Недавно состоялась презентация книги «Казачьи генеалогии в историко-культурном контексте Кубани».
3731
Недавно в Краснодарском доме ученых состоялась презентация книги «Казачьи генеалогии в историко-культурном контексте Кубани». Название, на первый взгляд, – типовое для кубанских исторических работ, но оно быстро перестает быть ординарным, когда узнаёшь, что монография основана «на материалах родословной» атамана Вячеслава Науменко, имя которого и поныне вызывает дикую злобу у кубанских леворадикалов.
Автор исследовательской работы, кандидат исторических наук Андрей Дюкарев, занимается изучением биографии атамана с начала 2000-х годов.
Перед началом презентации автор книги дал краткое интервью корреспонденту «НГК»:
– Как долго вы работали над этой книгой? Почему вы выбрали именно пример Науменко для раскрытия обозначенной в заглавии темы?
– Над самой книгой я работал давно: она проистекает из моего диссертационного исследования, которое писалось долго: к самой теме я обратился в начале 2000-х годов. Уже тогда в среде кубанского казачества было неоднозначное отношение к имени Вячеслава Науменко. Возник естественный исследовательский интерес: и самому лучше узнать этого человека, и, по возможности, раскрыть перед людьми эту историческую фигуру. Потому что при любых взглядах на эту личность, на его деятельность нельзя отрицать, что он является исторической фигурой. Я ставил перед собой задачу раскрыть Науменко через историю его семьи, его рода: генеалогический подход, он позволяет раскрыть человека изнутри. В какой-то степени мотивацию его поступков, его психологический склад, внутренний мир. Книга структурно выстроена в двух плоскостях: первая часть – это обращение к генеалогии кубанского казачества. Вторая плоскость, которая собственно и иллюстрирует эти теоретические изыскания, – это история семьи атамана Вячеслава Науменко, история казачьего рода Науменко.
– Биография Науменко вообще типична для казачьей семьи?
– Она типична для казачьей семьи, но нужно сделать оговорку, что Науменко принадлежал к высшей прослойке кубанского казачества, к высшему офицерству. То, что его предки смогли за свои заслуги достичь определенных чинов и получить земельные наделы, помогло им определить свой социальный статус и, таким образом, дало молодому Науменко некий старт в жизни.
– Науменко был из кубанских первопоселенцев?
– Да, их род появился здесь в конце XVIII века вместе с переселенцами из черноморских казаков. Они начинали достаточно скромно, с небольшого домика в нынешней станице Петровской, и им понадобилось целое столетие, чтобы превратиться в крепкое хозяйство.
– Фигура Науменко сейчас достаточно спорна, причем негатив по отношению к ней сейчас растет. В связи с этим интересует вопрос: были ли какие-то сложности при написании этой книги?
– Не скажу, чтобы я встречал сопротивление административное или что-то в этом роде. В некоторых случаях я встречал непонимание людей, вызванное темой моего исследования. Это явление вполне объяснимое, вызванное общим складом людей, их убеждениями. Конечно, бывала негативная реакция, но это, наверное, будет всегда.
– А как вы считаете, возможно ли изменить отношение к Науменко? В частности, ваша книга может это сделать?
– Я не ставлю задачу изменить отношение к самому Науменко: меня больше волнует вопрос соблюдения исторической справедливости. То, что у него было и в чем он ошибался, – не нам судить: пусть его судит история. Я ратую за то, чтобы соблюсти принцип исторической справедливости, а не предаваться огульному навешиванию ярлыков. Общество всегда было и будет многоликим, иметь разные мнения. Хотелось бы, чтобы люди просто подходили к таким вопросам более вдумчиво, без излишней эмоциональности.
– Вы затрагиваете в своей книге спорные вопросы, связанные с Науменко?
– Я их не просто затрагиваю: книга их по сути актуализирует.
– Скажите, а со стороны кубанского казачества была какая-то реакция по поводу этой книги?
