Дореволюционный Темрюк: «служивые» против анархистов

В год столетия начала гражданской войны в России интерес к истории того времени значительно возрос. И не только к самой войне, но и к временам, ей предшествовавшим: эпохе первой русской революции и борьбы властей с развернувшимся в те годы революционным террором. Именно об этом и повествует вышедшая летом этого года книга Сергея Милованова «Очерки истории Темрюкской городской полиции начала XX века». Хотя автор и не является профессиональным историком, его вклад в кубанскую историческую науку очевиден: на его счету – две книги и множество публикаций в различных СМИ, включая и «Новую газету Кубани». Как говорит сам автор, новая книга должна помочь читателю «окунуться в ту непростую переломную эпоху, канун революций и гражданской войны и, может быть, понять действия тех или иных лиц, разделенных после на «красных» и «белых», мысленно поставив себя на их место».

Нашему корреспонденту посчастливилось встретиться с Сергеем Викторовичем для интервью.

– Можете сказать, когда у вас проснулся интерес к истории Кубани и Темрюка?

– Я сам по образованию не историк: окончил Карагандинский политехнический институт, работал инженером, а сейчас работаю в гостиничном бизнесе в Краснодаре. Однако интерес к истории присутствовал у меня с детства, во многом подпитываясь историей моей семьи. В свое время мои предки были необоснованно репрессированы и сосланы в Казахстан. У старшего поколения в нашей семье всегда существовал некий культ почитания, любви, уважения к личности моего прадеда Николая Федоровича Еремина – видного сотрудника советских органов госбезопасности. Согласитесь, не в каждой семье в 70-х – 80-х годов прошлого века звучали фамилии Ягоды, Ежова, Абакумова, к том у времени объявленных врагами Советского государства и запрещенными к упоминанию в средствах массовой информации. Прадед умер в Москве в 1973 году, и мне посчастливилось застать его живым. Из рассказов бабушки Тамары – дочери Николая Еремина – я знал, что он родился в Темрюке, в молодости участвовал в революционном движении на Кубани, был арестован, сидел в царской тюрьме. При Временном правительстве освобожден и возглавил темрюкскую городскую милицию, участвовал в гражданской войне в составе легендарной Таманской армии (это был знаменитый «Железный поток»). А в двадцатые годы ХХ века занимал руководящие посты в советских органах госбезопасности в Туркестане и на Кубани; в частности, он был начальником Кубано-Черноморского отдела ОГПУ. В 1939 году Еремин репрессирован по ложному обвинению и провел почти десять лет в лагерях ГУЛАГа. 1954 году был полностью реабилитирован, восстановлен в партии и наградах. В семье хранилось большое количество фотографий и писем Еремина из лагеря, а также книги кубанского писателя Ивана Мутовина «Меч не ржавеет» и «Заморская волна», изданные в Краснодаре в 1973 году, одним из главных героев которых был мой прадед.  Книги были с фотографиями, и моя бабушка знала многих из изображенных на них чекистов и, соответственно, много рассказывала мне о них. Так что первые записи рассказов я сделал еще в школьные годы. Тогда же я услышал фамилию полицмейстера Василия Графова, который стал одним из главных героев моей второй книги. С переездом в Краснодар, после окончания института, у меня появилась возможность работать в архивах – Государственном архиве Краснодарского края и Центре документации новейшей истории, где мной были найдены большое количество документов, относящихся к революционной юности Николая Еремина и его деятельности на посту начальника отдела ОГПУ. Были получены ответы на запросы из московских архивов, в том числе – и из архива ФСБ России. Накопленный материал был использован при написании моей первой книги, изданной в 2010 году, – «Наши сердца не зарастут бурьяном», в которой рассказывается о судьбе кубанского чекиста Н.Ф. Еремина. Книга, изданная тиражом 1000 экземпляров, быстро разошлась и получила положительные отзывы у ведущих историков органов госбезопасности России (Михаил Тумшис, Леонид Наумов, Константин Скоркин). Не могу не отметить огромную помощь и поддержку, которую я получил от руководителей ветеранских организаций края – Константина Ивановича Горожанина, долгое время возглавлявшего ветеранскую организацию Управления ФСБ России по Краснодарскому краю, и Владимира Петровича Зайцева – председателя Краснодарского совета ветеранов правоохранительных органов.

– Достаточно неожиданный переход – от семейной истории, истории молодого революционера, – к тем, кто его преследовал, к темрюкской полиции. Как у вас случился этот переход?

