Роман-хроника
5946
Начало: https://ngkub.ru/kultura/sauna-dalnego-sledovaniya_2
https://ngkub.ru/kultura/sauna-dalnego-sledovaniya_3
Глава II
«Высшие круга»
Дмитрий страстно надеялся, чтобы во взрослой жизни унизительный ярлык «ребенка из неблагополучной семьи», сопровождавший его в школе и в университете, наконец-то от него отлепится. Но на званом обеде Лаптева, с аппетитом поедавшая шашлык из семги, окатила их с матерью ледяным душем:
– По закону вашему сыну с такой анкетой в органах не место. С четырьмя судимостями отца за мошенничество сына на порог туда не допустят. Разве что в артель инвалидов-сапожников юрисконсультом Диму вашего возьмут, – по-армейски грубовато пошутила Лаптева, обозначив без обиняков стартовую диспозицию молодого специалиста.
От растерянности Людмила Максимовна уронила нож и крепко выругалась матом, разом утратив благородный тон, в котором начинался обед.
– Подмогните! Вся надежда на вас, Максимовна, – запричитала хозяйка с нарочитым надрывом, – А уж мы с Димкой ноги вам будем мыть и воду пить! – заламывала руки Таисия Леонидовна. При этом незаметно от гостьи она давила под столом ногу Дмитрия, побуждая его присоединиться к её стенаниям.
Дмитрию было нестерпимо стыдно за самоуничижение матери, он боялся, что соседи, и без того проявлявшие любопытство, что там затевается в саду у Гомесов, услышат её вопли и разнесут по всей улице, что Димке дали отлуп. Захватив пустое блюдо, он фактически сбежал от стола к тлеющему костру. Усердно напоказ раздувая огонь в камельке, он боковым зрением видел, что ситуация меняется. Лаптева назидательно загибает пальцы на руке, мать согласно кивает головой после каждого её слова, значит не небезнадёжно! И хотя речь шла о его судьбе, он не нашел в себе отваги вернуться к столу и присоединиться к разговору. В глубине души Дмитрий осознавал, что ведёт себя как барышня, и что матери неловко перед гостьей за его убег, но ничего не мог с собой поделать.
***
Проводив Лаптеву, мать нашла Дмитрия схоронившимся за летним душем. Костёр давно догорел, пустое блюдо валялось рядом в траве.
– Хватит ховаться, выходи! Откуда деньги брать будем, – не рассчитывая на ответ, тяжело выдохнула мать. Дмитрий понял, что, несмотря на законы и ограничения, и на этот раз деньги пробили брешь в сердце их покровительницы. Он не сомневался в том, что мать расшибётся в лепёшку, но денег на трудоустройство ему добудет. От сердца разом отлегло, он почувствовал сильный голод. Не умеющий пользоваться вилкой и ножом одновременно, при гостье Дмитрий, не решился притронуться к еде. А тут, разом отбросив все тревоги этого бесконечного дня, он набросился на подернувшийся застывшим жиром шашлык, глотая его кусками вместе с зелёной черешневой завязью, насыпавшейся в блюдо.
***
Таисие Леонидовне, поначалу наивно рассчитывавшей отбояриться от Лаптевой ящиком шампанского и ведром черешни, пришлось залезть в долги. Но цель – всунуть Дмитрия на работу в службу судебных приставов Пролетарского района – была достигнута. Белая рубашка и синие форменные брюки, купленные матерью по совету Лаптевой, были для неё предметом гордости перед соседками. Мол, не в мазуте сын возится, не гайки в гараже крутит, а в конторе служит с культурными людьми. Надежда, что их семья наконец-то вырвется из беспросветной нищеты, придавала ей сил. Рваные коготки, которые она всю жизнь надевала под брюки, стоптанные каблуки, кредит и проценты – все эти прежде досадные обстоятельства обрели для матери иной смысл. Главная цель, к которой она теперь была на полпути – вывести Дмитрия «в люди» – обрела зримое очертание. И не было той цены, которую мать не заплатила бы за то, чтобы её первенец и любимец попал «в высшие круга».
Дмитрию это новое ощущение собственного превосходства над домочадцами приятно согревало душу, но на работе он робел. Не мог избавиться от ощущения, что в какой-то момент несоответствие его анкетных данных может вскрыться, а потому старался угождать всем, включая вечно недовольных уборщиц, демонстративно шаркающих швабрами по ботинкам посетителей суда. Некурящий вместе с другими приставами он глотал неприятный дым в курилке, стараясь не отрываться от коллектива. Надо как следует «окопаться» на новом месте, а потом дать понять этим фраерам, что он не босота какая-нибудь, – пришёл к выводу Дмитрий после первого месяца работы. Их семейное стремление изменить судьбу, вырваться из унизительной бедности, стереть у людей память о том, что он – сын уголовника, было у Дмитрия не меньше материнского. А потому, не советуясь с ней, в первую же зарплату он пригласил коллег в ресторан отметить входины. О том, что мать влезла в кредиты и дни считала до его получки, Дмитрий предпочёл не вспоминать.
Мальчишник в престижном ресторане «Помещичья усадьба» удался на славу. Дмитрию льстило то, что сослуживцы, стрелявшие у секретарей суда сотенные до зарплаты, наконец-то посмотрели на него с неподдельным интересом. А когда в официантке, обслуживавшей их столик, он неожиданно узнал свою первую любовь – Ирку Самохвалову – это стало для него тайным знаком. Широким жестом, так что это не осталось незамеченным соседями, хозяин стола демонстративно опустил в шкатулку со счётом несколько тысяч на чай бывшей однокласснице. Коллеги удивлённо переглянулись между собой. В этот момент Дмитрий почувствовал собственное превосходство над ними и готовность бросить вызов судьбе, державшей его до сих пор в чёрном теле.
(Продолжение следует)