– Непростой вопрос, если честно. Ни в коей мере не хочу бросить тень на кубанское казачество, но мы должны четко разделять тех людей, которые сейчас себя чувствуют казаками, и тех, кто себя приписал к кубанскому казачеству. Есть люди, которые, являясь по происхождению кубанскими казаками, вполне адекватно воспринимают эту книгу. Когда последние несколько лет началась кампания по вычеркиванию имени Науменко из истории казачества, Кубанское казачье войско дистанцировалось от этого вопроса. На мою книгу реакции из Войска нет, и я, четко осознавая реальность, к его представителям и не обращался, вообще никак не контактировал.
Между тем, к Дому ученых подтягивался народ: интересующихся судьбой атамана Науменко оказалось не так уж мало. Почетным гостем конференции стал Владимир Громов, атаман ККВ в 1990-2007 годах. Сама презентация началась с вступительного слова автора, рассказавшего о себе и своей книге. В работе раскрывается роль представителей рода Науменко – как мужчин, так и женщин – в социокультурном развитии Кубани, их участие в исторических событиях XIX-XX веков. Отдельно изучалась военная, общественно-политическая деятельность атамана Науменко как одного из значимых представителей этого рода. На презентации, помимо рассказа о собственно книге, организаторы предлагали провести дискуссию на тему: «Историческая память кубанского казачества: проблемы трансляции и трансформации». Среди заявленных тем для обсуждения были такие: «Содержание исторической памяти кубанского казачества»; «Трансформация ценностно-смыслового содержания исторической памяти кубанского казачества»; «Семейная история в системе функционирования исторической памяти кубанского казачества»; «Возрождение кубанского казачества на примере различия между политикой памяти государства и памятью народной». Разумеется, участники затронули и тему: «Персоны нон грата в истории кубанского казачества». Она ожидаемо стала наиболее бурно обсуждаемой в ходе дискуссии.
В ходе дискуссии поднимались и вопросы более общего характера: например, с чего вообще стоит начинать исследования человеку, решившему ознакомиться с историей собственной семьи, куда обращаться прежде всего? Вспомнили и о казачьих регалиях: о роли самого Науменко и его дочери Натальи Назаренко, в сохранении и передаче их на Кубань.
– У нас сейчас говорят, мол, как хорошо, что казачьи регалии вернулись на Кубань, – сказал Андрей Дюкарев, – но при этом стыдливо пытаются замолчать роль Вячеслава Науменко в их сохранении. А ведь ему было не просто это сделать.
– Я и сейчас не могу все рассказать, – заявил Владимир Громов, – но, поверьте, передача регалий на Кубань – это захватывающая, почти детективная история. Именно я в свое время способствовал приезду Натальи Назаренко 1998 году на Кубань, организовав ей встречу с губернатором Николаем Кондратенко. Он, кстати, знал, обо всех подробностях биографии Вячеслава Науменко, но это не помешало этой встрече. И уже тогда ей пришлось преодолеть огромное сопротивление Кубанского казачьего войска за рубежом, в котором многие не желали возвращать регалии. Была даже попытка настоящего переворота в войске именно из-за этого вопроса. И именно Наталья Вячеславовна поддержала тогдашнего атамана Певнева, несмотря на сложные с ним отношения. И так же, как многое испытал из-за регалий и сам Науменко с первых же дней своего пребывания в США. И всё же регалии были сохранены: в первую очередь, благодаря его усилиям.
Именно стремление сохранить регалии стало и одной из причин, подтолкнувшей Науменко к сотрудничеству с немцами.
– У Науменко за рубежом было две основные цели, – подчеркнул Владимир Громов, – объединение казачьей эмиграции и сохранение регалий. Если бы он не пошел на сотрудничество с немцами, их бы у него просто отобрали: немцы вывозили в Германию ценности тоннами, что им стоило бы забрать еще и регалии? Да, Вячеслав Науменко стоял на антисоветских позициях, к этому вела вся логика предшествующей гражданской войны. Он надеялся на помощь немцев против большевиков – в этом была его ошибка. И он признал эту ошибку, когда в 1953 году сказал на очередном сборе казаков: «Как мы были наивны, когда считали, что немцы несут свободу нашему народу».