– После издания первой книги у меня остался огромной материал, раскрывающий деятельность правоохранительных органов дореволюционной Кубани по борьбе с революционным движением и уголовной преступностью. Это выписки из материалов, содержащихся в фондах Кубанского областного жандармского управления, Канцелярии начальника Кубанской области и Наказного атамана Кубанской области. Все эти документы хранятся в Государственном архиве Краснодарского края. Объектом моего исследования был город Темрюк, где прошла революционная молодость Николая Еремина. При этом вскрылось много интересных и захватывающих исторических фактов. Поэтому родилась идея довести эти сведения до читателя. Так появились «Очерки истории Темрюкской городской полиции начала ХХ века», где изложена история темрюкской городской полиции – со дня основания города-порта в 1860 году до момента установления Советской власти в 1920-м. По архивным документам мне удалость восстановить пофамильно персональный состав правоохранительных органов города Темрюка, начиная от городничих, полицейских приставов, полицмейстеров и заканчивая чинами городской стражи Кубанского краевого правительства. В книге подробно освещается деятельность темрюкской полиции по борьбе с антиправительственными вступлениями в период первой русской революции.

– Было ли что-то особенное, специфически местное, в событиях того времени именно на темрюкской почве?

– Темрюк начала ХХ века – это Россия в миниатюре. Казалось бы, провинциальный городок, таких в Российской империи были сотни.  А какие здесь кипели политические страсти: проводились первоначально мирные акции, какие-то митинги и шествия, постепенно революционеры радикализировались, переходя к нелегальным методам борьбы. Митинги, забастовки, распространение нелегальной литературы, расстрелы и беспорядки, образование политических партий и профсоюзов, введение военного положения, выборы в Государственную Думу, экспроприации и революционный террор, полицейские засады и облавы – всё это происходило в масштабах небольшого города с населением около пятнадцати тысяч человек. Во многом предпосылки революций и братоубийственной гражданской войны зародились именно тогда. И основная тяжесть борьбы с революционным террором легла именно на темрюкскую полицию. Она была немногочисленна: всего два оперативных работника – пристав и помощник пристава – и двадцать городовых. Причем это по штату – двадцать, в реальности же их было меньше. В архиве я нашел документы о создании полиции, которые и легли в основание моей книги. Что же касается региональных особенностей, то Темрюк был, пожалуй, самым активным городом Кубанской области в плане революционной деятельности. Во-первых, портовый город, во-вторых в нем было больше иногородних, приезжих рабочих, нанимавшихся чуть ли не со всей России. Казачье население, преобладавшее при основании города, было переведено в станицы, а население самого Темрюка складывалось в основном из мещан, наемных рабочих и прочих иногородних. В станицах было тише: да, облавы проводились и на хуторах, но там были арендаторы, не из казачьего сословия.

– В своей книге вы достаточно подробно рассматриваете обе стороны: тех, кто разыскивал, и тех, кто скрывался, полицейских и революционеров. А лично у вас есть какие-то предпочтения или симпатии к той или иной стороне?

– Насколько смог, я ушел от субъективных оценок и политической предвзятости, выложив как можно больше документального материала, неизвестных исторических фактов. Везде имелись достойные люди: в полиции таким человеком был тот же Василий Графов, чью биографию мне удалось полностью восстановить и которого я считаю наиболее ярким и профессиональным чиновником кубанской дореволюционной полиции, примером добросовестного исполнения служебного долга.

 Отрывок из книги: «В духе «революционной романтики» анархисты, имея на руках огнестрельное оружие, задумали произвести казнь полицмейстера Графова посредством… отсечения головы топором. Когда Графов с супругой возвращались домой, его подстерегла группа анархистов. Иван Науменко и Александр Байраченко наносят Графову топорами два тяжелых ранения по голове. Будучи тяжелораненым (разрублены череп в затылочной части и щека с повреждением кости), Графов открыл по ним огонь из револьвера и пытался даже преследовать…»

В то же время, и я это указываю в книге, в полиции были и служащие, которые вели себя недостойно. В частности, пристав Николай Избаш занимался прямыми провокациями: полиция от имени анархистов рассылала угрожающие письма, и на основании этого хватали и отправляли в ссылку невиновных людей. И этот случай разбирался специальной комиссией, присланной атаманом Бабычем в Темрюк, и этот полицейский был уволен из полиции. Но тех, кого «по его милости» отправили в ссылки, всё равно не вернули, несмотря на их невиновность. С другой стороны, и сами преследователи, люди иной эпохи, советской, достаточно достойно себя вели впоследствии. Они распрощались со своей анархической юностью и работали – кто в органах госбезопасности, кто – в прокуратуре или в милиции. Многие из них потом были репрессированы уже новой властью. Это были достаточно образованные люди: в одном из документов, содержащим список изъятой у революционеров литературы, приводится более семидесяти наименований. В том числе – и беллетристика Льва Толстого, иные из произведений которого также подпадали в категорию «анархической» литературы: толстовцы также отрицали необходимость государства.

