значит, закроются и не будут работать. Те, кто смогут, будут платить МРОТ и уже не будут ничего отписывать. Поэтому физических проверок не было во время пандемии, но стало много бумажных запросов и много требований.
– Притом, что бизнесу лучше не стало – был период временной передышки, но он закончился. А сейчас требования опять ужесточаются.
– В принципе, да, бизнесу легче не стало, что ведёт и к подорожанию услуг. Взять даже цены в гостиницах и отелях – когда меня попросили узнать, мягко говоря, очень удивился, когда узнал расценки. Конечно, отельеры попытались отыграть убытки в конце лета - начале осени. А если взять детский отдых – мы буквально с самого начала били в колокола, что тут будет всё печально. Власть, к счастью, вовремя отреагировала: ввели из краевого бюджета субсидии, дали предприятиям детского отдыха резкое снижение налогов. Но всё это, конечно, было поздно, и очень много детских лагерей не открылось: только 30- 40 процентов, остальные так и остались закрытыми. Кинотеатры, опять же, к нам сейчас обращаются с вопросом, что делать? В ряде регионов кинотеатры открыты – да, закрыты фудкорты, но не более. У нас же закрыто всё – и они даже не открывались, так что для них, вообще, ничего не поменялось.
– Много сейчас закрывается предприятий малого бизнеса?
– Мы проанализировали ситуацию, на основе, в том числе, и уже упомянутого Реестра малого и среднего предпринимательства. Мы, кстати, разработали специальную программу, которая может смотреть в динамике, как, что меняется и по муниципалитетам, и по годам. Но фактически если сейчас брать в сравнение октябрь 2019 года и октябрь 2020 года то, безусловно, количество МСП по краю снизилось на 12 953. Сравнительная таблица в приложении. Все прошлые годы нам власть рассказывала, что в крае идет рост малого и среднего бизнеса – 5-6 %. Да, выше среднего по России, но рост на шесть процентов, грубо говоря, означает, что тридцать тысяч предприятий закрылось, а тридцать две тысячи предприятий открылось. Но закрылись предприятия с историей, которые создавали рабочие места, брали кредиты и так далее. Открываются в основном ИП, а ими порой становятся те, кто потерял работу и начинает малый бизнес, чтобы получить хоть какой-то заработок. То, что сейчас снизилось число субъектов МСП в реестр означает, что предприятий открылось меньше чем закрылось. И это очень негативная тенденция. То есть да, закрываются, несмотря на введенный мораторий на банкротство предприятий, а малые ИП закрываются в очень большом количестве. Также те, кто закрывается, не сразу сдают свидетельство о закрытии – это тоже не быстрая процедура. Соответственно, немало предприятий закрывшихся де-факто, но де-юре еще продолжающих работать. Есть случаи, когда открывают сразу несколько ООО, когда по факту там одно предприятие. Так что, если глубже копнуть, то ситуация ещё хуже, чем то, что мы видим официально.
– Как вы полагаете: руководство Краснодарского края, особенно экономический блок, а также федеральные структуры – они понимают все это?
– Что касается малого бизнеса, то все предшествующие годы очень много говорили о его поддержке и на краевом, и на федеральном уровнях. Но чаще всего это были только слова. Когда наступила пандемия, то мышление поменялось и действительно стали понимать, что очень многие предприятия смогут закрыться. Но с другой стороны, если говорить про всю Россию, вклад малого и среднего бизнеса в ВВП достаточно низкий – около 22 процентов. У нас в Краснодарском крае это 30 процентов – то есть достаточно высокий процент и наши власти это озаботило. Реальную картину, я думаю, власти видят, но они опять же ограничены финансово и понимают, что если оказывать всем большую поддержку, то финансов банально не хватит. Поэтому идёт избирательная поддержка тех отраслей, которые попали в списки пострадавших на федеральном и региональных уровнях.
– Какие отрасли бизнеса всё же пострадали больше всего, какие имеют шансы выйти из ситуации с наименьшими потерями, а кто, возможно, окажется и в прибыли?
– Ну, на вскидку, наиболее пострадавшими оказались кинотеатры, фудкорты и, вообще, сфера перевозок, отдыха и развлечений– там ситуация очень сложная. Пострадала и торговля, потому что были кредиты, были долги перед поставщиками, соответственно, когда ни торговли, ни выручки не было, долги сложно отдавать. Были целые цепочки: клиенты не могли рассчитаться с поставщиком, поставщик не мог рассчитаться с дистрибьютором и, соответственно, компании закрывались, разорялись и прекращали свою деятельность. Кто может выйти с минимальными потерями, так это те, кто занимается реализацией продуктов и медикаментов – они пока держатся на плаву. Мы анализировали: покупательная способность населения упала, так что они в первую очередь покупают продукты и лекарства, а лишь во вторую – промтовары и все остальное. Насчет того, чтобы остаться в прибыли – ну, наверное, выигрывают те медицинские учреждения, которые делают сейчас тесты, ну, и спасибо им за это, то, на чём они зарабатывают, приносит всеобщую пользу.
Большое спасибо за интервью!