– Любят противопоставлять Науменко, так же, как и некоторых других казачьих деятелей, Антону Деникину, – сказал Андрей Дюкарев, – что вот немцы ему предлагали, и он гордо отказался. Но, простите, Деникин на момент начала войны представлял собой частное лицо – Антона Ивановича Деникина и ничего более. За его спиной не стояли люди – в отличие от Науменко, за которым стояла структура, которую он возглавлял. Были люди, которые надеялись на него, называли его «батькой». И поэтому, когда перед нами встает вопрос: а мог он отказаться или не мог, то я скажу так: он не мог отказаться как должностное лицо от контактов с нацистским руководством. Если бы он решил показать какую-либо принципиальность… извините, немцы были мастера определять в концлагеря неугодных целыми контингентами, превентивно. И такая судьба вполне могла ожидать всех казаков скопом. Да, Науменко вошел в состав руководства Главного управления казачьих войск при германской армии: вошел по приглашению Петра Краснова, вместе с ним туда входил и Андрей Шкуро, еще один деятель нашей кубанской истории. Но каких-либо документов, призывающих вешать и сжигать, каких-либо кровожадных планов Науменко не питал и не предлагал. Можно спорить об этом долго, но нужно помнить, что Науменко и другие казаки не были гражданами СССР. Де-юре к Науменко претензий нет: я в своей книге приводил письмо из военной прокуратуры, где все это разъясняется. Де-факто: наша политическая элита, тот же Николай Кондратенко, Александр Ткачев вполне себе приняли имя Науменко, они тут принимали его дочь и так далее. То есть де-факто они его приняли. Но есть еще третий аспект: морально-нравственный, этический. Наш народный менталитет всегда отрицательно относился к тем людям, которые оказались в момент великих потрясений «по ту сторону баррикад». Вот и Науменко оказался по ту сторону, и это, конечно, вызывает отторжение. И вот тут мы опять выходим на вопрос: имеет ли человек, а тем более – историческая личность, право на ошибку?
В самой книге приводится официальный ответ Главной военной прокуратуры РФ, согласно которому «сведений о службе Науменко В.Г. в войсках СС, совершении им насильственных действий в отношении гражданского населения и военнопленных, его пособничестве изменникам Родины и фашистским оккупантам во время Великой Отечественной войны не имеется». В ответе указывается, что «документальных данных совершении Науменко В.Г. каких-либо деяний, уголовная ответственность за которые установлена Уставом Международного Военного Трибунала… не выявлено». Также в письме указывается, что Науменко не был гражданином СССР поэтому не может привлекаться за государственные преступления, в том числе и измену Родине.
– Я никогда не думал, что мы вновь доживем до периода, когда какие-то темы будет просто неугодно обсуждать, – признался Андрей Дюкарев в ходе дискуссии.
По словам Дюкарева, и поныне в кубанской истории есть своего рода «неудобные» личности, биографией которых не принято заниматься: это и Вячеслав Науменко, Андрей Шкуро и Василий Рябоконь, вожак казачьих повстанцев в 20-е годы. Интересно, что среди этих трех именно Науменко, как следует из ответа военной прокуратуры, никогда не был осужден и не привлекался по советским законам. Однако общественное предубеждение, особенно подогретое политической ангажированностью, редко обращает внимание на такие формальности.
«Определенная часть нашего общества, в силу своих убеждений, взглядов, стереотипов видят в В.Г. Науменко врага и предателя, – пишет Андрей Дюкарев. – А сторонники и участники возрождения казачества положительно относятся к В.Г. Науменко и не отказывают ему в его законном месте среди кубанских атаманов. Общество раскололось в своем мнении в вопросе морально-нравственной оценки деятельности атамана Науменко. Это говорит о том, что российское общество скоро уже как почти век продолжает быть разделенным на «красных» и «белых», «своих» и «чужих». Это говорит о том, что в сознании и душах россиян живут страх, ненависть, непримиримая вражда, нетерпимость к другому мнению, иному взгляду на жизнь, и они всё еще никак не могут смениться на понимание, сострадание, терпение, прощение и чувство единения».
Денис ШУЛЬГАТЫЙ