– А что – на противоположной стороне? Каков был уровень образованности тогдашней полиции?

– Например, Василий Графов окончил три класса реального училища в Екатеринодаре, работал писарем в суде перед тем как перейти в полицию, так что он, безусловно, был образованным человеком. Что же до остальных приставов, тот тут проследить сложнее, хотя все они, безусловно, закончили школу, училище. А вот среди городовых, набираемых, в том числе и среди станичников, могли быть, конечно, и безграмотные.

– Я правильно понимаю, что среди революционеров Темрюка были, в основном, иногородние, тогда как в полицию набирали и казаков?

– Среди революционеров в основном наличествовали мещане города Темрюка, казаков же там действительно не было. Среди полицейских были и казаки, и дворяне. Один из них – Александр Греве, он погиб в перестрелке с анархистами. Насчет Графова – он сын чиновника – губернского секретаря. Я не нашел прямого указания на его принадлежность к казачьему сословию. Графов родился на Кубани, кроме того, он исполнял после службы в Темрюке должность помощника атамана Майкопского отдела. Так что, да, скорее всего, он был из казачьего сословия, так же, как и большинство полицейских чиновников Кубанской области.

– Как, на ваш взгляд: насколько сегодня актуальна эта книга, что она может дать современному человеку, современному читателю? Что вы сами хотели бы донести до читателя?

– Я хотел донести до него прежде всего документы, чтобы читатель сам ознакомился и сделал свои выводы. Раньше книги на эту тему не издавались, многие документы публикуются впервые, поэтому, я думаю, многим будет интересно с ними ознакомиться. В год написания книги как раз отмечалось 300-летие создания российской полиции (5 июня 1718 года была учреждена должность Санкт-Петербургского генерал-полицмейстера), и данная книга, подчеркивая историческую преемственность между той полицией и современными правоохранительными органами, может многое рассказать сотрудникам правопорядка о деятельности их предшественников. Думаю, современным полицейским было бы интересно узнать, как работали раньше, ознакомиться с тогдашними методы работы полиции, сравнить с сегодняшними.

– Сами правоохранительные органы уже проявили интерес к этой книге?

– Разумеется, им это интересно. Более того, сама книга издана при содействии правоохранительных органов, в частности, – уже упомянутого Владимира Петровича Зайцева, председателя Краснодарской совета ветеранов правоохранительных органов.

– Вы планируете писать еще что-то на историческую тему?

– У меня имеется большой материал по гражданской войне, раскрывающий малоизученные моменты противостояния на Кубани, который может лечь когда-нибудь в основу новой книги. Много документального материала об истории похода Таманской армии, не нашедшего своего места в советской историографии. Существует некий перекос. Если в советское время делался упор на деятельности большевиков, на Красной Армии, то сегодня стали больше писать о белой Армии, о Ледовом Походе, к столетней годовщине которого выпустили столько воспоминаний участников. А вот этот момент сегодня стал забываться.  Истина всегда где-нибудь посередине. Так что, если будет время, я с охотой вернусь к исторической публицистике.

Денис ШУЛЬГАТЫЙ

 Из рецензии Елены Чуприной на книгу «Очерки истории Темрюкской городской полиции начала XX века»:

«Листая страницы книги, открываешь реалии жизни тихого, малонаселенного провинциального городка второй половины XIX века, полицейские чины которого вступают в противоборство большей частью с городской властью, которая экономит на содержании полиции и добивается сокращения должности полицмейстера за ненадобностью. Однако строительство морского порта в Темрюке, приток сюда рабочей силы и либерально настроенной интеллигенции, рост революционного движения вынуждает по-новому реагировать на вызовы времени. Функции полиции расширяются: кроме охраны общественного порядка, силовикам вменяется еще и ведение политического розыска за неблагонадежными лицами, что, впрочем, не меняет в лучшую сторону их материального положения. Малыми силами полицейские противостоят бунтарям –зачинателям нового политического строя. Столкновение это –бескомпромиссно и трагично: первые не щадят живота своего на службе царю и Отечеству, вторые – идут на плаху за идею».